Все началось мгновенно, в общем, сразу после подведения итогов голосования, и начали — пусть это кому-то и не понравится, но факт есть факт — арабы. Уже утром 30 ноября мэр Наблуса объявил о начале джихада, и по всей территории загремели выстрелы. Хотя, правды ради, обожди они хоть немного, приоритет был бы за евреями: если Еврейское Агентство и «экстремисты» в чем-то и были полностью согласны, так это в том, что к моменту провозглашения независимости следует держать под контролем как можно больше территорий. Тем не менее, атаковали арабы, прежде всего силами местных, сельских и городских, ополчений, разбросанных по всем населенным пунктам; параллельно род Аль-Хусейни объявил о формировании Армии Священной Войны, куда приглашали влиться все ополчения, базирующиеся в районе Иерусалима. Всеобщую мобилизацию объявила и «Хагана», однако в первое время активных действий не предпринимала, даже не контратакуя после успешной обороны. «Принципы возмездия» (стратегия обязательных ответных ударов, а в особых случаях и «агрессивной защиты») были сформулированы месяцем позже. В целом, такой линии силы Еврейского Агентства и придерживались, что отмечали и противники (так, генерал Исмаил Сауафат даже в марте, когда все планки упали, докладывал командованию, что отряды «Хаганы» в самом деле атакуют только те деревни, жители которых их провоцируют). Есть мнение, что такая линия была связана с необходимостью накопить силы, но я не могу исключать, что лидеры ишува, понимая, что ни «Иргун», ни ЛЕХИ паиньками не будут, стремились свалить первую, самую грязную работу на «экстремистов», сохранив репутацию в сколь можно более чистом виде. Ну и заодно подорвав силы конкурентов.
Как бы там ни было, ответ «ревизионистов» был быстр и страшен. Они не собирались сидеть в обороне и не сдерживали себя в выборе средств, поясняя это тем, что «задача арабского руководства — запугать евреев, а значит, наша задача — запугать арабов еще больше». Не собираюсь перечислять стычки и столкновения, очень скоро — после появления в Палестине уже известного нам Фаузи Каукаджи и его Арабской Освободительной Армии, а затем и «братьев-мусульман», добровольцев из соседних стран, — переросшие в настоящие бои с использованием уже и подброшенной из-за рубежа техники. Много их было. Очень много. И ожесточенность росла, вовлекая все новых и новых людей, даже тех, кому воевать совсем не хотелось. 30 декабря 1947 года отморозки из «Иргун» бросили бомбу в толпу у ворот НПЗ на окраине Хайфы, где ждали найма поденщики из соседней деревни. Город вообще-то считался самым мирным, арабы и евреи жили там дружно, но откуда-то появились снайперы, отстреливавшие евреев, и люди Бегина решили преподать урок. В итоге шестерых ни в чем не повинных арабских рабочих разорвало на куски, в ответ на что арабские рабочие забили насмерть 39 еврейских работяг (погибло бы и больше, но кадровые рабочие-арабы прятали своих друзей-евреев, а профсоюзные арабские лидеры сумели остановить разрастание конфликта), а «Хагана», резко осудив «Иргун» за экстремизм (позже один из авторов акции на НПЗ был даже расстрелян), тем не менее, провела «акцию возмездия», сделав рейд в деревни, откуда были родом погромщики, и расстреляв всех участников бойни, которых сумели опознать. Еще одним ярким штрихом к картине нарастающего ожесточения стала знаменитая «бойня в Дейр-Ясине».
Рассказывают об этом событии по-всякому, — оно стало символом «Накбы» (бегства арабов из Палестины), в связи с чем мнения резко делятся на «черное» и «белое», без оттенков, — но лично я, с учетом того, что начинали операцию «ревизионисты», а «Хагана» подошла позже (затем, кстати, Еврейское Агентство вновь отмежевалось от «экстремизма»), все же склоняюсь к классической версии событий. Хотя, правда и то, что арабская сторона (в целом, а не ультра) во многом подавала пример с самого начала. Хотя просвещенные арабы часто пытались обуздывать зверства, «улица» и крестьяне предпочитали слушать не их, а муфтия Амина, сидевшего в безопасном Ливане и агитировавшего «всех правоверных» не сдерживать эмоций. Ну и не сдерживали. «Они убивали и калечили любого еврея, попавшего в их руки, — вспоминает о действиях крестьянских ополчений участник событий Ури Авнери, «патриарх» всех израильских ультралевых и пацифистов, резко критикующий сионизм. — Все мы видели фотографии отрубленных голов наших товарищей, выставленных напоказ на улицах Старого города Иерусалима», а по мнению Бенни Морриса, которого хлебом не корми, дай пнуть сионистов, стойкость арабов в боях за Яффо была обусловлена тем, что «они предполагали: евреи сделают с ними половину того, что они, победив, сделали бы с евреями».
