золото.
– Тебе не дали – тебе завидно.
На мосту ветер был особенно сильным и резким. Не переставая препираться, они сбежали по скользким скрипучим бревнам на засыпанную свежим снегом дорогу. Тише не стало. Над крутыми берегами Тихвицы уже разбойничала настоящая метель, свистела, завывала, швырялась горстями мокрого снега. Высокие белые вихри без помех летели над пустыми полями, ломались над незамерзшей рекой и рухнувшими башнями валились на путников, бредущих по берегу. Не слишком наезженную колею быстро заметало. Идти становилось все труднее. Ноги проваливались выше щиколотки, валенки отяжелели.
– Теперь опоздаем, – ворчал Варка, – явимся в темноте – он меня убьет. Из-за тебя все.
– Почему из-за меня? – Жданка безуспешно пыталась стряхнуть с одежды налипший снег.
– Потому. Все, сворачиваем.
– Здесь? А по-моему, вон там, у куста.
– А, какая разница. Все равно дорогу сровняло. Во-он Починок-Нижний чернеет. Напрямик быстрее будет.
Варке отчаянно хотелось домой. Предстоящий путь сквозь темный колеблемый ветром лес представлялся ему неизбежным кошмаром. Очень быстро темнело. Поле зрения сжалось до тесного круга, со всех сторон занавешенного летящим снегом. Ноги проваливались все глубже, тяжелая торба давила на плечи.
– Вар, а куда мы идем?
– К лесу. На дорогу.
– Тогда нам наверх надо. Починок-то на горке стоит. А мы все вроде вниз да вниз.
Варка остановился, всматриваясь в серую муть. Снег летел в лицо, залеплял и без того полуслепые глаза.
– Да. Это мы слишком влево забрали. Возьмем правее.
Взяли правее и через пять минут влезли в густые кусты. Варка ничего не понимал. Откуда кусты? Кусты только у реки. Так и в воду угодить недолго. Обрыв крутой, течение быстрое. Снова подались влево, выпутались из кустов и увязли в глубоком снегу на дне невесть откуда взявшейся балки. Ну не было перед Починком никаких балок. Гладкое ровное поле.
Варка сразу набрал полные валенки мокрой ледяной каши. Жданка провалилась по колено и завязла.
– Вар, я больше не могу…
– Щас…
Шевельнув плечами, Варка сбросил тяжелую торбу, схватил Жданку за руку и потянул за собой вверх по скату.
– Постой. А как же…
– Не до того, – задыхаясь, пробормотал Варка. Он еще не боялся. Или уговаривал себя, что не боится. Чего тут бояться? До леса меньше версты. Если бы не снег, видны были бы крыши Дымниц и свет праздничного костра. Он втащил Жданку повыше, где снегу было поменьше. Надо идти… Но куда?
Пока они ковырялись в этом овражке, Варка утратил всякое понятие о направлении. Крупные мокрые хлопья летели теперь сплошным горизонтальным потоком. Накопленное движением тепло в один миг выдуло из-под жалкой одежонки. Ветер, твердый как доска, здесь, на пригорке, выл, ревел, пригибал к земле.
Сквозь рев Варке послышался мерный надрывный скрип и редкие тупые удары. Вот тут ему стало страшно. Вспомнилась сказка про медведя, который ходит по деревне, скрипит липовой ногой, стучит в избы, ищет отрубленную лапу.
Но куда-то идти надо. Стоять нельзя, замерзнешь. Варка покрепче вцепился в Жданкину руку и пошел на скрип. Шагов через тридцать он уперся в стену. Снег летел так густо, что он едва не стукнулся об нее лбом. Уперся и возликовал. Бревна. Сруб. Все же дошли до Починка. Можно как-нибудь влезть в дом и переждать. Одной рукой цепляясь за Жданку, другой ощупывая спасительные бревна, он побрел вдоль дома. Но где же крыльцо? Или окно, на худой конец. Ага. Вот и угол.
Обогнув торчащие венцы, Варка остановился. Стена исчезла. Перед глазами мотались какие-то палки, косо торчал толстый обломанный столб, заметенные снегом остатки рухнувшей крыши. У столба на одной петле, надсадно скрипя… болталась совершенно целая дверь. Иногда особенно сильный порыв ветра со стуком швырял ее об столб.
Так. Это наверняка не Починок. Два часа назад дом в Починке-Нижнем был в полном порядке.
– Вар, где это мы?
– Не знаю.
– Вар, я правда больше не могу.
Варку тоже качало так, будто он сам принял все стопочки, отданные дядьке Валху. В боку кололо, колени дрожали, и с головой творилось что-то нехорошее.
– Спрячемся под стенкой, – жадно слизывая с ворота снег, сказал он, – тут хоть не дует. Переждем.
– Правильно, – слабым голосом согласилась Жданка, – переждем. Не может же это продолжаться долго.
Согнувшись, он потянул Жданку в щель между стеной и рухнувшей крышей. Здесь и вправду дуло гораздо меньше. И снег не резал лицо ледяными ножами. Варка отряхнул Жданкины плечи и намокшие волосы. Прижал девчонку к себе. Закутал в свою одежду.
* * *
Белые миски на гладкой желтой столешнице, свежие булочки горкой, пар из чайника, ряд блестящих кастрюль на полке, синие салфетки с вышитыми рыжими колосьями, синие кружки на крючках, расписной шкафчик.
На кухне было тепло. Варка сидел на любимом высоком табурете и клевал носом. Рядом мать, подвернув широкие вышитые рукава, молола кофе. Маленькая кофейная мельничка мелодично поскрипывала. По временам, убаюканный тихими звуками, Варка проваливался в сон. Сон был скверный. Безумная метель, из тех, что бывают только во сне. Какие-то черные обломки над головой. Тупая боль в онемевших ногах. Застывающий на лице снег. Но стоило встряхнуться, и привычная кухня послушно возвращалась на свое законное место.
Вот что бывает, когда пытаешься спать, сидя у кухонного стола. Целый час снились какие-то бесконечные холодные дороги, темные чащи, волчий вой, настигающий стук копыт. А еще там был тот, с жутким засасывающим взглядом и окровавленными крыльями. Приснится же такое. Варка натянул на плечи толстую материнскую шаль. Привалился к столу поудобнее.
– Варка, не спи, – сказала мать.
– Не спи. Ты… – грубое слово, удар по левой щеке. – А ну… кому говорят, не спать! – два грубых слова, удар по правой щеке, очень грубое слово.
– Не трогайте меня, – прошептал Варка, – я не сплю.
– Вставай! – Варку за грудки выдернули из уютной, почти заметенной снегом щели. Снег мокрыми липкими слоями сползал с одежды, коркой отваливался с лица. Ветер свирепствовал с прежней силой. Все вокруг выло и дрожало. Снежинки неслись мимо со скоростью пули.
Варка со стоном попытался забиться назад, в укрытие. Но его чувствительно пнули пониже спины.
– П-шел!
И Варка пошел. Он знал: теперь, когда они нашли его в третий раз, пощады не будет. Непослушные ноги сразу же подломились, он упал лицом в снег, но тут же был схвачен за шиворот и вздернут вверх, будто нашкодивший щенок. Еще один болезненный тычок в спину. Варка заплакал и, спотыкаясь, побрел сквозь плотный, как масло, воздух, сам не зная куда. Направление задавали все новые и новые удары. Ноги ныли, как будто их рвали клещами.
Неожиданно он скорее