Читать интересную книгу Пария - Дэн Абнетт

В толпе появились еще трое в разрисованных масках, - их он тоже отослал прочь, со всей решительностью указывая направление, в котором им следует двигаться. А мы тем временем вплотную подошли к огромной каменной пасти – западному выходу из здания. Насколько я помнила, этот выход вел на Педимент-Стрит.

- Там нас будет ждать машина. – хрипло бросил Лайтберн.

- Машина?

- Ну да Экипаж с мотором, который прислал один из его друзей, - ответил он. 

- Его… Ты имеешь в виду Шадрейка?

- Ага-ага! Его-самого!

- А кто эти его «друзья»? – поинтересовалась я.

- Ну, это, скорее даже, если так можно сказать… покровитель, - ответил он. – Какой-то тип, которому нравятся стремные картины, которые он рисует. А он ему напомнил о каких-то услугах и старых долгах, чтобы тот помог нам.

- Но зачем? – не поняла я.

- Я думаю, вы ему нравитесь, - ответил Лайтберн. Поколебался и с явной неохотой добавил, - И, по-моему, я ему тоже нравлюсь.

Выход был прямо перед нами. Мы устремились туда, навстречу дневному свету, сиявшему в проеме арки, подгоняемые отзвуком адского грохота, доносящегося откуда-то сзади. 

Внезапно перед нами, загораживая свет, возникла фигура. Это был лишь темный силуэт – но я сразу узнала его. Это был тот человек, которого я оставила на лестнице, тот прихрамывающий мужчина с мечом, который, стоя на костяных ступенях, совершал подвиги, немыслимые для простого смертного. 

Мы резко затормозили и остановились посреди каменного проема огромной арки, прямо перед ним. Его меч был обнажен, он впивался в нас взглядом – похоже, его терпение на исходе, и на то, чтобы выследить меня и не позволить мне сбежать он затратил куда больше усилий, чем рассчитывал. 

- Шип вызывает Наруч, - произнес он в бусину вокс-передатчика. Он говорил негромко, но я услышала, - священный путь отклонен.

По-прежнему не отводя от меня взгляда, он сделал шаг вперед. Я почувствовала, что Лайтберн готов напасть на него, полагая, что перед ним всего лишь человек. Я знала, что нападение будет безрезультатным и понимала, насколько быстро Проклятый успеет пожалеть о содеянном и погибнуть. Но у меня не было времени, чтобы предостеречь его. Поэтому я лишь знаком приказала Реннеру ничего не предпринимать.

А потом я подумала о силе его разума и поняла, что этот человек, скорее всего, без всяких колебаний обратит на меня всю непреодолимую мощь своей воли и снова заставит меня сделать все, что он пожелает.

Он уже начал открывать рот, собираясь произнести команду.

И тут я отключила мой браслет.

Слова застряли у него в горле. В одно мгновение он лишился дара речи, его могучий разум встретился с моей пси-пустотой, он замер в изумлении.

И в ту же секунду Лайтберн выдернул свой огромный револьвер и выстрелил, без малейшего колебания использовав крупнокалиберную разрывную пулю из центральной камеры барабана.

В замкнутом пространстве под каменной аркой выстрел прозвучал оглушительно, словно трубы Судного дня. Пуля поразила высокого человека прямо в середину тела и сбила с ног. Он отлетел на несколько метров и тяжело рухнул на спину.

Мы с Проклятым перемахнули через лежащее тело и выбежали из сумрака на яркий дневной свет.

Третья часть истории, названная

ЛИХОРАДКА

 ГЛАВА 30 

За Сточными канавами

 Дневной свет обжигал. Огромное, яркое солнце жарило с белых небес, раскаляя Педимент-Стрит. Я прищурилась от этого слепящего сияния.

Небо не было пустынно. Мощные столбы грязно-коричневого дыма поднимались из гигантской базилики у нас за спиной, загрязняли небесный свод, укрывали южную часть Королевы Мэб пеленой тяжелого тумана. Ветер, веявший от устья реки и с болотистых равнин слегка шевелил эту дымную пелену; дым колыхался, как ил в речной воде, приобретая причудливые очертания – подобия огромных лиц, бросавших косые взгляды, наполненные злобой или вожделением, на лежавший внизу город.

Улица, обычно оживленная и наполненная транспортом, и отходящие от нее переулки, были охвачены волнением. Горожане в панике покидали огромное здание Экклезиархии, и смешивались с огромной толпой, которая собралась поглазеть на небывалое зрелище. Все вокруг было наполнено шумом и страхом. Люди кричали, колокола трезвонили, а офицеры городской стражи беспомощно вертелись в людском потоке, словно деревья, влекомые половодьем. 

