— Кир, — намеренно назвала ее возлюбленного по имени, заставляя Селию изумленно вскинуть голову, — он далеко не так глуп, как тебе кажется! Задиристый паренек, нахальный и умный! Он найдет способ уйти от тебя, даже если лорд заставит его жениться!
— Знаю, — по щеке девицы скатилась злая слезинка, — он сбежит в замок! Но не отступлю, — она быстро вытерла соленую каплю и, показывая, что мне не обмануть ее, дерзко произнесла. — А еще я знаю, что грядет война, и хочется, чтобы у меня остались хотя бы воспоминания!
— Приятные? — я довольно обидно улыбнулась. — Тот, кто ненавидит, способен лишь причинять боль! И это мне ведомо, как никому другому! — сделала паузу и досказала. — Или ты веришь, что успеешь зачать, и твоя небылица обернется правдой? — впилась в лицо собеседницы холодным, суровым взором, понимая, что разгадала замысел девчонки. — Кто тебе помогает?
Селия отчетливо побледнела, губы задрожали, она вскинула руки, но тотчас сжала их в кулаки и попыталась скрыть страх за яростной тирадой:
— Никто! Никто мне не помогает, также как и вам, госпожа! Все знают, ради кого вы бросили нашего лорда, почему сбежали с любовником! — не осеклась, позабыв обо всех условностях, поддавшись порыву. Прищурилась и кровожадно усмехнулась. — Вы столь твердо говорите о ненависти, потому что слишком хорошо испытали на себе гнев нашего лорда!
— Испытала и сполна расплатилась за свои ошибки, — опровергать или спорить с отчаявшейся девчонкой глупо, и я кивнула. — Но, — разбушевавшийся ветер сшиб несколько бревен, лежащих у сарая, так что мы обе отскочили и ошарашено проследили за раскатившимися деревяшками.
Я сумела придти в себя раньше и продолжила:
— Но сможешь ли ты пережить то, что выпало на мою долю? — резко отвернулась, позволяя злому спутнику поздней осени взметнуть подол платья. И напоследок: — В нашей жизни, Селия, слишком много лжи! И ты, и твоя матушка, деревенская повитуха, можете увязнуть в ней! — за спиной раздался судорожный всхлип, будто горло девушки стиснули руки врага. — Целая паутина лжи, что наплели вы сами, словно трудолюбивые пауки! Только Кир совсем не похож на безмозглую мушку! — сделала несколько шагов, но Селия обогнала меня.
Тяжело дыша, заламывая руки, всхлипывая, она взмолилась:
— Только матушку не вините, во всем я виновата!
— Нет, — сейчас следовало проявить мягкость. — Я ни о чем не расскажу, пусть твоя мечта осуществиться. Ты выйдешь замуж за Кира, — позволила себе злую насмешку, — и, надеюсь, проживешь с ним несколько счастливых дней! — поглядела на девицу, замечая, о чем она думает. Все мысли отражались на ее миловидном лице. — Возможно, урок пойдет тебе на пользу, а быть может, ты пожалеешь о содеянном! — Селия терзала зубами нижнюю, пухлую губку, но молчала, и я усилила натиск. — Верю, нелегко отказаться от того, что задумала, забыть о надеждах, в которых любовь побеждает все плохое!
Девушке казалось, что вот оно — сбывшееся желание — совсем близко, нужно только немного подождать. Она уговорила матушку помочь, заставила отца поверить лжи, добралась до самого лорда, и тут появилась я…
Разговор вышел тяжелым, но не бессмысленным. Селия засомневалась в своей затее, мучительно раздумывала. После былых бравад голосок ее звучал мышиным писком:
— Меня накажут?..
— Нет, мой батюшка говорил, что нет ничего дороже правды, и богат тот, кто нашел в себе силы открыть ее! — я должна была сказать ей это, пообещать себе самой, что упрошу супруга помочь девушке.
Селия улыбнулась:
— Тогда пойдемте, будет дождь, — первой запрокинула голову.
Когда я последовала ее примеру, то увидела, что ветер все еще сражается, гонит по небу набрякшие дождем тучи.
Глава 3
Селия свое дело сделала, глядя только на нас с Алэром, она пересказала все, как было. Призналась, что любит Кира и хочет женить его на себе. Ее отец побагровел от гнева, лицо второго крепыша пошло пятнами, Кир закричал о том, что девушку нужно наказать. Селия сникла, ссутулилась, и я поняла — настал мой черед.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рейн, — позабыв о том, что случилось между нами в прошлом, искоренив обиду, прогнав ярость, я опять позвала супруга так, как звали его те, кого он впустил в свое ледяное сердце, позволил коснуться пределов тайного круга, за которым скрывалась его душа. И мы с ним теперь не чужие, нам нечего делить, спорить и даже вспоминать — все пройдено и выплакано.
