Читать интересную книгу Запоздалые истины - Станислав Родионов

— А бабец твоя, — решил парень в распашонке.

— Хочешь коктейль?

— Таких, как ты, я уважаю, — расцвел парень, как и его распашонка.

Шум в баре вскипал моментами, когда обрывалась музыка и толпа приливала к стойке. Тогда горячие руки тянулись за бокалами и чашками через плечи сидящих. Леденцов приметил, что его легкая «школьница» не со всех берет деньги. Или он упускал движение ее прозрачных пальчиков, или было раньше заплачено...

— Рома, рок-зонги обожаешь? — загадочно спросила Джульетта.

— Меня с них воротит.

— Почему?

— Они напоминают желудочные зонды.

— В тяжелом роке сечешь?

Леденцова вдруг охладила ясная мысль: он неправильно сел, меж людей. К нему не подсесть. Но теперь не переместиться, свободных мест уже нет. Впрочем, он спешит — всего полчаса в баре... Все-таки инспектор решил переместиться. Оперативная работа требовала движения, как самолет скорости. Как там... «Он был медлителен, как черепаха, но в нужный момент свирепствовал, как тайфун».

Распашонистого соседа тоже затайфунило:

— Недалеко есть хата с хипповой бабец...

— С кем?

— С хипповым бабцом, говорю. Ты бери свою бабец, то есть свою бабцу, бери пузырь ноль семь...

— А почему та барменша не со всех берет деньги? — спросил Леденцов как бы непроизвольно.

— Потому что правильный бабец, в долг верит. А эта усатая моржиха задавится.

Леденцову показалось, что обернулся не только он...

По бару шел развалисто высокий и плотный человек в куртке из черной лайки, в темных очках, в вельветовых темных брюках и белых шевровых сапогах. В тяжелой руке лебедем висел белый «дипломат». Парень приблизился к стойке. Внезапно полегчавшая барменша-бандерша подскочила к нему. Он лишь вскинул палец. Она сноровисто налила рюмку коньяка, поставила на тарелку и подала, как подают хлеб-соль. Парень пил задумчиво и медленно — барменша стояла, прижав край тарелки к своей неуемной груди. И тогда Леденцов увидел его лицо...

Ослепительно белое, как высушенная простыня с мороза. Каждая черточка казалась выточенной, вычерченной или выбеленной до неестественной контрастности. Таким становится лицо, когда его освещает раскаленный огонь при фотографировании. Было ли оно всегда мертвенно-белым или лампы дневного света ударили в него из-под стойки?

Парень допил коньяк и так же медленно вышел, никого и ничего не замечая.

— Одевается всегда одинаково, — восхищенно сказал распашонистый.

— Кто он? — игриво спросил Леденцов.

— А белый кейс у него с шифром.

— Кто он?

— Весь бабец, то есть все бабцы его.

— Да кто он?

— Я пользуюсь только духами «Диско», — обиделась на невнимание Джульетта.

— Что они... э-э... кто он? — заметался Леденцов меж ними.

— Они пахнут резедой и космосом, — ответили слева.

— Это Сосик, — рыкнули справа, разгорячась коктейлями.

— Кто такой Сосик? — вполголоса спросил инспектор, пытаясь сделать разговор потише.

— Не знаю. Сосик — и все. Он ребром ладони кирпич перешибает.

— А если даст по голове? — вслух задумался Леденцов.

— Треснет, как яйцо всмятку.

— Смотря какая голова.

— Да хоть какая.

— Не у всех она всмятку.

Инспектор поманил барменшу, чтобы расплатиться. Мысли и догадки неудержимо тянули его отсюда. Как там... «Он запылал, как четыре дьявола».

13

Петельников томился на остановке. Троллейбусов он пропустил без счету, газету прочел сплошняком, не упуская ни строчки. И когда вторично принялся за статью об известковании почв, из дома напротив вышла молодая женщина в джинсовом платье, с темными раздерганными волосами и с огромной продуктовой сумкой. Звали ее Дарьей Тарасовной Крикливец, а Леденцов именовал атаманшей или бандершей.

Инспектор сложил газету и лениво двинулся следом.

Вчерашним поздним вечером лейтенант доложил о Сосике. Усталый Петельников, занятый мыслями о подростках и о других неотложных делах, слушал рассеянно. Его взгляд сошел с взволнованных губ Леденцова и опустился на пластмассовый стакан, откуда торчали ручки почти всех мировых образцов — и вставочка была. Но его сознание все отмело, замкнувшись на блестящем циркуле из нержавейки, бог весть как попавшем в стакан. В этом циркуле каким-то образом сфокусировались и леденцовские слова о баре и Сосике, и его собственные мысли о подростках... В конце концов, Архимед с ванной, Ньютон с яблоком... Петельников схватил этот циркуль, подошел к карте, воткнул острие ножки в центр загадочного овала и описал круг, который вместил почти все его лиловые кружочки. Тогда он глянул на острие — оно стояло рядом с баром. К нему сбегались лиловые кружочки... Выходило, что деньгами интересовались прежде всего ребята, живущие вблизи дискотеки.

