Читать интересную книгу Блуждающая в Пустоте - Аарон Дембски-Боуден

— Давайте не будем этого делать, — сказал он, обращаясь к ним.

Вулараи оказалась за ним еще раньше, чем он это понял. Кончик её клинка уперся ему в шею.

— Ей нужен отдых, — прошипела слуга. Септим никогда не обращал внимания на то, как сильно её голос походил на змеиное шипение. Он бы нисколько не удивился, узнай, что под всеми своими бинтами и перевязками она скрывает раздвоенный язык. — А тебя не должно здесь быть.

— Тем не менее, я здесь и уходить не собираюсь.

— Септим, — прозвучал слабый голос Октавии.

Все обернулись на звук произнесенного шепотом слова.

— Ты разбудил ее, — обвинила его Вулараи.

Он не стал отвечать. Отмахнувшись от слуги, Септим прошел в помещение и сел возле трона Октавии.

Она была бледной-бледной, как будто такой и родилась. Её болезненная худоба подчеркивала округлившийся живот. Кровь струпьями покрывала лоб и нос там, где она оставила высохшие дорожки из-под повязки. Она точно не знала почему, но один глаз не открывался. Она облизала потрескавшиеся, высохшие губы, прежде чем заговорить.

Должно быть, лицо выдало его.

— Я отвратительно выгляжу, не так ли? — спросила она.

— Ты… выглядела и лучше.

Она провела ослабевшими пальцами по его небритой щеке и снова сгорбилась на своем троне.

— Уверена, были времена.

— Я слышал, что они с тобой сделали. Что они заставили тебя делать.

Она закрыла глаза и кивнула. У нее шевелилась только одна половина рта.

— Это было достаточно умно, правда.

— Умно? — спросил он сквозь стиснутые зубы. — Умно?

— Использовать тайный взгляд навигатора, — вздохнула она, — чтобы вырвать души из их тел… чистейшей и сильнейшей… связью с варпом. — Она засмеялась, не дыша, а всего лишь подрагивая. — Мой драгоценный глаз. Я видела, как они умирают. Видела, как их разрывает на части. Души, брошенные в варп. Как туман. Уносимый ветром.

Септим убрал волосы с её потного лица и пригладил их назад. Её кожа была холодной как лед.

— Хватит, — произнес он. — Все уже прошло.

— Отец рассказывал мне, что нет худшего способа расстаться с жизнью, чем этот. Нет смерти более болезненной. Более страшной. Сотни душ, сведенных с ума ужасом и пытками, убиты взглядом в варп, — она издала еще один дрожащий смешок. — Не могу даже вообразить, сколько людей сейчас слышат те предсмертные крики. Не могу вообразить, сколькие сейчас умирают.

— Октавия, — сказал он, опустив руку на её живот. — Отдохни. Восстанови свои силы. Мы покидаем корабль.

— Они найдут нас.

Септим поцеловал её влажный лоб.

— Пусть попытаются.  

XIX

Лживое пророчество

Талос предавался размышлениям в одиночестве и тишине оружейной Первого Когтя. После активности последних недель он нуждался в покое.

«Эхо проклятия» лежало в дрейфе, ожидая, когда навигатор восстановит свои силы, прежде чем отважиться лететь обратно в Великое Око. Даже короткий перелет скорей всего убил бы Октавию в её нынешнем состоянии, не говоря уж о путешествии через большую часть галактики длиною в месяцы или годы. Талосу было доподлинно известно, что Октавия никогда прежде не водила корабли в настоящий варп-шторм. Око было весьма недружелюбным убежищем, даже для умудренных опытом колдунов. А у них лишь неопытный навигатор, да еще и истощенный. Он не хотел идти на такой риск — разве что у него не останется иного выхода.

У него все еще стояли перед глазами образы эльдар: стоило ему закрыть глаза — и он видел их танцующие силуэты, подобные теням в тенях — то мрачные и безмолвные, то серебристые и кричащие. Эльдары. Теперь он видел их не только во сне. Еще одна проблема. Была ли Тсагуальса тому виной? Если причина в этом, то глоток воздуха гниющего мира произвел на него эффект обратный тому, на который он надеялся. Вместо того чтобы дать ему вдохновение, которого он так желал, эта встреча лишь усугубила его состояние, как лекарство от рака, которое не остановило болезнь, а лишь поспособствовало распространению опухоли. Он спорил с Вариелем в апотекарионе недели назад, но факты были налицо — и без ауспекса было видно, что он разваливается на части. Сны были достаточным доказательством. Со времен Крита они все больше калечили его и все реже оказывались верны. Но даже с этим он мог справляться — хотя бы первое время.