Алэр ощутимо напрягся, и стало ясно, что я ступила на верный путь.
— Девушка раскаялась и нашла в себе силы признаться. Так нужно ли наказывать ее за это? — подобралась ближе к нему, опустила одну руку на мужское плечо, почти коснулась губами его уха.
— Ниа, — обратился супруг севшим голосом, — в Нордуэлле свои законы, им сотни лет, и я…
— Можешь, — мягко прервала его, решив не думать о том, где мы находимся, забывая обо всех, кто рядом. Провела языком, очерчивая изгибы ушной раковины Алэра, усилила нажим и многообещающе выдохнула. — Если ты изменишь одно из правил ради меня, то и я изменюсь ради тебя…
Мой эр недоверчиво моргнул, кадык на его горле дернулся, а после лорд рявкнул:
— Все вон!
— Но! — в один голос возмутились два глупца в зале.
— Девушка призналась, так? — Алэр поднялся, тяжело опираясь ладонями о стол, и никто из собравшихся не рискнул ответить «нет». — Дело решено! — лорд не спрашивал, во взгляде его огонь, и первым поторопился убраться из зала эрт Лев, за ним, придерживая шкатулку с письменными принадлежностями, спешил писец.
— Наказания не будет! — четко известил всех эрт Шеран. — Я ясно сказал?! Все слышали?! — вопрос для тех, кто все еще стоит и глазеет.
— Слышали, — усмехнулся эрт Декрит, в то время как остальные уже переступали порог. — Ты так блажишь, что и на другом берегу Меб все узнали об этом!
Еле удержалась от того, чтобы не запустить в спину Лиона кованый подсвечник, последний взгляд этого ир'шиони, устремленный на меня, был красноречивее любых подначивающих высказываний.
Рейн настойчиво обратил внимание на себя, ненавязчиво, но крепко опуская руку, приподнимая мой подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
— Ты готова измениться ради меня, госпожа?
И вдруг сделалось нестерпимо жарко, словно ураган унес меня в неведомую пустыню, и я нервно облизала пересохшие губы, выговаривая свое едва слышимое:
— Да…
Невероятное чувство, когда тону в расширившихся зрачках напротив, и этот жадный потемневший взгляд сводит с ума, подводит к грани, когда безумие кажется сладостью. Как обычно демон приказал:
— Поцелуй меня!
Но для меня повеление прозвучало музыкой, изысканной, долгожданной, пробуждающей эмоции, проникающей в душу, возбуждающей каждую клеточку тела. До сего мига я как будто не жила, выполняла только то, что являлось необходимостью, позабыв о чем-то важном, волнующем, приятном.
Ноги казались ватными, но, совладав с собой, встала. Сердце билось в десять раз быстрее, когда смело дотронулась до мужских губ своими. Почти робко, но с затаенной, едва сдерживаемой страстью, точно в первый раз целовала мужчину. Прикоснулась к самым уголкам, поймала тихий вдох, пробуя уста супруга на вкус. Мед и мята, тот напиток, что пил он за завтраком, а еще яблоки с корицей — никогда бы не подумала, что их сочетание столь лакомое. Знакомый, ставший родным вкус, я успокоилась, принимая язык Алэра в глубину своего рта. Голова закружилась, как бывало всегда, и лишь слабым огоньком билось на краю воспоминание, что у зала нет дверей. Улавливая отголосок моего страха, на секунду отрываясь от моих губ, ир'шиони прошептал:
— Никто не осмелится войти к нам…
И я поверила, отдаваясь во власть своего северянина. Тело напряглось, когда меня усадили на стол, руки поднялись, чтобы ухватиться за широкие плечи, по натянутым нервам пробежала волна незримого огня, останавливаясь внизу живота. Алэр провел носом по моей щеке — новая, необычная, хоть и простая по своей сути, ласка, опустился ниже, прикусил мочку уха, заставляя откинуть голову назад и всхлипнуть в предвкушении того, что будет. Приятная дрожь прокатилась по телу, заставляя на мгновение зажмуриться от удовольствия, но через минуту охнуть. Затуманенный взгляд пробежался по галерее, опоясывающей главный зал.