Светлые волосы, сияющие на солнце, любовь и боль от предательства. Какая-то женщина умерла, и он оплакивал ее. Нет, я вовсе не ревновала его за любовь к кому-то, мне было грустно вместе с ним. Нас заливали бетоном и нам хотелось на краткий миг, остаться в нем навечно. Ужасающе разрушительные чувства. И все из-за любви.
— Я не самоубийца, если ты об этом, — так же осторожно ответил Йоан, тоже о чем-то размышляя.
— Знаю, — выдохнула я, видя, как за маленьким оконцем разгорается рассвет, не испорченный хмурым небом. — А зачем тебе клинок?
Я задавала, казалось, сотни раз этот вопрос. Однако, он никогда не удостаивал меня ответом. Вот и тогда, в затянувшемся молчании я плюнула, уже не ожидая никакого ответа. Но тут он втянул в себя воздух и спокойно проговорил:
— Убить женщину, которую люблю.
Глава 16
Высокая стройная женщина с волосами цвета выбеленной бумаги, сидела напротив и внимательно следила за мной, закинув ногу на ногу. Некую настороженность можно было заметить и во взглядах других вампиров, то и дело обращавших в нашу сторону разноцветные сверкающие радужки своих глаз. Я оказалась заперта в алюминиевом чреве частного самолета с несколькими первородными. Пятнадцать тысяч метров над землей давали мне большую мотивацию не сбежать от слишком древних и слишком странных существ, населявших наш человеческий мир. Однако, чувство, что пора бежать и прятаться никак не покидало. Наверное, это естественное желание при столкновении с малопонятным.
— Кто сделал это с тобой? — она многозначительно посмотрела на кисти моих рук, где до сих пор змеились живой пульсацией руны.
— Человек, — ответила я, не собираясь до конца посвящать ее в свою историю.
Нам удалось избежать неприятных последствий от обвинения в мою сторону. Все решили, что Элрой изначально все подстроил и я на самом деле не выгляжу той, кто способна справиться с ночным жителем. Одна лишь Кармилла проявляла скептицизм и считала, что подобная выдумка не могла основываться лишь на чистой фантазии слетевшего с катушек медноволосого. Благо, в моем наказании и смерти она видела не больше смысла, чем в крысиных бегах. В любом случае это было куда большей мелочью по сравнению с тем, что творилось сейчас в Калифорнии.
Настоящие уличные беспорядки, в которых пропадают и гибнут люди. Неведомо каким образом в соцсетях и на телевидении странные человеческие волнения связывали с недавним убийством молодого чернокожего паренька на улицах Сан-Франциско. Якобы полиция стреляла без предупреждения и патрульные даже не дали подростку сказать и слова в свою защиту. Конечно, все это было чистой воды враньем и каждый, кто соприкасался с подлунным, бессмертным миром, видели тщательно приложенную когтистую вампирскую лапу. Все, ради того, чтобы люди не начали задумываться над истинными причинами беспорядков.
Вампиры дали смертным волю выплеснуть злость на улицах, в паническом желании скрыть свое существование и то, что в Сакраменто творятся по-настоящему темные дела.
Я видела, как Стрэнда раздирает немая, тихая ярость. Его город, место, где он когда-то обосновался с кланом и когда-то принадлежал ему. Прямо под носом Элрой и еще шестеро вампиров устроили конвейер по производству низших. Как им это удалось? К сожалению, меня в таинства превращения людей в самых слабых и не факт, что бессмертных жителей ночи не посвятили.
— Думаю, клинок способен управлять сознанием, — задумчиво проговорила я, смутно припоминая странный блеск в глазах Элроя и торжество, которое присутствовало в той агонии, какая поглотила меня с убийством главного первородного.
Оглядев тех, кто летел с нами над Атлантикой, в голове невольно прорезался вопрос. Когда бессмертный видит, насколько быстро можно его лишить существования и сил, то испытывает ли он страх или трепет перед осознанием собственной уязвимости? Наверное, на их месте меня съедал бы ужас. Потерять все от одной жалкой царапины — нелепо и кошмарно.
