— Джудит! — ужаснулась леди Эффингем. — Не думаю, что собравшееся здесь общество одобрительно отнесется к школьным постановкам.
— Да-да, Джудит! — радостно воскликнула старая миссис Лоу, хлопнув в ладоши так, что звякнули многочисленные кольца у нее на пальцах и зазвенели браслеты. — Это будет чудесно, моя дорогая!
Джудит медленно, с явной неохотой вышла в центр комнаты, специально освобожденный для немузыкальных номеров. На секунду она замерла на месте, глядя в пол и прижав к губам тыльную сторону ладони. Рэнналф, сердце которого колотилось в груди подобно тяжелому молоту, услышал ропот недовольства, прокатившийся по толпе зрителей. Некоторые из них, догадался он, впервые обратили на нее внимание. Она была похожа на чью-то некрасивую и излишне полную гувернантку.
А потом Джудит подняла глаза, сохраняя на лице все то же выражение смущения и страха.
— Я исполню монолог леди Макбет из последней сцены трагедии, — сказала она, метнув быстрый взгляд на Рэнналфа и тут же опустив глаза, — сцену хождения во сне, которая всем вам знакома, когда героиня пытается смыть с рук кровь убитого короля Дункана.
— Джудит! — возмутилась леди Эффингем. — Я настаиваю, чтобы ты села на место. Ты ставишь в неловкое положение и себя, и других.
— Ш-ш-ш! — перебила ее миссис Лоу. — Помолчи, Луиза, и дай нам посмотреть.
Судя по изумленному выражению лица леди Эффингем, Рэнналф догадался, что в первый раз мать так говорила с дочерью.
Рэнналфу ни до кого не было дела, все его внимание было приковано к Джудит Лоу, которая выглядела совсем неподходяще для роли, которую себе выбрала. Что, если он жестоко ошибся? Вдруг она безнадежно напугана обстановкой и зрителями?
Джудит повернулась к гостям спиной. И, глядя на нее, Рэнналф начал постепенно расслабляться. Она еще не успела повернуться, но он уже видел, как она примеряет на себя тело и душу своей героини, проникается ее мыслями. Он уже был свидетелем такого перевоплощения. А потом Джудит наклонила вперед голову, сняла шляпку и швырнула ее на пол, вынула шпильки из волос и тоже бросила их вниз.
Тетушка шумно выдохнула, и Рэнналф готов был поклясться, что многие мужчины в комнате выпрямились на стульях.
И тут она обернулась.
Джудит Лоу исчезла. Ее свободное платье превратилось в ночную рубашку. Длинные волосы спутались, пока она беспокойно ворочалась, пытаясь заснуть и поминутно просыпаясь. Глаза у нее были открыты, но это был странный пустой взгляд лунатика. На ее лице отражались такой неподдельный ужас и отвращение, что оно утратило всякое сходство с Джудит Лоу.
Она медленно поднесла к лицу трясущиеся руки с растопыренными пальцами, больше походившими на извивающихся змей. Она пыталась отмыть руки, отчаянно вытирая их одну о другую, и тут же снова поднимала их к глазам, пристально рассматривая ладони.
В этой сцене были и другие герои — врач и придворная дама, — которые наблюдали за действиями леди Макбет и обсуждали их. Правда, сегодня их присутствия не требовалось.
В следующий момент раздался голос Джудит.
— «Прочь, проклятое пятно...» — начала она низким безжизненным голосом, который, однако, был прекрасно слышен в дальнем конце комнаты — такая вдруг воцарилась тишина.
Средним пальцем руки она коснулась пятна на ладони потерла, поскребла его, попыталась содрать, причем движения ее с каждым разом становились все более лихорадочными.
— «...прочь, говорю я тебе».
Рэнналф отдался во власть ее волшебного голоса. Стоя возле двери, он ничего не видел и не слышал, кроме нее — леди Макбет, кроме печального, ужасающего, исполненного чувства вины конца тщеславной женщины, которая считала себя достаточно сильной для того, чтобы замыслить убийство и даже привести его в исполнение. Молодая, красивая женщина, сбившаяся с пути истинного, глубоко трагичная фигура, вызывающая в душах зрителей искреннее сожаление, ибо для нее уже слишком поздно повернуть назад и испросить у неба новой мудрости для исправления ошибок прошлого. Одновременно она хочет сказать, что для некоторых из нас, чей грех менее тяжек, еще не все потеряно, думал Рэнналф.
Наконец леди Макбет услышала стук в дверь ее замка и испугалась возможности быть пойманной с руками, обагренными кровью давным-давно убиенного короля.
— «Идем, идем, идем. Дай руку, — обращалась она к невидимому Макбету, вцепившись мертвой хваткой в его воображаемую руку. — Что свершено, то свершено. Ложись, ложись, в ворота стучат».
Потом она повернулась, и, хотя было сделано всего несколько шагов по комнате, всем показалось, что она бежала довольно долго, охваченная паникой и ужасом. Закончила Джудит, как и в начале, повернувшись к зрителям спиной.
На минуту повисла гробовая тишина, которая взорвалась громкими, искренними, продолжительными аплодисментами. Рэнналф испытал огромное облегчение и неожиданно почувствовал, что готов прослезиться.
Рой-Хилл присвистнул.
Лорд Брейтуэйт вскочил со стула.
— Браво! — вскричал он. — Браво, мисс Лоу!
— Где ты научилась так играть, Джуд? — спросил Брануэлл. — Я и не подозревал, что ты такая потрясающая актриса.
Джудит продолжала стоять на коленях на полу, повернувшись спиной к публике, и быстро закрепляла волосы шпильками, приготовив шляпу. Рэнналф пересек комнату и протянул ей руку.
— Спасибо, мисс Лоу, — проговорил он. — Это было великолепное представление и более чем достойное завершение нашего вечера. Не хотел бы я оказаться следующим номером!
Она снова стала Джудит Лоу с раскрасневшимся от смущения лицом. Она приняла его руку, но головы не подняла и проскользнула на свое место рядом с миссис Лоу, так ни на кого и не взглянув.
Рэнналф заметил, как пожилая леди вытирает платком покрасневшие глаза. Она ничего не сказала, только схватила внучку за руку и крепко пожала ее.
Рэнналф отошел.
— Но, моя дорогая мисс Лоу, — воскликнула леди Бимиш, — почему вы в столь нежном возрасте прячете под шляпкой такие потрясающие, роскошные волосы?
Глаза Джудит расширились от удивления, что не укрылось от внимательного взгляда Рэнналфа. Он заметил также и то, что в этот момент взгляды всех без исключения джентльменов были прикованы к ней.
— Красивые, мэм? — переспросила она. — О, не думаю. Мой отец называл их волосами дьявольского цвета, а мама говорила, что они напоминают морковку.
Волосы дьявольского цвета! Неужели отец мог сказать такое родной дочери?
— Ну что ж, — улыбнулась бабушка, — я бы сравнила ваши волосы с окрашенным в золото летним закатом, мисс Лоу. Но я, кажется, смущаю вас. Рэнналф..