Читать интересную книгу Голос ночной птицы - Роберт Маккаммон

— С соломенными куклами? — повторил он.

— Да. Вам же они не нужны будут, когда ведьмы не станет?

— Извините, — сказал тогда Вудворд. — Мне действительно пора.

И вот в таком виде — с туманом в голове, под серым небом — он потянулся к дверному колокольчику доктора Шилдса. Над дверью виднелась вывеска, окрашенная в красный, белый и синий цвета медицины, и она объявляла, что здесь принимает «Бендж. Шилдс, хирург и цирюльник». Вудворд потянул за шнурок и стал ждать. Вскоре дверь отворила крупная широколицая женщина с курчавыми темно-каштановыми волосами. Магистрат представился, спросил, нельзя ли видеть доктора Шилдса, и был проведен в скудно обставленную гостиную, украшением которой служила позолоченная клетка с двумя желтыми канарейками. Женщина, пышная фигура которой была облечена бежевым платьем и фартуком, вполне пригодным к службе в качестве палатки переселенца, вышла в дверь на другой стороне комнаты, оставив Вудворда в обществе птиц.

Однако почти сразу, через минуту или две, эта дверь открылась вновь, и появился сам доктор, одетый в белую блузу с закатанными рукавами, винного цвета жилет и угольно-серые бриджи. На носу у него сидели очки с круглыми стеклами, длинные волосы болтались по плечам.

— Магистрат! — воскликнул он, протягивая руку. — Чем обязан такой радости?

— Хорошо бы, если бы радость была моей целью, — ответил магистрат. Голос его, довольно сиплый, готов был совсем пропасть. — Боюсь, что я пришел с жалобами на здоровье.

— Откройте рот, пожалуйста, — попросил Шилдс. — Чуть наклоните голову назад, если не трудно. — Он заглянул внутрь. — Ну и ну, — сказал он, едва успев глянуть. — Горло у вас сильно опухло и воспалено. Подозреваю, что у вас оно болит.

— Да. Очень.

— Не сомневаюсь. Пойдемте со мной, посмотрим получше.

Вудворд последовал за доктором в ту же дверь, через коридор, мимо комнаты, где стояли чашка с водой, кресло и кожаный ремень для правки бритв при выполнении обязанностей цирюльника, мимо второй комнаты, где стояли три узкие кровати. На одной лежала молодая женщина с гипсовой повязкой на правой руке и вялым лицом, покрытым синяками всех цветов и размеров. Ее кормила супом из миски женщина, открывшая Вудворду дверь. Он понял, что это, должно быть, злополучная жена Ноулза, пострадавшая от ярости выбивалки для ковров.

В третьей по коридору комнате дверь была открыта, и Шилдс сказал:

— Присядьте вон туда, — и показал рукой на кресло возле единственного окна.

Магистрат сел. Шилдс распахнул ставни, впуская туманный серый свет.

— С рассветом взмыла моя душа, — сказал доктор, отвернувшись, чтобы приготовить все для осмотра. — Потом она упала вновь на землю и сейчас лежит в луже грязи.

— У меня так же. Неужто никогда не засияет снова полный солнечный день над Новым Светом?

— Это, похоже, вопрос темный.

Вудворд рассмотрел комнату, в которую его привели. Очевидно, она служила кабинетом и врачу, и его аптекарю. По одну сторону располагались видавшие виды стол и кресло, рядом висела на стене книжная полка, и книги на ней казались старыми медицинскими томами, если судить по толщине и мрачности кожаных переплетов. Напротив стоял длинный верстак на высоте примерно в половину роста доктора Шилдса. На верстаке, вдоль которого были вделаны с десяток выдвижных ящичков с ручками из слоновой кости, расположился кошмар пьяного стеклодува в виде таинственных бутылочек, мензурок, банок и тому подобного, а также набор аптекарских весов и каких-то еще приборов. На стене также висели полки, и на них тоже стояли бутылки и банки, во многих темнели какие-то жидкости и зелья.

Шилдс вымыл руки с мылом в миске с водой.

— Это у вас недавно такое состояние? Или вас оно беспокоило еще до прибытия в Фаунт-Роял?

— Только недавно. Началось с легкого першения, но сейчас… едва могу глотать.

— Гм! — Доктор вытер руки тканью и открыл один из ящиков верстака. — Надо залезть вам в горло. Он повернулся к магистрату, и Вудворд с некоторым испугом заметил, что у Шилдса в руках ножницы, вполне пригодные для обрезки деревьев.

— А! — произнес Шилдс, слегка улыбнувшись тревоге Вудворда. — Я хотел сказать, что надо посмотреть вам в горло.

Своими страшными ножницами он разделил свечку пополам, потом отложил их и вставил один из обрубков свечи в металлическую держалку с зеркалом позади пламени для усиления света. Он зажег свечу от спички, взял из ящика другой инструмент и поставил кресло напротив пациента.