Как бы то ни было, именно после Дейр-Ясина арабы начали бежать, и, поскольку одолевали большей частью евреи, потоки беженцев становились все гуще. Ненависть понемногу стала смыслом жизни, от рук террористов (то есть не в боевых действиях) за полгода погибло более сотни арабов и примерно двести пятьдесят евреев, а спираль насилия только раскручивалась. Перевес при этом был все же на еврейской стороне: вооружены обе стороны были примерно одинаково, зато, в отличие от арабов, едва ли не весь ишув имел военную подготовку, и люди понимали, что за спиной только море. А кроме того, командования ведущих арабских группировок, АСВ и АОА, очень не ладили (каждый тянул одеяло на себя). В связи с чем спорные (и не спорные тоже) города переходили под контроль еврейских формирований, — и арабское население опять-таки бежало в никуда. Что, согласно официальной нынешней идеологеме, было итогом целенаправленной политики Еврейского Агенства, желавшего зачистить сколь можно больше количества земли от «ненужного этнического элемента».
Так это или нет? Не знаю. Точно известно, что наступательный «план Далет», принятый командованием «Хаганы», в самом деле предусматривал взятие под «временный контроль» всех арабских населенных пунктов, до которых дотянутся руки, — с целью затем, после провозглашения независимости, иметь козыри для политического торга. А вот с изгнанием сложнее. Скажем, заняв крупный город Цфат (80 % населения — арабы), как указывает иорданская исследовательница Бану аль-Хат, «евреи были шокированы, когда город оказался в их руках без единого арабского жителя», а почему так вышло, разъясняет никто иной, как сам Абу-Мазен, нынешний глава Палестинской Автономии. «Мы покинули город ночью, — пишет он в мемуарах, — и пешком направились к реке Иордан (…) Люди имели мотивацию бежать. Они боялись возмездия со стороны сионистских террористических группировок, особенно тех, которые действовали в самом Цфате. Те из нас, кто жил в Цфате, боялись, что евреи захотят отомстить нам за то, что случилось во время восстания 1929 года. Это было в памяти наших семей и родителей. Они поняли, что баланс сил изменился и поэтому целый город был брошен на основе этого рационального выбора — спасение наших жизней и имущества». Также документально подтверждено — в том числе арабами и англичанами, — что при капитуляции Хайфы еврейская сторона настаивала на том, чтобы арабское население никуда не уходило, гарантируя отношение к мусульманам как к «свободным и равным согражданам», и многие поверившие остались благополучно жить в городе. Однако большинство, не посмев ослушаться лидеров общины, эвакуировалось. Ну и, конечно, не секрет, что города, старавшиеся держать нейтралитет, не пострадали вообще, — скажем, после бегства отрядов АОА из знаменитого Назарета уйти в изгнание не пришлось ни одному жителю (правда, тамошние арабы в основном исповедовали христианство).
В общем, непросто. Но разобраться в этом вопросе досконально, а тем паче озвучить реальную истину смогут позволить себе разве что наши внуки, если не правнуки. Для нас же сейчас главное, что «час Х» неуклонно приближался. Именно в это время старик Абдалла, кстати, и нашел время для встречи с делегацией Еврейского Агентства, сделав им предложение, которое, как мы знаем, не было принято, а 14 мая, не без труда сломав сопротивление скептиков как в Палестине, так и за рубежом, Давид Бен-Гурион провозгласил независимость Государства Израиль, «национального дома рассеянных по свету евреев». Текст Декларации призывал арабское население «блюсти мир, участвовать в строительстве государства на основе полного гражданского равноправия и полного представительства во всех его учреждениях, временных и постоянных».
Что касается соседей, им «протягивали руку мира» и «предлагали добрососедские отношения». Однако мало кто обманывался: спустя несколько часов армии пяти сопредельных стран пересекли границы уже не подмандатной территории, а муфтий Амин Аль-Хусейни из своего бейрутского далека огласил фетву, обращенную к пастве: «Я объявляю священную войну, братья! Убивайте евреев, убивайте их всех, всех, всех!». Чуть позже генеральный секретарь ЛАГ, египетский дипломат Аззам-паша, официально уведомил ООН о начале вторжения, целью которого являются «защита жителей Палестины от сионистской агрессии, в результате которой четверть миллиона арабов были изгнаны из своих домов» и «создание единого демократического государства, где все жители будут равны перед законом».