— У меня были такие же мысли, — протянула Кармилла и, наконец, отвела от меня взгляд, уронив подбородок на собственную ладонь и прикрыв глаза. — Еще меня заинтересовало то, что ты, — вампирша вновь открыла глаза и хищно сверкнула взором на Йоана, сидевшего по правую руку от меня, — смог призвать тьму, несмотря на то что перед советом мы все выпили отравленную кровь. Признайся, ты обдурил Кенджи, не так ли?
Не знаю, та ли это Кармилла, о которой писал Ле Фаню, но она определенно внушала то неприятное, холодное и липкое волнение, какое посещает тебя при встрече с неизведанным и неопределимым. В ее синих глазах можно было прочитать бесконечную усталость, скуку и голод. А может быть, мне все это просто казалось. В любом случае рядом с ней мне было неуютно, как под микроскопом.
— Предпочитаю оставаться при своей силе среди врагов, — выражение лица Стрэнда невозможно было прочитать.
Маска безразличия и спокойствия, какое даже я видела лишь изредка. Он сказал это так буднично, как прописную истину.
— Давай без излишнего драматизма, Йоан…
— Значит, смерть целого клана теперь для тебя, — он задумался, словно пробуя слова на вкус, — излишний драматизм?
Уголок алых губ вампирши дернулся вверх лишь на долю секунды, но это не укрылось ни от меня, ни от Стрэнда. Надо отдать ему должное — босс никак не отреагировал на это. А я вспомнила, что говорил Элрой там, в подземелье. Конечно, мой разум был сильно затуманен близким присутствием клинка и его скрежетом о мою черепную коробку, но то, что когда-то по решению совета первородных был истреблен клан Йоана — я запомнила четко, как никогда.
На его месте я бы прописала ей в морду.
И, наверное, быстро умерла от своего глупого поступка.
— Твои дети были виновны. А ты был слеп к тому, до чего довели жалкие прихоти Летицию. И сейчас ты был слеп к тому, что творилось в городе. Я думаю, ты слаб и сломлен, а значит, не имеешь права на какой-либо голос. Не имеешь права на клан и должен был целовать руки Кенджи после того, как он решил все же вытащить тебя на свет из голодного замка и проявить благосклонность оставив за тобой сбережения и место в совете.
Повисло тяжелое молчание, которое я бы ни за что не решилась нарушить, понимая, что, скорее всего, моя голова в следующий миг полетит на пол.
— Ох, господи боже, Кармилла, — простонала незнакомая мне вампирша выглядывая из-за сидения позади оппонентки Стрэнда. На вид ей не дашь больше шестнадцати лет. Яркие зеленые глаза и вздернутый небольшой нос придавали ей еще больше юношеской дерзости. — Ты обычно просто холодная тварь, а сейчас ты еще и мерзкая. То, что вы переспали пару раз и теперь ты бесишься, плещешь ядом только потому, что от этих двоих разит сексом на весь салон, не дает тебе никакого нахрен права мешать нам восстанавливать силы после гребаной тяжелой ночки. Неужели тебя не мутит от проклятой крови?
Новости все интереснее. Интересно, как Стрэнд ушел целым после Кармиллы? Если кто-то скажет, что у нее между ног в комплекте с вагиной идут острые зубы — я поверю не задумываясь. Но, судя по тому, что член все еще был при моем начальнике — уж я-то еще как видела — Кармилла не особо стремилась сожрать его.
Странная мысль, пришедшая в голову, едва не заставила рассмеяться, но я умудрилась сдержаться и, как мне показалось, ничем не выдать себя.
— Захлопни варежку, Бейти, — Кармилла оскалилась. — Детей никто не спрашивал.
— Да иди ты, я постарше многих, и ты это знаешь. Не корчи суку и дай мне отдохнуть — заткни свою варежку.
— Ты в моем самолете, детка, — вскинула бровь вампирша с белыми, как снег в горах волосами.
— Да пофиг, — поморщилась Бейти. — На самом деле, — зеленые глаза уставились на Стрэнда, — я считаю, что мы тогда все решили правильно. Вы провинились и понесли наказание. Какой бы классной не была Летиция, все имеет свои границы…
— Еще хоть слово про границы, Летицию или никому не нужная «экспертная» оценка меня — и мы с Мэйер приземлимся в Америке вдвоем, не считая пилотов. Если есть что сказать по делу — пожалуйста, можем обсудить стратегию, если же хочется помолоть кости, как базарные дуры, буду вынужден…хм…лишить вас света. Навечно.