Нет. Сны про эльдар были совсем другими. Это было больше, чем просто сны. Теперь он чувствовал их не только во сне. Вопли безумных чужаков звучали громче голосов его братьев, а их клинки казались реальнее окружавших его стен.

Больше всего его мучил вопрос — почему он продолжает их видеть. После Зеницы Ада, после первых снов — он не стыдился своего нежелания возвращаться в Око. Однако теперь пророчество оказалось бессмысленным. Ксарл не мог умереть дважды. Он никогда не испытывал такого облегчения от ошибки.

Было нелегко решить, сколько можно рассказать остальным. Расскажи он слишком много, и они никогда больше не пойдут за ним. Расскажи слишком мало, и они сорвутся с цепи, противясь его руководству.

— Талос, — произнесла тень на краю поля его зрения. Инстинкт заставил его посмотреть налево. Ничего. Ни силуэта, ни звука. Он выдохнул, и тут слух уловил лязг клинков о керамит, слабый и туманный как воспоминание. Возможно, так оно и было. Где-то поблизости на борту корабля, а возможно, оно было лишь в его воображении.

В его голове возражения братьев переплетались с мыслями про эльдар. Другие легионеры хотели бежать прямо сейчас, не думая о том, что это может убить их навигатора. Люкориф выступал за то чтобы выжать из Октавии все что возможно, а потом просто довериться течениям варпа, которые приведут их домой, когда навигатор будет мертва. Голоса из других Когтей высказывали сходные идеи. Куда бы ни привел их варп, рискнуть было куда лучше, чем оставаться здесь, дожидаясь имперского возмездия.

Он успокоил их, стараясь не показывать своего отвращения. Его братья вели себя малодушно, либо сами того не сознавая, либо просто не стыдясь. В лучшем случае имперское возмездие сможет настигнуть их лишь через много месяцев. Варп-полеты вблизи пострадавших миров в течение длительного времени будут нарушены. Руководство субсектора увидит в заражении планет систематичность лишь спустя месяцы, возможно, даже годы, а пока Повелители Ночи остаются здесь безнаказанными. Даже когда они, наконец, увидят общую структуру, никто не знает, сколько времени потребуется, чтобы среди множества разрозненных миров найти источник песни — телепатический канал. Нет, им пока что совершенно нечего бояться. Во всяком случае, не Империума.

— Талос, — прошептал другой голос. В поле зрения скользнуло что-то черное и гибкое. Едва он посмотрел ему вслед, как видение исчезло.

— Талос, — раздался шепот в воздухе.

Он опустил голову, медленно дыша и испытывая странное удовольствие от пульсации вен в черепе. Боль напомнила ему, что он не спит. Слабое утешение, но он был благодарен и ему.

— Талос, — раздался щелчок и тихий металлический гул. Звук взведенного лазпистолета.

Все еще подпирая голову руками, он ощутил, как тень улыбки тронула уголки его губ. Наконец-то это произошло. Он долго ждал этого момента. Седьмой раб изменился с того момента, как Восьмая взошла на борт. Этот конфликт он ожидал давно и без удовольствия.

— Септим, — вздохнул воин. — Не лучший момент для твоего хода.

— Посмотри на меня, еретик, — голос был не его раба. Он медленно поднял голову.

— Твою мать , — произнес Талос. — Приветствую тебя, архрегент. Однако, как ты здесь очутился?

Он безразлично разглядывал старика. Покрытые старческими пятнами руки тряслись, сжимая украденный пистолет. Щеки раскраснелись от прилившей к ним крови, которая у настоящего воина прилила бы к мышцам, готовя их к битве. Перед ним же стоял старый болван, думающий головой, а не сражающийся по воле сердца. Талос сомневался, что он сможет выстрелить.

— Стоит заметить, — сказал пророк, — что, судя по направлению ствола — ты целишься слишком низко.

Архрегент Дархарны, по-прежнему одетый в замызганные форменные одежды, поднял пистолет выше.

— Уже лучше, — похвалил Талос. — Тем не менее, даже если ты выстрелишь с такого расстояния, вряд ли это меня убьет. Знаешь ли, человечество творит своих богов из крепкого теста.

Пожилой человек хранил молчание. Он, казалось, разрывался между тем, чтобы спустить курок, закричать или убежать.

— Мне было бы любопытно узнать, как ты сюда попал, — добавил Талос. — Ты должен был быть на Тсагуальсе с теми, кого мы пощадили. Кто-то из других Когтей взял тебя сюда в качестве раба?

По-прежнему никакого ответа.

— Твое молчание раздражает меня, старик, а этот разговор становится слишком похож на монолог. Я бы также был не прочь узнать, как тебе удалось прожить на борту «Эха» несколько недель, не встретив в его коридорах весьма неприятную кончину.