Но сейчас, вспоминая Эйлин, Малыша Динозавра и Плакальщика, тревожась о судьбе Жабра, милой юной Водяной Лилии, доктора Тахиона и всех прочих, кто попал в черный список Астронома, Хирам Уорчестер снова чувствовал, как разгорается в нем ярость — точно так же, как она бушевала в его душе в ту ночь в семьдесят девятом году.
По словам Фортунато, этот Астроном — дряхлый старик. Он, наверное, не выдержит большой тяжести.
Хирам с минуту созерцал поднос, потом взял нож и вилку и принялся методично расправляться с остывшим обедом.
* * *
Спектор пришел в себя, но глаза открывать не стал. Он знал, что находится в лимузине Астронома. По обеим сторонам от него сидели какие-то люди. У того, что сидел слева, был костлявый локоть. Значит, это старик.
— Не прикидывайся, Несущий Гибель. Это тебе не поможет.
Астроном ткнул Спектора под ребра локтем.
Тот открыл глаза. Справа сидела женщина средних лет. Ее лицо производило впечатление карикатуры на красавицу; косметикой она не пользовалась. На ней было старомодное белое хлопчатобумажное платье с широким поясом. Заметив пристальное внимание к своей особе, женщина отвела взгляд.
— Нечего сказать? С другой стороны, ты никогда не был особенно разговорчив. — Астроном положил ладонь на его левую руку. — Полагаю, ты сейчас весь внимание.
Спектор взглянул в расширенные зрачки старика и попытался пустить в ход свою силу — а вдруг получится? Не вышло. Он сунул руку за пазуху, нашаривая револьвер. Но ни пистолета, ни кобуры не обнаружилось.
Астроном покачал головой.
— Я забрал его. Жалко видеть, как ты пытаешься схватиться за пистолет. Тебе повезло, что я снова нашел тебя.
— Черепаха мертв, верно?
— Да. Это так просто, когда ты знаешь, что должно произойти, а они — нет.
— Как вы это устроили?
— Наш добрый друг капитан Блэк послал на полицейской частоте ложный сигнал бедствия, — Астроном приложил палец к морщинистому лбу, — Нужно просто принимать решения, на шаг опережая своих врагов. И дело в шляпе.
— Бесу повезло, что ему удалось подобраться так близко.
Спектор со вздохом откинулся на мягкую спинку. Он разыграл все свои карты.
— Едва ли это удача. У Черепахи возникли проблемы с уровнем сахара в крови, верно, дорогая?
— И весьма серьезные, — подтвердила женщина. — Еще хуже, чем то, что я сделала с мистером Спектором.
— Несущий Гибель, дорогая. Зови его Несущий Гибель. — Пальцы, сжимавшие руку Спектора, стиснули ее еще крепче. — Поздоровайся с Инсулин, Несущий Гибель. Она — моя новая подающая надежды ученица.
— Привет, сладенькая, — саркастически процедил он. — Я все еще жив. Должно быть, я зачем-то вам нужен, раз вы оставили меня в живых. И кого же я должен убить на этот раз?
— Об этом позаботятся мои более преданные сторонники. Нет, я оставил тебя в живых по другой причине. — Этот Фортунато… — Астроном потряс кулаком, — я хочу, чтобы он помучился, прежде чем я прикончу его. У него есть женщины. Мы с тобой хорошо позабавимся сегодня ночью. Тебе ведь всегда это нравилось, а, Несущий Гибель?
— Да. Во сколько?
Спектор не мог поверить, что так легко отделался. Старик все никак не отпускал его руку.
— Поздно. Очень поздно.
— Отлично.
— И все же я должен наказать тебя за то, что ты попытался скрыться от меня. Ты должен помнить свое место.
— Нет! — ахнул он, пытаясь вырваться.
Астроном вцепился в его предплечье. Хрустнули кости; резкая боль объяла руку от запястья до плеча. Уцелевшей рукой Спектор ударил старика по лицу, разодрав ему щеку и сбив с глаз очки.
