Бабуля поясняла свое упорство непереносимостью жаркого климата, что-то лопотала про московских приятельниц, которые без ее общества зачахнут, или прикрывалась родными могилками, которые именно ей непременно надо прибирать по весне и осени. Однако главным мотивом звучала надобность дожить свой век среди ёлочек-березок и умереть на Родине. Маму подобные аргументы только раздражали.
– В моем возрасте, – однажды строго резюмировала бабушка, – вредно менять среду обитания, – и для убедительности добавила: – Так сказал мне опытный психолог.
Я знала, что бабушка недоговаривает. Ей попросту не хотелось оставлять нас с Димкой. Она привыкла чувствовать себя нужной и полезной. Ей казалось, что я не справлюсь со всеми бытовыми сложностями, и была в том полностью права. Только благодаря бабуле я окончила институт и сумела устроиться, наконец, на постоянную работу.
Бабушка-бабулечка, как мне тебя не хватает…
– Алечка, очнись, – извлекает меня из задумчивости Грегори, – сегодня вечером мы с тобой идем на бродвейский мюзикл.
– Ух ты, – живо реагирую я, – неужели самый настоящий? Ты меня балуешь.
Грегори, довольный, улыбается. Смотрит на часы:
– Через десять минут я ухожу на переговоры. Ты же спустишься на лифте вниз, на улице сразу повернешь направо, пройдешь примерно два блока и на той же стороне увидишь вывеску «New York Cosmetics». Запоминаешь?
– Да, – киваю я, – что я сделаю дальше?
– Ты откроешь дверь и зайдешь в косметический салон. Произведешь нужные процедуры, я за тобой забегу после и рассчитаюсь.
– А… что за нужные процедуры? – спрашиваю осторожно.
– Алечка, ну ты сама сообрази, что тебе необходимо, только сначала непременно посоветуйся с косметологом. ОК?
– ОК, – говорю, – до встречи, Грегори, bye-bye!
Спускаюсь, поворачиваю, прохожу два квартала, вижу вывеску, захожу. Салон полупустой. Меня приветствует хозяйка салона, улыбаясь так, словно я самый желанный клиент на свете! Она интересуется, чем может быть полезна. Говорю, что хотела бы привести в порядок лицо и руки. Она провожает меня в косметический кабинет, передает в ведение косметолога по имени Мэгги.
Укладывая меня на кушетку, покрытую хрустящим одноразовым бельем, Мэгги интересуется:
– When did you last have a face peel?
В самом деле, а как давно я делала чистку лица?
Однажды, под давлением Лизы, согласилась на данную чудовищную экзекуцию и не помню, как живой осталась после.
– Лет пятнадцать, – честно отвечаю я.
Мэгги, протирая мое лицо влажным тампоном, авторитетно заявляет, что эту процедуру следует делать не менее раза в месяц. Я пытаюсь вежливо сопротивляться, но Мэгги непреклонно продолжает начатый процесс, убеждая меня в том, насколько моей коже необходима регулярная чистка.
Я уже жалею, что пришла сюда. Прошу ее говорить помедленнее, так как ничего почти не понимаю в этой беглой американской трескотне. Она кому-то звонит и через секунду в кабинет эта кто-то заходит и, склоняясь надо мной, здоровается на моем родном языке:
– Добрый день, меня зовут Клара, могу помочь перевести на русский всё, что непонятно. Кстати, не желаете ли сделать также маникюр-педикюр?
– Желаю-желаю, – предчувствуя освобождение от нежелательной процедуры, радуюсь я, – маникюр, please.
– Не беспокойтесь, – говорит Клара, – и лежите спокойно. Чтоб сэкономить ваше время, я сделаю все одновременно с Мэгги.
Она подкатывает передвижной столик с маникюрными принадлежностями, нежно берет мою руку, заворачивает в салфетку и принимается аккуратно обрабатывать каждый пальчик. Прямо на мне, лежащей. Отвлекшись, не замечаю, что Мэгги в то самое время колдует над моим лицом. Не доставляя никакого дискомфорта.
– Что это она со мной делает? – интересуюсь подозрительно.
– Мэгги делает аппаратный пилинг специальным приспособлением для щадящей чистки. В России такая процедура производится вручную и потому достаточно болезненная, чувствительная и даже иногда травматичная.
– Да уж, знаю. Не то что здесь, – изрекаю умиротворенно.
Мэгги накладывает мне на лицо прохладную маску и приступает к массажу. При этом она непрерывно высказывает свои соображения. О том, каким образом надо следить за своим запущенным лицом. С какой частотой делать косметические процедуры. Желательно у нее, в этом самом кабинете. Говорит она очень быстро, используя профессиональный сленг. Клара переводит практически синхронно.
– What make-up do you use? – интересуется Мэгги.
– Какой тональный крем или крем-пудру вы используете, – переводит Клара, видя мое замешательство.
– Никакой, – отвечаю и заявляю убежденно: – Потому что любой make-up забивает поры.
Мэгги недоумевает. Она пытается донести до меня через Клару, что моей коже просто необходим make-up. Он создает защиту и скрывает дефекты. Мэгги берет спонжик и с увлечением принимается тонировать мне лицо. Отстраняясь, смотрит, любуясь своей работой, затем откладывает спонж, берется за кисточки и как художник живописует мне новую личность. Не сопротивляюсь, затаив дыхание. Все это забавно и чрезвычайно приятно. Когда Мэгги заканчивает свой вдохновенный труд и разворачивает меня к зеркалу, я восторженно вздыхаю. Вот теперь могу сказать, что выгляжу как настоящая леди. Являю собой просто образец свежести, благополучия и цветущей прелести.
– ОК? – спрашивает Мэгги.
Удовлетворенно киваю в ответ.
– Не желаете сделать парафиновую ванночку? – Клара тоже закончила с маникюром, но отпускать меня, видно, не хочет.
– Ванночку? Конечно, желаю! Никогда такого не пробовала, – восклицаю, войдя во вкус.
– Тогда прошу ко мне в кабинет.
Как же приятно, когда с тобой возятся, массируют, всячески обхаживают тебя, наглаживают, нахваливают при этом…
Неужели и у меня теперь появляется возможность регулярно отдаваться в руки профессионалам, так ловко мастерящим из замарашки «прынцессу»? И теперь я буду выглядеть ухоженной всегда, причем безо всяких собственных усилий?
– Вы замужем? – интересуется Клара, окуная мои руки поочередно в теплый и уютный расплавленный парафин.
– Почти, – не моргнув глазом, отвечаю я.
– Живете на Манхэттене?
– Да. В самом центре! А вы, Клара?
– Я в Бруклине. Каждое утро полтора часа на дорогу трачу, но безумно счастлива, что нашла здесь работу. Это место считается престижным.
Мы легко и непринужденно болтаем на всевозможные женские темы. Я расспрашиваю ее об особенностях вживания в американскую жизнь. Клара охотно отвечает. Вот и славно. Будет с кем поболтать на родном языке.
Грегори уже ждет в зале.
– Боже мой, – восхищается он, увидев меня, – что это за красивая такая девочка?