то, чтобы открыть подаренный флакончик, вдохнуть сладкий аромат и свалиться в обморок. Без сознания Маша провела, по словам своего спутника, минуты три. Как ни крути, еще десять-пятнадцать минут выпадали из расклада в какую-то сумеречную зону. И что это значит? А может, она просто ошибается, потому что неправильно оценивает время?
Пожалуй, стоило это проверить, повторив те же действия, что они с Корнеем совершили вечером. Пройти по тому же маршруту. Но как выйти из дома незамеченной, если на первом этаже спит Корней?
Немного подумав, Маша решила рискнуть. Осторожно встав с кровати и стараясь двигаться бесшумно, она вышла из спальни, спустилась по лестнице, которая, к счастью, не скрипела, и застыла, вглядываясь в темноту комнаты, нарушаемую лишь мягким светом уличного фонаря, заглядывающего в незашторенное окно. С дивана доносился мерный храп. Корней спал, не подозревая, что утомленная бурными событиями дня Маша вдруг решит прогуляться.
Практически не дыша, она преодолела несколько метров, отделяющие ее от прихожей, быстро натянула меховые ботинки и нащупала на вешалке пуховик. Храп в комнате вдруг затих, заскрипел диван, — Корней то ли поворачивался с боку на бок, то ли вставал. Проверять Маше не хотелось: сорвав пуховик с крючка, она повернула рукоятку замка, распахнула дверь и выскочила на крыльцо. Темная тень, метнувшись откуда-то сбоку, схватила ее за плечи, развернула, прижав к себе спиной, и зажала рот ладонью.
— Тихо!
Маша забилась, затрепыхалась в этих сильных руках, но тут же успокоилась, поняв, что они принадлежат Олегу.
— Вот так-то лучше, — сказал он, выпуская ее и снова поворачивая к себе лицом.
— Ты что здесь делаешь?
— Размышляю, как, не привлекая внимания, выманить тебя на улицу. А тут ты сама выходишь, я глазам своим не поверил. Машка, как ты догадалась, что я тебя тут жду?
Он говорил шепотом, и Маша тоже не повышала голос, хотя и не понимала, почему.
— Я понятия не имела, что ты меня ждешь, — сказала она сердито, — я вышла, потому что мне надо кое-что проверить. Пойдем.
— Куда?
— Я хочу повторить маршрут, которым мы вечером шли с Корнеем. Кое-что не сходится.
Она потянула Олега за руку, но тут же остановилась и, глядя ему в лицо, призналась:
— Хорошо, что ты тут. Ночью бегать по базе в одиночку мне было бы страшновато, а я только сейчас про это подумала.
— Ты в последнее время вообще мало о чем думаешь, — заметил он. — К примеру, сейчас тебя совершенно не смущает, что ты стоишь на морозе в одном спортивном костюме. Пуховик-то надень! Простудишься.
Маша только сейчас начала замечать, как морозный воздух проникает под одежду, пощипывая кожу. Она начала натягивать пуховик и вдруг поняла, что он не ее. Впопыхах и в темноте она схватила с вешалки темно-синюю куртку Корнея. Но не возвращаться же! В ночи и так сойдет, тем более что они ненадолго. Куртка была ей велика, но Маша завернулась в нее, как в одеяло, стараясь не замечать скептического взгляда Олега.
— Ну, что же ты стоишь, пойдем!
— Маш, я должен тебе кое-что сказать.
Вот нашел же время! С точки зрения Маши, «работать над отношениями» сейчас было совсем некстати.
— Позже скажешь.
Спорить они не стали, поэтому они в полном молчании быстро дошли до кафе.
— И что ты тут собираешься искать?
— Ничего. Засекай время.
Олег послушно посмотрел на часы, и Маша двинулась в сторону коттеджа номер четыре, стараясь идти в том же темпе, в котором накануне проделала этот путь с Корнеем. Так, вот крыльцо, а на нем телескоп. Сколько времени это заняло?
Олег, которому она задала свой вопрос, бросил взгляд на часы:
— Четыре минуты.
— Хорошо.
Какое-то время она топталась вокруг телескопа, вспоминая, как Корней накручивал какие-то колесики, направляя трубу в небо и подлаживая окуляр под Машин рост. Потом она прильнула к линзе, снова пытаясь разглядеть хоть что-то, похожее на Большую Медведицу. Безуспешно.
— Ты решила полюбоваться звездами? Вовремя! Машка, послушай, что я тебе расскажу.
— Да подожди ты. Сколько времени прошло?
— Еще четыре минуты, с того момента, как мы ушли от кафе — восемь.
— Ладно, теперь пошли обратно.
— Маша, я ничего не понимаю.
— Я пока тоже, но это неважно. Вот-вот пойму.
Дорога до поворота к коттеджу номер три, в котором жила Ольга Леонардовна, предсказуемо заняла две минуты.
— Здесь мы услышали, что Лиза зовет на помощь, — сказала Маша. — Корней пытался меня остановить, но я побежала посмотреть, что случилось.
Она перешла на бег и повернула на дорожку. Олег молча шел за ней, не упуская ее из виду. Отчего-то Маше было приятно.
— Здесь мы еще какое-то время пытались понять, что случилось. Скажем, минуты две. Да, я была права, на все про все ушло двенадцать минут, что и требовалось доказать. Я не могла провести в обмороке три минуты, как сказал Корней. Я была без сознания гораздо дольше. А плохо мне стало после того, как я понюхала духи. Те, что с золотой крышечкой, а не с серебряной.
Олег смотрел на нее во все глаза, как будто Маша бредила. Пришлось ему все объяснить.
— Маш, выслушай меня наконец, — сказал ее бывший муж — не муж, она и сама толком не знала, кто. — Понимаешь, мне с самого начала этот Корней показался крайне подозрительным типом.
— Потому что я ему понравилась?
— Потому что так не бывает. Ну, сама посуди. Взрослый, состоявшийся в жизни мужик приезжает на загородную базу отдыха. Заметь, один!
— Он расстался с женой.
— Хорошо, пусть. При этом он с места в карьер начинает кадрить первую попавшуюся ему на глаза молодую даму, причем наличие у нее спутника его ничуть не смущает. Он не просто галантный, обходительный и чутко реагирующий на любые дамские пожелания, у него и малина при себе имеется, в январе-то, и флакончик духов в кармане, и телескоп на крыльце. Он выглядит как оживший идеал из женского романа, принц из сказки, и делает все для того, чтобы вскружить даме голову. Ты сама-то не видишь: все его поведение такое сладкое, что оскомину набивает?
— Но зачем это все? — спросила Маша. К разочарованию — Олег, разумеется, прав — примешивалось острое чувство стыда. И как можно быть такой дурочкой?
— Да, похоже, затем, чтобы в нужный момент остаться с этой дамой наедине, убедить ее, что она ненадолго упала в обморок, и тем самым составить себе стопроцентное алиби на время совершения преступления.
— Олег, ты хочешь сказать, это Корней ударил по голове Артема, чтобы его ограбить?
— Я хочу сказать, что поискал в Интернете информацию