директорские заначки с мухоморами.
— А это мы сейчас проверим. — Он отошел вглубь коридора, откуда донеслось невнятное: «Заначки, значит. Ощущается порода и наследственность». И более громко: — Вы не останавливайтесь, Поттер, продолжайте повествование.
— Я шёл в гостиную Гриффиндора, — меня начало пробивать на мелкую дрожь. — Лестница на четвёртый этаж ушла в сторону.
— И, поскольку истинный гриффиндорец может ломиться только вперёд… — Снейп вышел из коридора.
— Лестница позади тоже отошла.
Что-то мне ещё хуже, чем после урока. Дрожь уверенно переходила в крупный озноб.
— Бывают же совпадения. И, не найдя ничего лучше…
— Профессор, эти лестницы действительно чудят последние два дня, — вступился Филч. — И мне кажется, у него жар.
— Это не объясняет нарушения режима, — Снейп присел и, взяв меня за подбородок, развернул к себе. Слегка дрогнула «жемчужина» под ухом, обозначая отбой наведения. Зельевар досадливо скривился.
— Я сел на пол, чтобы дождаться… — новый приступ озноба. — Каж-жется, з-заснул.
— Очень умный поступок. И вас, конечно же, никто не нашёл до самой ночи.
Правда странно, профессор? Я всё наврал, лестницы никуда не уходили, тут был проходной двор, но меня не пнул ни один малолетний придурок.
— Профессор, простите, но с таким томом в руках лезть к… — удивительно, но Филч пытается за меня заступиться.
— И сигналки нетронуты, — пробормотал Снейп. — Но с этими приматами ни в чём нельзя быть уверенным. Хорошо, я отведу его к Поппи.
Снейп поднялся.
— Вставайте, Поттер. Мне пока не по чину вас левитировать. И не сорите учебниками.
Сгребя книгу в руки и с трудом поднявшись, я поплёлся за «люмосом» Снейпа. Помимо плохого зрения, донимало головокружение. Подступала тошнота. К счастью, медпункт был недалеко, на втором этаже.
— Поппи, мистер Поттер простудился, решив поспать на полу до полуночи.
— Наконец-то. Флитвик заходил перед обедом. Поттер должен был дойти сюда ещё утром. Заработал истощение на уроке. Садитесь на эту кровать, мистер Поттер. Где он был?
— Прохлаждался у запретного коридора. В прямом смысле. Истощение на «люмосах», пожалуй, сойдёт за готовый анекдот о гриффиндорцах.
Я с облегчением принял сидячее положение, положив книгу на столик рядом. Из книги выбивался свет — заклинание ещё действовало. Где-то звякнуло стекло.
— Альбус когда-нибудь доиграется. Северус, у меня закончилось восстанавливающее зелье.
— В лаборатории кое-что было. Сейчас принесу.
Мадам Помфри подала мне стакан с зельем. Я выпил, с трудом удержав мерзкую жижу в желудке. Медведьма смотрела на меня со всё возрастающим беспокойством, однако мне было не до этого. Накатывала тошнота. Зелье в желудке не желало приживаться на новом месте.
— Мадам Помфри, меня сейчас стошнит. Мне бы в туалет.
— Сидите спокойно, домовики уберут.
Целитель достала палочку и начала накладывать какие-то замысловатые чары, не имевшие видимого эффекта. Судя по лицу, происходящее ей не нравилось.
— Вот, три последние дозы, — в палату вошёл Снейп. — На этой неделе сварю ещё.
— Северус, на него не действует бодроперцовое.
— Отлично, значит, простыть не успел. Заказать горячий чай у домовиков…
— Ты не понял. Нет реакции potio-accepto. Даже пар не идёт.
Снейп с сомнением посмотрел на меня.
— Просроченное зелье?
— Я не могу его диагностировать. Ничем. Нет даже простейшего отклика ядра.
— Осмотр делала? Может, его покусала эта псина? Одежда выглядит целой… Поттер! Это важно: вы точно не были в запретном коридоре? Обещаю, санкций не будет.
Снейп схватил меня и развернул к себе. Шевельнулась «жемчужина». Зельевар дёрнулся, как от влетевшей в глаза мухи.
— Щиты работают, хоть пособием выставляй. Он не сквиб. Спаиваем ему «восстановление», и я иду спать.
Мне быстро влили пробирку варева со вкусом подгнившей гвоздики. Я думал, что это станет последней каплей для донимавшей меня тошноты, но огромным усилием воли зелье удалось проглотить. Пару секунд всё было нормально, но потом проглоченное дошло до бунтовавшей в желудке предыдущей порции.
Изо рта обильно повалила тёмная пена. Я едва успел отвернуться в сторону, и меня вырвало.
— Минус пять галеонов. Отличное начало нового дня, — Снейп направил палочку на пол. — Экскуро.
— На днях я вам их верну, профессор.
Как ни странно, после освобождения от зелий мне заметно полегчало. Начало клонить ко сну.
— Дождитесь распродажи и купите себе пару извилин, Поттер.
Колдомедик, однако, была серьёзна.
— Северус, он отвергает Potiuncula magicae. С учётом остального, это однозначный признак. Нужно оповестить Дамблдора.
— Его нет в замке. Убыл на сессию, вернётся к выходным. Ведь именно на выходных директор и нужен в школе больше всего.
Я стал клониться на бок, к мягкой подушке. Спать хотелось всё сильнее.
— Северус, что скажут люди…
— Причин паниковать пока нет. Поппи, его палочка сияет, как фонарь над Гринготтсом. Он пока что ещё не сквиб. Оставь его на ночь, пусть выспится здесь, а не в казарме. Меня другое беспокоит…
Снейп взял меня за подбородок и повернул к себе.
— Поттер, погодите спать.
Я открыл глаза. Дрогнула жемчужина, Снейп выругался. Он что, мазохист?
— Да снимите же щиты! Поттер, нам нужно знать, что произошло. Не молчите! Почему вы истощены? Вы были в запретном коридоре? Прошли… до конца?
Голос дрогнул на последних словах. Мне вдруг показалось, что за личиной жёлчности и досады промелькнуло… что-то человеческое?
— Нет. Не был и не собираюсь. Скипидаром не дышал, краску не нюхал. Не беспокойтесь за меня, профессор. Есть вещи… интереснее… этого балагана…
Я проваливался в сон. Голоса отдалялись.
— Спасибо, ваше мнение очень ценно для нас. Поппи, а может, это какой-то амулет сбивает диагностику? Нужно…
— У него что-то в книге. Какая-то…
Засыпая, я вдруг невпопад подумал: мне казалось, что ценой назван «День (моего) Дара», потому что «День без Дара» звучит как наказание. Но что если «День Дара» — это день одарённости для кого-то вместо меня?
Глава 21. ЗОТИ для магла