— Какой бы силой ты ни обладал, Несущий Гибель, я могу обратить ее против тебя. Я могу стереть все твои воспоминания до единого — кроме воспоминания о твоей смерти, и уродовать тебя до тех пор, пока ты не превратишься в самый ужасный кошмар джокера.
Спектор почувствовал, как срастаются кости. Его рука выглядела так, как будто к ней добавили третий, неподвижный сустав. Он попытался выдернуть ее, но Астроном держал крепко.
— Думаю, ему уже лучше, Инсулин. Он больше не посмеет пойти против нас, — И отпустил его руку.
— Только посмотри, что ты со мной сделал, старый хрыч! — закричал Спектор.
Астроном поднял очки и водрузил их обратно на переносицу.
— Тебя ждет куда более худшая участь, если ты еще раз меня разочаруешь. Водитель, остановите машину.
Лимузин плавно подкатил к тротуару. Инсулин распахнула дверцу. Она взглянула на изуродованную руку и улыбнулась.
«Погоди, он когда-нибудь взъестся и на тебя, — подумал Спектор, перебираясь через нее. — Надеюсь, он вывернет тебя наизнанку».
— Сегодня вечером. Будь наготове. Когда настанет время, я приду за тобой, — сказал Астроном.
Инсулин закрыла дверцу. Лимузин влился в поток машин.
Спектор поднял глаза. Люди показывали на него пальцами и хохотали, как будто увидели что-то смешное. Кое-кто отводил глаза. В нескольких кварталах вдоль Парк-авеню возвышалось здание «Пан-Америкэн». Спектору захотелось очутиться на его крыше. Впрочем… На всей планете не найдется такого места, где можно чувствовать себя в безопасности. Он быстро зашагал по улице, жалея, что нет времени убивать каждого, кто насмешливо посмотрел на него.
Глава десятая
15:00
Спальня тоже была отделана в малиновых тонах, но с акцентом на серое, а не белое. Опять книги, опять цветы, на прикроватном столике фотография женщины с грустными глазами в платье по моде сороковых годов. Немыслимых размеров шкаф, забитый одеждой самых неописуемых расцветок.
Тахион уселся в кресло у окна, стащил сапог. Струя воздуха от кондиционера задела хрустально-серебристую подвеску над его головой; послышался мелодичный звон.
— Позволь мне.
Рулетка опустилась перед ним на колени и сняла второй сапог — ступни у него оказались совсем крошечные, не то что у Джозии с его сорок пятым размером.
— Это я должен тебя раздевать.
Она отбросила сапог.
— Не понимаю, то ли мне радоваться, что ты так спешишь, то ли беспокоиться, что тебе хочется поскорее разделаться с этим.
Пальцы, расстегивавшие пуговицы на блузке, замерли, и в зеркале она заметила, каким мертвенно-серым стало ее лицо. Она торопливо сбросила одежду и взглянула на свое отражение.
— Мадам, вы прекрасны.
Рядом с ней Тахион казался статуэткой из слоновой кости и сердолика. Его голова со спутанными рыжими кудрями едва доставала ей до плеча.
Ее губы искривились в жалкой улыбке.
— Идем. Я поблагодарю тебя в постели.
Они устроились на одеяле; матрас забулькал и закачался. Он потянулся к ней, потом повернулся и отключил телефон, стоявший на прикроватном столике. Подмигнув, с плотоядным выражением прижался к ней; его пальцы и губы со знанием дела запорхали над ее телом, отыскивая чувствительные местечки, заставляя ее дрожать от страсти. На этот раз задание едва ли можно было назвать тягостной повинностью, такисианин оказался искусным любовником: пальцы раздвинули влажные завитки волос у нее на лобке, язык запорхал по чувствительной плоти, дразня клитор. Она запустила руку в его кудри и притянула ближе к себе. На миг прошлое и будущее отступили куда-то далеко под всепоглощающим напором страсти.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});