– Давай без паники, – говорит. – Я тебя поспрашивал, ты ответил, все хорошо. Ползи работать. Послужишь еще Родине, хе-хе…
– Да за что ж ты меня на погибель верную посылаешь, Коба? Только я за дверь высунусь, тут Лазарь меня лопатой…
– А ну очнись! – Сталин приказывает. – Нет там никакого Лазаря. Дуй на рабочее место. Нужен будешь – вызову. Не видишь, занят я…
И точно, на столе у вождя газета «Правда», исчерканная красным карандашом. Опять небось вместо «товарищ Сталин» напечатали «товарищ Сралин». Лучше и правда дуть отсюда подальше. Хозяин как увидит такую опечатку, сначала ржет, будто старый боевой конь, а потом лично берется за корректуру. Правит газету, так сказать, в целом. Когда редакцией ограничится, а когда и типографию отрихтует. Под горячую руку и тебя красным карандашиком черканет. Приведет в надлежащий вид. Или подлежащий.
Берия кое-как на ноги встал и по стеночке, по стеночке выползает опасливо из кабинета. Оглядывается – и правда нет Кагановича. Только генерал Власик, начальник охраны, да генерал Поскребышев, начальник канцелярии, сидят в приемной, чай с вареньем пьют.
И оба глядят на Берию загадочно… Насмешливо, но вроде понимающе.
Видок у Берии, конечно, тот еще. Бледный, весь в поту, озирается затравленно, одной рукой держится за голову, другой за ширинку.
– Тут Кагановича точно нету? – спрашивает.
– Зачем тебе Каганович? – Власик удивляется. – Иди сюда, чайку нальем. И варенье вот малиновое, очень полезно опосля взбучки.
– Ты мне зубы не заговаривай, вдруг Лазарь с лопатой за штору спрятался, а ты и не заметил, охранник хренов!
– Очнись, Лаврентий Палыч! – говорит Власик строго, почти как Сталин давеча. – Ну пуганул тебя Хозяин, бывает. Про член спрашивал, верно?
Берия как услышал «член», так зажмурился, что пенсне с носа спрыгнуло. На пол падал – удержалось, а тут не смогло.
Власик пенсне поднял, обратно его к Берии пристегнул, берет наркома за шкирку, силком на стул усаживает, сует в руку стакан чая.
А Поскребышев достает бумажку, точь-в-точь ту же, что Берия у Сталина видел.
– Это копия, я ее на всякий случай припрятал. Чтобы санитаров из психушки не вызывать каждый раз. А то были уже случаи… Вот, смотри.
– Опись имущества, изъятого на дачах и квартире Ягоды, – бормочет Берия вслух, с перепугу читать про себя разучился. – Револьверов разных девятнадцать… Вин заграничных разных тыща двести бутылок… Сигарет заграничных разных одиннадцать тыщ штук… Анти… Антиквариата всякого триста предметов… Коллекция по-по-по…
– Порнографических снимков, – Власик подсказывает не глядя.
– Четыре тыщи девятьсот штук… Ф-ф-фильмов по-по-порно… А-а-адиннадцать… Ч-ч-ч… Че-че-че… ЧЛЕН!!!
Власик быстро стакан с чаем подхватил – у Берии нервная трясучка началась.
– Может, водки ему? – спрашивает.
Поскребышев свой чай допивает, кружка у него здоровая эмалированная, на пол-литра, не меньше. Сует ее куда-то под стол, зачерпывает, протягивает исстрадавшемуся наркому. Берия кружку в обе руки – и давай хлебать. Выдул до донышка, цап со стола вазочку с малиновым вареньем и прямо без ложки, через край ее опорожнил. Закусил, значит. И вроде глядит уже куда бодрее. Хвать бумажку, читает последнюю строчку:
– Резиновый искусственный половой член – одна штука!
– Понял? – Власик ему.
– Понял… Люди! Что это было?!