И Петельников отринул все другие дела, чувствуя, что диско-бар, Сосик, история с Леденцовым и неустойчивыми подростками чем-то и как-то соприкасаются.

Дарья Крикливец зашла в мясной магазин.

Подумав, инспектор тоже зашел. Там стояли две тощие очередишки — одна за мясом, вторая — за пельменями. Барменша встала за мясом, Петельников — за пельменями, радуясь идеальному совпадению оперативной работы с удовлетворением хозяйственных нужд. А если по дороге их сварить бы да съесть...

Дарья шла медленно — то ли не спешила, то ли грузное тело не очень слушалось. Это стесняло инспектора, привыкшего ходить скоро.

Леденцов утверждал, что она связана с Сосиком. Петельников решил глянуть на нее сам и проверить впечатление лейтенанта. Да еще он надеялся на какую-нибудь внезапную идею, какие приходят от ходьбы на свежем воздухе, — вроде вчерашней идеи с циркулем или идеи с ванной у Архимеда и с яблоком у Ньютона... Но похоже, что его «висение на хвосте» бессмысленно — Дарья ходила лишь по магазинам. Ни встреч, ни звонков, ни адресов. И не появлялось идей. Впрочем, купил четыре пачки пельменей.

Барменша исчезла в винном магазине. Он переложил в другую руку газетный пакет и, повременив, вошел за ней.

Дарья покупала водку. Инспектор удивился — пять бутылок. Зачем ей столько? Не для махинаций же в баре? Там необходимо провести контрольные закупки и ревизию.

Еще более потяжелевшая барменша поплыла по улице. Инспектор усмехнулся — не помочь ли?

В сущности, твердой информации у них не было. Какое совершается преступление? Кто такой Сосик? А кто второй? Они ли избили парня на молу? Они ли угрожали студентке? За что преследовали Леденцова? Какую роль играет эта барменша? Как тут пристегнуты подростки и пристегнуты ли?..

Подростки заботили больше всего. Соприкоснувшись с ними вплотную, Петельников неожиданно нашел в себе странный и щемящий интерес к этим ребятам. Как детство накатило. Там, в шумных дворах, роились ребята-погодки — вроде бы одинаковые, с общими интересами, с похожими характерами, с одними героическими мечтами... До переломного возраста, лет до шестнадцати. Потом вдруг оказывались все разными и пути их расходились. И почти всегда в тех дворах был один парнишка, который делал какой-то зигзаг — или попадал в непотребную компанию, или запивал, или садился...

Не перейти ли ему в инспекцию по делам несовершеннолетних?

Дарья свернула к универмагу.

Инспектор знал несколько путей к этому делу. Опросить — теперь уже целенаправленно — тех ребят, дома которых были обозначены в фиолетовых кружочках карты... Показать Сосика студентке для опознания... Наводнить диско-бар инспекторами и комсомольцами из оперативного отряда...

Но все это Петельников отверг, как слишком долгое. Он считал, что нераскрываемых преступлений нет. Дело лишь во времени. Но поздно раскрытое преступление — это плохо раскрытое преступление, ибо он знал из своей практики, что половина преступников до их разоблачения успевала совершить еще по преступлению.

Все пути инспектор отверг и не потому, что боялся спугнуть. Ну, докажут, что Сосик ударил Леденцова... Нужны не верхушки, а корни.

Барменша оказалась в обувном отделе. Ради нее молоденькая продавщица бросила все и всех — женщины отошли в сторонку.

Преступление надо раскрывать по горячим следам, еще дымящимся следам. Поэтому вчера они решили пойти на контакты с барменшей-«школьницей». Если бы она согласилась помочь, то успех был бы верный. Сейчас Леденцов разузнавал о ней побольше.

Дарья и продавщица захлебывались в разговоре. Их смех долетал до инспектора. Видимо, подружки.

Против обувного отдела раскинулась секция разной мелочевки, где Петельников увидел нужный ему товар — сетку. Он купил ее, бесконечно длинную и тощую, как чулок, сшитый из рыболовной снасти. Пачки пельменей, освобожденные от перетертой газеты и опущенные туда, встали торчком одна на одну и провисли до самого пола.