Мы огляделись вокруг в поисках Юдики, но его нигде не было видно; впрочем, я и не рассчитывала, что нам удастся найти его. Проклятый уверенно вел меня к какой-то известной ему точке, и мы двигались относительно свободно – окружавший меня ореол ментальной «пустоты» заставлял людей убираться с дороги, толком не понимая, почему.

Лайтберна это, похоже, ничуть не заботило. Отягощенный злом, насколько я видела, обладал впечатляющей способностью не обращать внимания на неприятности и проблемы. 

Люди вокруг нас, не умолкая, обсуждали происходящее, их голоса сливались в неразборчивый гул.

В южной части Педимент-Стрит был небольшой двор, где останавливались машины, привозившие все необходимое в местные богадельни и ночлежные дома. Здесь уже стояло несколько моторных экипажей – в основном, грузовых – но среди них примостилось элегантное ландо с сервитором на водительском месте. 

Когда мы подошли ближе, дверца изукрашенного экипажа распахнулась и я увидела Лукрею. Она неистово замахала испачканными краской руками, подзывая нас.

- Падуя! Падуя! Иди скорее! – крикнула она.

Мы побежали к машине. На ходу я включила манжет. Мне совсем не хотелось тревожить Лукрею своим присутствием – она и так выглядела довольно взвинченной.

Рядом с ней я увидела знакомую небритую хищную физиономию Констана Шадрейка.

- А вот и моя девочка! – объявил он, вынув изо рта папиросу с лхо, чтобы сказать это.

- Где Юдика? – спросила я, обращаясь к нему.

- Кто? – не понял он, нахмурив брови.

- Ну, тот красивый парень, - пояснила Лукрея. – Друг Падуи.

- Ах, этот… - беззаботно произнес Шадрейк, - Он ушел. А теперь, мои дорогие, нам пора. Здесь слишком много народу.

- Мы должны подождать его, - настаивала я.

Шадрейк взглянул на меня.

- Мы приехали сюда за тобой, моя прелесть, - ответил он. – Здесь небезопасно. Нам действительно пора. Радость моя, потратив столько сил на твое спасение, мы не можем себе позволить потерять тебя снова. 

Я бросила взгляд на Лайтберна.

- Он сказал, вы нашли меня с помощью своего зрительного стекла, - сказала я Шадрейку. – Это было очень мудро с вашей стороны.

Он пожал плечами, словно говоря: «Ничего особенного, пара пустяков».

Я протянула руку. Шадрейк заметно помрачнел.

- Стекло! – потребовала я.

Он с явной неохотой протянул его из машины.

Я взяла вещицу. По-моему, я впервые держала ее в руках. Она была удивительно тяжелой. Я подняла стеклышко и посмотрела на базилику. 

Меня охватило странное чувство. Казалось, свет корчился и изгибался внутри старого стекла; от этого меня замутило. Я видела мир, но он был искажен и исковеркан. Углы казались неестественными, а линии – искривленными. Размеры и пропорции казались странными, столь же непривычно выглядели цвета. Все вокруг выглядело затуманенным, неестественно-тусклым, даже солнечный свет казался, затемненным, словно испачканным. Я видела странные лучи и ореолы, - особенно вокруг дымных столбов, поднимавшихся с пострадавшего здания, на которое особенно неприятно и тревожно было смотреть.

Зрелище вызывало головокружение и слабость, но я продолжала смотреть, преодолевая дурноту. Я была полностью уверена, что стеклышко – одна из самых странных вещиц, которые когда-либо существовали – каким-то образом делает видимыми и постижимыми тени, волны и потоки варпа, которые, словно безбрежный океан, омывают материальный мир, населенный простыми смертными – по крайней мере, так рассказывал об этом Секретарь. Шадрейк смог выследить меня, потому что я была парией, полагаю, я выглядела четким, не меняющим очертаний пятном в этом изменчивом, волнующемся море.

Юдика должен был выглядеть так же.

Я обнаружила его раньше, чем успела понять это. Мое внимание привлек проблеск света, напомнивший о Граэле Мадженте – жуткая, алая вспышка. Когда я повернулась, чтобы рассмотреть, что это такое, вспышка уже исчезла, - но, поворачиваясь, я заметила небольшой силуэт с очень четкими очертаниями.

Юдика находился на дальнем конце улицы, около одного из входов в базилику. Он тяжело привалился к стене, рядом с дверью, словно был ранен. Люди, отчаянно ломившиеся наружу из храма, пробегали мимо него, даже не взглянув в его сторону.

Я вернула стеклышко Шадрейку и отправилась к Юдике, петляя и лавируя в заполонившей улицу толпе.

- Эй! – заорал Шадрейк мне в спину. Лайтберн вздохнул и двинулся за мной. Он проследил направление моего взгляда и тоже увидел Юдику.