– А это Хозяин вас, наркомов, проверяет так, – объясняет Поскребышев. – Оценивает, вдруг вы совсем уже морально-политически разложились или можете работать еще. Оружие, шмотки, картинки-иконки, даже порнографию он более-менее терпит. Прощает. Но как дойдет до члена – пиши завещание. У тебя, я вижу, нету. Вот и гуляй пока.
– Нету… То есть как нету? Есть. Но не резиновый же!
– Вот потому ты и живой, что не резиновый! – Власик наркома по плечу хлопает. – А то пришел бы Каганович с лопатой и твой собственный оттяпал!
– Шутишь?
– Ну щас.
– Правда не шутишь?!
– Шучу, шучу. Нечего Кагановичу больше делать, с лопатой за тобой бегать. Лазарь Моисеич занят, ночей не спит, землю роет.
– Да ну вас! – Берия говорит, поднимаясь со стула довольно уверенно, хотя и с некоторой дрожью в коленках. – Верно Коба сказал, с вами того и гляди с ума сойдешь!
– Ну да, мы такие, – соглашается Поскребышев и зачерпывает опять кружкой из-под стола. – С нами один товарищ Сталин и может работать. Он ведь Сталин. Другие не выдерживают, ты сам погляди, все Политбюро – дурак на дураке. А какие были люди!
И поди пойми, это серьезно он или прикидывается.
Стоит Берия, а сам думает: видели вы мой позор – ох, не прощу. Выжду случая и так не прощу, внукам своим закажете над людьми издеваться. Тоже мне, понимаешь, нашлись ангелы без резиновых членов. У самих небось полные закрома барахла ворованного.
А генерал Власик водку сосет из кружки и улыбается.
– Погодите, – Берия говорит. – Ладно, у Ягоды член нашли. А у Ежова, значит, тоже?
Власик кружку отдает Поскребышеву, грустно заглядывает в вазочку, где было варенье, расстегивает кобуру револьверную на поясе, вытаскивает оттуда бутерброд с колбасой, закусывает.
– По агентурным данным, член – был, – отвечает Власик, жуя. – Но куда-то запропастился. Не знаешь, кстати, где он?
А Берия, это надо понимать, заместителем Ежова служил, пока того не взяли за член… Тьфу, за какой член, за жабры взяли – и к стенке поставили.
Берия совсем обиделся, надулся, пенсне сверкнул грозно.
– Нужен мне больно ежовский член! Ты вообще думай, с кем разговариваешь!
Сунул руки в брюки, ушел к себе.
– Ишь ты! – Власик ему вслед. – Ну-ну…
– Быстро оклемался, – Поскребышев замечает. – Далеко пойдет.
Тут на окне штора отдергивается, вылезает Каганович.
С лопатой.
У Власика челюсть – бац! У Поскребышева – бац! Власик за кобуру схватился, а там даже бутерброда нет.
Каганович им:
– Если щас кто засмеется – лопатой наверну, ясно?
И пошел к товарищу Сталину в кабинет.
Поскребышев челюсть подобрал, кружкой из-под стола зачерпнул, отпил половину, Власику передал.
– Ничего, – говорит, – я уже привык. Метрополитен – дело новое, до конца не исследованное, могут быть всякие побочные действия. Ты лучше на нем не езди, на метрополитене этом. А то вишь, как Лазаря Моисеча ушибло.
– Я и не езжу. А Берия, вон, вообще про метро не слыхал!
– Куда ему, занятой товарищ. Спорим, он сейчас анонимки пишет, что ты Хозяину в щи сморкаешься, а я в чай плюю?
– Не угадал. Он сейчас дома, порнографию в печке жжет!
Оба не угадали. Берия кое-как до рабочего места добрался и давай по шкафам да сейфам шуровать, а там ни грамма. Вспомнил, залез в ящик из-под сапог, раскопал среди анонимок на академика Капицу бутылку ахметы, хлобысь ее из горла до донышка. Посидел немного, очухался, глянул на себя в зеркало – не видать ли седины опосля пережитого. Да какая седина, лысый, как коленка. Вызвал машину, домой поехал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});