— И при чем здесь я? Я же не безмозглый! — Моему возмущению подобным фактом не было предела.
— Вы были таким еще два дня назад, — напомнил мне Райнгольд. — Скорее всего, та Энергетическая «ниточка», что связала тебя с генералом Абдурахмановым, благоприятно повлияла на твой мозг, который начал восстанавливаться просто бешенными темпами. Без такого неожиданного вмешательства, ты бы до сих пор пускал слюни, а твоя сестра кормила тебя с ложечки!
— Не было бы счастья, да несчастье помогло? — ядовито осведомился я.
— За несчастье вы принимаете вселение в вас Духа Абдурахманова? — поинтересовался Райнгольд.
— А как еще это воспринимать, Вячеслав Вячеславович? — возмущенно заявил я. — Когда в твоей голове хозяйничает еще кто-то, кроме законного хозяина?
— И снизошел на них Дух Святой и стали понимать они язык всех тварей земных, — процитировал Райнгольд библейские строки. — Так что снисхождение Святого Духа на кого-либо во все времена почиталось честью великой! — наставительно произнес он. — А вы — несчастье…
— Так тож — Дух Святой, хотя в Единого Бога я и не верю.
— А в чем разница? — удивился Маг. — Когда на Адама и Еву снизошел Дух, они стали понимать язык зверей. А вы — из банального Осененного середнячка-Воздушника, да еще и находящегося в состоянии полной невменяемости, получили в пользование кучу Талантов и поистине огромный Резерв! А о мощности Источника я вообще умолчу, поскольку не имею возможности его измерить. И вы еще имеете наглость жаловаться, мой юный друг? — Осуждающе покачал головой Мозголом.
— А если… если я в него полностью превращусь⁈ — выпалил я на одном дыхании. — Перестану быть Мамонтом Быстровым и стану Абдурахмановым?
— Хм… Вот что вас пугает, мой дружок? — нахмурился Райнгольд. — Я, признаюсь, об этом не подумал… То есть, вы боитесь потерять себя? Кануть в пучину неизвестности?
— Да! — Я резко кивнул.
— А скажите честно, мой юный друг, вы сами-то, кем себя ощущаете? Именно Мамонтом Быстровым? Или, все-таки, кем-то иным? — Неожиданно подошел к этому вопросу Райнгольд.
— Ну… Я — это я… — Скажу по чести, в первый момент я даже и не знал, что ему ответить. — Но, вот, кто я?
Ведь Мозголом, по сути, оказался прав — я до сих пор точно не представлял, кто же я на самом деле? Память ко мне так и не вернулась, а те осколки воспоминаний, что всплывали во мне время от времени, как выяснилось, принадлежали генералу Абдурахманову.
Был ли я тем самым Мамонтом Быстровым, в чьем теле сейчас находился? Однозначного ответа у меня не было. Я просто не видел другого выхода, чем принять эту личность, как свою собственную. Иначе, существовала большая вероятность просто сойти с ума.
Вот только до конца осознать себя молодым красноармейцем Быстровым, отчего-то не мог. Было в этом что-то неправильное. Так же я не мог полностью принять, что Аленка — моя родная сестра. Я точно так же заставлял и приучал себя к этой мысли. Родная сестра — и точка!
— Я вижу, что у тебя большие сомнения, — подытожил Райнгольд.
— Да, — согласился я. — Просто огромные. Я не знаю, кто я. Просто принял личину Мамонта, как данность, поскольку очнулся в этом теле. Вот это, — ухватил себя руками за грудки, — Мамонт Быстров, что легко подтверждается документами и свидетелями: Аленой — родной сестрой и Целителем Рыжовым. А вот здесь, — я коснулся виска указательным пальцем, — есть некто… И это я… Но идентифицировать это «я» с Мамонтом, я не в состоянии… Мне кажется, что это не так… Вернее, не совсем так… Одним словом, я совсем запутался, Вячеслав Вячеславович!
— Полностью с вами согласен, молодой человек, тяжелый случай, — согласился со мной старик. — Просто уникальный! Но не спешите расстраиваться раньше времени, Мамонт, — посоветовал он мне, — думаю, что время расставит все по своим местам. Продолжайте жить, наслаждаясь молодостью и здоровьем, ведь эти две составляющие имеют свойство внезапно заканчиваться.