— Откройте пошире, пожалуйста.

Вудворд повиновался. Шилдс поднес свечу ко рту магистрата и стал внимательно изучать.

— Похоже, весьма сильно воспалено. Скажите, дыхание у вас не затруднено?

— Знаете, дышать действительно стало тяжким трудом.

— Запрокиньте голову, чтобы я посмотрел вам в ноздри. — Шилдс хмыкнул и стал глядеть в этот внушительный хобот. — Да, и здесь все опухло. Больше справа, чем слева, но прохождение воздуха одинаково затруднено. Откройте снова рот.

На этот раз, когда Вудворд подчинился, доктор ввел длинный металлический зонд с квадратным клочком ваты на конце, зафиксированным зажимом.

— Пожалуйста, не глотайте.

Вата стала тереться по задней стенке горла Вудворда, и магистрату пришлось зажмуриться и подавить позыв поперхнуться или закричать — такая острая была боль. Наконец зонд вышел, и Вудворд увидел — сквозь слезы, — что вату пропитала пастозная желтая жидкость.

— Я с этой болезнью уже сталкивался в разных степенях се серьезности, — сказал доктор. — Ваше состояние примерно в середине. Такова цена, которую платит человек за жизнь на краю болота, за испорченный воздух и влажные испарения. Эта перетяжка горла и дренирование вызвали у вас в глотке крайнее раздражение. — Он встал и отложил зонд с пожелтевшей ватой на верстак. — Я смажу вам горло лекарством, которое должно почти полностью снять боль. Также я дам вам средство для облегчения дыхания.

Говоря все это, он убрал измазанную вату из зажима и вставил туда свежий кусок.

— Слава Богу, хоть какое-то облегчение будет! — сказал Вудворд. — Чистая пытка была — говорить сегодня во время снятия свидетельских показаний!

— Ах да, показания. — Шилдс выбрал на полке бутыль и вытащил пробку. — Первым свидетелем был Джеремия Бакнер? Мистер Уинстон мне сказал, что вы собирались с него начать.

— Это верно.

— Я знаю его историю. — Шилдс вернулся к креслу, неся с собой бутылку и зонд, но оставив на этот раз свечу с зеркалом. — От такой истории на парике волосы могут встать дыбом, не находите?

— Ничего более мерзкого никогда не слышал.

— Откройте рот, пожалуйста. — Шилдс обмакнул вату в бутылку с темно-коричневой жидкостью. — Немного пощиплет, зато снимет воспаление. — Он ввел зонд, и Вудворд напрягся. — Спокойнее.

И тут пропитанная жидкостью вата коснулась горла. Вудворд чуть не откусил зонд, руки его сжались в кулаки, и он поймал себя на мысли, что это похоже на сожжение на костре, только без дыма.

— Спокойно, спокойно! — сказал доктор, остановившись, чтобы снова макнуть вату в жидкость. Вновь наступила борьба с ужасной болью, и Вудворд понял, что у него голова свинчивается с шеи в непроизвольных попытках уйти от ваты. Это, подумал он с горячечным юмором, будто тебя не только жгут, но еще и вешают.

Однако через секунду страшная боль стала отступать. Шилдс продолжал макать вату в коричневую жидкость и щедро мазать заднюю стенку горла.

— Сейчас уже должно быть немного лучше, — сказал он. — Чувствуете?

Вудворд кивнул. Слезы текли у него по щекам.

— Моя собственная пропись: кора хинного дерева, лимониум, опиум, на основе оксимеля для придания твердости. В прошлом показала очень хорошие результаты. Я даже подумываю подать на патент. — Он еще несколько раз приложил лекарство, проверил, что горло магистрата хорошо обработано, и сел, улыбаясь.

— Ну, хотел бы я, чтобы все мои пациенты были такими же стойкими, как вы, сэр. Ох, одну минутку. — Он поднялся, подошел к одному из ящиков и вернулся с льняной салфеткой. — Может быть, стоит ею воспользоваться.

— Спасибо, сэр, — прохрипел Вудворд.

Он воспользовался салфеткой так, как это и подразумевалось, — вытер слезы.

— Если в ближайшие дни вам станет хуже, нам придется повторить смазывание лекарством большей крепости. Но я рассчитываю, что вам уже завтра к вечеру будет намного легче… Ваш следующий свидетель — Элиас Гаррик?

— Да.

— Он же уже рассказывал вам свою историю. Зачем надо его вызывать?

— Его показания должны быть записаны.

Доктор Шилдс посмотрел поверх очков, невероятно похожий сейчас на сову-сипуху.

— Должен вас предупредить, что долгий разговор нанесет вашему горлу дальнейший вред. Вы в любом случае должны дать ему отдых.