Ред.), ставший во враждебные отношения к отцу. Таким образом, Куай-туй и Чжэ явились людьми, не признававшими своих отцов, и Конфуций под исправлением имен будто бы разумел возведение на княжеский престол Ина.
4. Фань-чи просил научить его земледелию. Философ ответил: «Я хуже опытного земледельца». «Ну, прошу научить огородничеству», – попросил Фань-чи. Философ ответил: «Я хуже опытного огородника». Когда Фань-чи вышел, Философ сказал:
«Мелкий человек этот Фань-сюй. Если наверху любят церемонии, то народ не осмелится быть непочтительным; если наверху любят правду, то народ не осмелится не покоряться; если наверху любят искренность, то народ не осмелится не выражать привязанности. А при таких условиях народ, неся в пеленках за плечами малых детей, устремится к вам. Зачем же заниматься земледелием?»
5. Конфуций сказал: «Человек прочитает весь „Ши-цзин“, а дадут ему какое-нибудь правительственное дело, то он не понимает его; пошлют его в чужое государство, а он не в состоянии один справиться с ним. Хотя он и много знает, но какая от этого польза?»
Конфуций здесь вовсе не отрицает пользы «Ши-цзина», к которому он питал такую привязанность и уважение, а указывает только на то, что в его время изучение «Ши-цзина» ограничивалось распеванием фраз его без углубления в смысл их и приложения на практике.
6. Конфуций сказал: «Если сам правитель корректен, то народ без приказаний будет исполнять, что нужно; если же правитель сам не корректен, то, хотя бы он приказывал, его не послушают».
7. Философ сказал: «Государства Лу и Вэй по своему правлению сходны между собою».
Луские князья были потомками Чжоу-гуна, а вэйские – младшего брата его Кан-шу. Говорят, что здесь Конфуций оплакивает упадок этих двух родственных домов. Княжество Вэй располагалось в Северной Хэнани между Сан-си и Чжи-ли.
8. Философ отозвался о взыском княжиче Цзине, что он умел жить (хозяйничать). «Как только у него появилось кое-что, он говорил: „Кое-как накопляется“; когда у него был малый достаток, он говорил: „Кое-как наполняется“; а когда разбогател, то говорил: „Однако славно!“
9. Философ отправился в Вэй с Жань-сю в качестве кучера и, обратившись к нему, сказал: «Как много народа!» Жань спросил: «Коль скоро много, то что еще можно было бы прибавить?» «Обогатить его», – отвечал Философ. «А когда он разбогатеет, то что еще можно бы сделать для него?» «Научить его», – отвечал Философ.
Толкователи по этому поводу замечают: Небо, сотворив людей, дало им правителей (пастырей), вручив им три дела: отцу – питание, наставнику – обучение и правителю – управление.
10. Философ сказал: «Если бы кто воспользовался мною для службы, то через год правление было бы уже порядочное, а через три года оно было бы уже совершенно устроено».
11. Философ сказал: «Если бы добрые люди управляли государством сто лет, то тогда возможно бы было победить жестоких и уничтожить казни».
По толкованиям, «победить жестоких» – значит просветить их настолько, чтобы они не делали зла. Обращение народа на путь добра сделало бы наказания ненужными.
12. Философ сказал: «Если бы появился государь, проникнутый чувством законности, то по истечении века (поколения) воцарилось бы человеколюбие».
Под именем государя разумеется мудрый человек, уполномоченный Небом на царство.
13. Философ сказал: «Если кто исправит себя, то какая трудность для него участвовать в управлении? Если же кто не в состоянии исправить самого себя, то каким образом он будет исправлять других?»
14. Когда Жань-цзы возвратился из дворца, Философ спросил: «Почему так поздно?» Жань-цзы отвечал: «Были государственные дела». На это Философ возразил: «Вероятно, это было частное дело, потому что, если бы были государственные дела, то я бы знал о них, несмотря на то, что я не у дел».
Во время господства в царстве Лу фамилии Цзи государственные дела обсуждались не в княжеской думе, а на дому у вельмож Цзи. Ввиду этого Конфуций и называет государственное дело, как не обсуждавшееся в княжеской думе, делом частным фамилии Цзи.
15. Дин-гун спросил: «Возможно ли одним словом возвысить государство?» Конфуций отвечал: «От одного слова нельзя ожидать таких результатов. Людская пословица говорит: „Быть государем трудно, но нелегко быть и министром“. Если будем понимать, что трудно быть государем, то разве нельзя надеяться одним этим словом поднять государство?» «А бывало ли, чтобы одно слово губило государство?» – спросил Дин-гун. Конфуций отвечал: «От одного слова нельзя ожидать этого. Народная пословица говорит: „Я не радуюсь быть правителем, потому что словам его только поддакивают, и никто не противоречит ему“. Если слова его хороши и им не противоречат, разве это не хорошо? Если же они не хороши и им не противоречат, не близко ли это к тому, что одно слово губит государство?»
16. Шэ-гун спросил о правлении. Философ ответил: «Правление хорошо, когда окружающие (близкие) довольны, а отдаленные приходят к тебе».
Шэ-гун – правитель города Шэ в княжестве Чу, присвоивший себе титул гуна.
17. Цзы-ся, сделавшись правителем города Цзюй-фу, спросил о том, как управлять. Философ ответил: «Не торопись и не гонись за малыми выгодами. Будешь торопиться – не уразумеешь дела; будешь гоняться за малыми выгодами большого дела не сделаешь».
18. Шэ-гун в разговоре с Конфуцием сказал: «В нашей деревне был один прямолинейный парень; отец его удержал (угнал) чужого барана, а сын явился в качестве обвинителя». Конфуций сказал: «В нашей деревне прямолинейные люди отличаются от этого: у нас отец прикрывает сына, сын прикрывает отца. В этом и есть прямота».
Взаимное укрывательство отца сыном и сына отцом составляет высшее проявление небесных законов и человеческих чувств, поэтому в таком укрывательстве хотя и не видно стремления к прямоте, но она естественным образом заключается в этом деянии.
19. На вопрос Фань-чи о гуманизме Философ ответил: «Будь скромен в частной жизни, управляй делами с благоговейным вниманием, будь искренен к людям; хотя бы ты ушел к дикарям, – и там нельзя бросить этого».
20. Цзы-гун спросил: «Каков должен быть тот, кого можно бы назвать ученым?» Философ сказал: «Ученым можно назвать того, кто не зазорен в своем поведении и, будучи послан в чужие края, не посрамит повеления государя». «Смею спросить: кто будет следующий за этим?» – поинтересовался Цзы-гун. «Тот, кто непременно остается верен своему слову и непременно приводит в исполнение то, что делает; таким образом, крепкие и ограниченные люди все-таки могут занимать следующее место (в разряде ученых)». Цзы-гун сказал: «А каковы настоящие соучастники в правлении?» «Эх, – ответил Философ, – стоит ли брать в расчет этих мелких людишек?»
21. Философ сказал: «За неимением людей, идущих путем неуклонной середины, с которыми бы я мог иметь дело, я непременно обратился бы к