— Да какое здоровье, Вячеслав Вячеславович? — Я печально усмехнулся. — Я же инвалид…
— А вот ни скажите! — возразил Райнгольд. — Я внимательно наблюдаю за вашим физическим состоянием с самого начала нашего знакомства. И хочу сказать, что процесс восстановления вашего организма идет ураганными темпами! Ваша регенерация поразительна! А восстановление головного мозга — просто фантастично! Разрушенные нейронные связи возрождаются буквально на глазах! Мало того — появляются новые! Такого я никогда в жизни не видел!
— Вы это серьезно, Вячеслав Вячеславович? А не с целью моего утешения?
— Послушайте меня, юноша! — сурово произнес Мозголом. — Не знаю, как там у вас, у коммунистов, обстоят дела, но князья Райнгольды никогда не поступались честью… Честь для меня не пустой звук! — напыщенно произнес старик. — Если я взялся что-то утверждать, значит, так оно и есть!
— Спасибо, Вячеслав Вячеславович, за все, что вы для меня сделали! — поблагодарил я князя. — И за помощь Ибрагима тоже!
— Вот и славно! — Улыбнулся Мозголом. — А сейчас я предлагаю выйти в реальный мир — вы уже успели достаточно восстановиться после боя.
— Только за! — Закивал я головой.
Картинка «моргнула», окружающая реальность немного потускнела, резко постарел Райнгольд, оказавшийся сидящим не в кресле возле кровати, а все в той же инвалидной коляске, с ногами укрытыми клетчатым пледом.
Комната, воссозданная Мозголомом в ментальном пространстве, оказалась точно такой же: огромная кровать, тяжелый балдахин — все присутствовало. Только весь интерьер оказался не новым и блестящим, а изрядно потрепанным, пыльным и тусклым, выгоревшим от солнечного света.
Чувствовал я себя приемлемо — по крайней мере, никакой боли не чувствовал. Не знаю, заслуга ли это моего молодого организма, или манипуляции Райнгольда, вновь отключившего мои болевые ощущения. Если это и так, возмущаться я не собирался. Жив-здоров — и ладно!
За окном уже основательно рассвело. Сколько же я провалялся в кровати?
— Не так уж и много, — ответил на мой невысказанный вопрос князь. — Сейчас около девяти до полудня.
— Девять утра? — переспросил я, поднимаясь на локтях.
— Да. Как вы себя чувствуете, юноша? — поинтересовался Мозголом.
— Вполне, — кивнул я, откидывая одеяло и опуская ноги на пол. — Могу уже и до дому своим ходом добраться, — заверил я его.
— А вот этого я бы вам пока не советовал, — неожиданно произнес Мозголом, подкатываясь на коляске к большому окну, выходящему на улицу со стороны парадного подъезда. — Похоже, что эти товарищи прибыли по вашу душу. Про меня-то они давным-давно забыли, — весело добавил Вячеслав Вячеславович. — Знаете их?
Я встал с кровати и тоже подошел к окну: на проселочной дороге стоял черный автомобиль — «Эмка», возле которой неторопливо курили трое мужчин. Двое из них были мне незнакомы, а одного я узнал сразу.
— Капитан уголовного розыска Заварзин, Трофим Павлович, — ответил я. — Именно у него в квартире мы с Аленкой вчера ночевали. Хороший человек. А остальных я не знаю.
— Это начальник Силового отделения Дзержинского райотдела НКГБ майор госбезопасности Потехин со своим водителем, — «просветил» меня на этот счет Вячеслав Вячеславович.
— А вы его знаете, этого начальника? — спросил я. — Или прочитали у него в голове?
— И знаю, и прочитал, — не стал темнить старый Мозголом, — даже не смотря на его Ментальную Защиту, от вмешательства таких Одаренных, как мы с вами.
— А знаете откуда? — Спросил я «по инерции».
— Он брать меня приходил лет пять назад, — невозмутимо сообщил Мозголом. — Я же «контра недобитая» по его мнению. Как же, аристократ, потомственный князь, все предки которого не иначе, как в Бархатную Книгу Российской Империи включены. Меня, молодой человек, уже давно должны были либо к стенке поставить, либо в Сибири сгноить — в лагерях, раз я за границу уехать после Вооруженного Восстания Черни не удосужился. А я Россию люблю, и на чужбине мне помирать не охота.
— А как же вам уцелеть довелось, Вячеслав Вячеславович?