сбежавшую по его щеке слезу. — Поэтому что вы так переживаете, господин фон Дали? Совет деканов ни за что не позволит из вас душу вытряхивать, не в наших это интересах. А, во-вторых, даже если вас обвинят в том, что вы при разговоре с лером Морриэнтэ как-то не так ему свои сожаления принесли, с должности вас всё равно не снимут. Пожурят крепко, но не снимут.
— Угу, как же, — всхлипнул толстячок. — Снимут, да ещё с позором на всю страну, мать его за ногу.
— Да успокойтесь вы. Ну кто вас снимет, покуда у нас в академии такие непотребства творятся? Да никто на ваше место сейчас и близко даже не собирается, так что будете работать покуда совсем уж беспорядок не начнётся.
— Вот уж утешили так утешили, — грустно вздохнул Олаф фон Дали и, утыкаясь взглядом в свой бокал, замолк.
***
Ничего не знающие о собрании деканов Мила и Саймон находились на тёплой кухне. Он уткнулся носом в конспект. Она сидела за столом и водила мелком по дощечке для письма. Обсуждать пожар им уже надоело, поэтому оба они занимались делом. Однако, в любом деле должен быть перерыв. В какой-то момент Саймон оторвался от конспекта, зевнул, а затем, некоторое время понаблюдав за Милой, спросил с усмешкой:
— Ну, и во что твои подсчёты вылились?
Лицо повернувшейся к нему молодой женщины выглядело немного обиженным — это Миле показалось, что друг не доверяет её умственным способностям, когда давно бы мог понять — во всём, что касается счёта денег, она разбирается только так.
— Что если мне не тратиться на профилактику моих мозгов, то я запросто смогу скопить бабла на гроб из золота.
Саймон оценил шутку, раз так заливисто рассмеялся. Вот только была в этой шутке такая доля правды, что сама Мила улыбнулась через силу. Ей как-то жить хотелось. Какой бы ни была паршивой её жизнь, где-то совсем рядом маячило радужное будущее. Она искренне верила в это.
— А если серьёзно? — продолжил расспросы Саймон, когда отсмеялся.
— Если серьёзно, то мне тебе нечего ответить. На кафедре целительства меня с распростёртыми объятиями не ждут, так что надо как-то самой выучиться этой профилактике.
— Погоди, ты даже у мэтра Оллена не попросила помощи?
— Нет, к нему я подошла.
— И?
— Он ответил, что мне лучше подыскать другой вариант решения своих проблем. Его благородства хватило только на то, чтобы дать мне тему курсовой, отличную от общепринятых. Типа ройся и ищи информацию сама, тварь ты эдакая.
— М-да, — с укором покачал головой Саймон.
— Ну, есть и положительный момент. По окончанию курсов целительства у меня есть все шансы стать отличным мозгоправом.
Она даже подмигнула, но смех Саймона на этот раз не был таким уж весёлым. Он уже начал что-то просчитывать в своей голове, а потому Мила посчитала нужным предупредить:
— Саймон, даже не думай о благотворительности. Я с радостью могу за деньги работать, могу без мук совести эти самые деньги красть — вот тут ничего в душе у меня не ёкнет. Но вот милостыней жить? Нет. Не настолько низко я пала.
— Разве? — хмыкнул он, но, поняв, что сморозил откровенную глупость, завёл речь о другом. — Милка, да чего плохого в том, чтобы брать деньги, которые тебе дают, да ещё от чистого сердца?
— Если умом рассуждать, то ничего такого. А вот если в нутро своё заглянуть, то паршивое это дело. Сама в какой-то момент не замечу, как вдруг превращусь в какого-то нытика‑слизняка, — попыталась объяснить она. — Да и, в конце концов, не о том ты думаешь. Сейчас тебе отец денег дал, но вдруг к твоему следующему приезду он про свою щедрость напрочь забудет?
Миле виделось, что её слова заставят друга задуматься, но тот вдруг широко улыбнулся. В глазах его при этом промелькнула знакомая хитринка.
— А вот тут ты ошибаешься, Милка, думаю я об этом, — гордо ответил Саймон. — По этой самой причине я сейчас увеличиваю своё состояние самостоятельно. И поверь, это оно моё состояние уже вернулось к изначальной сумме. К той, что была до уплаты долга.
— В смысле? — неподдельно удивилась Мила так сильно, что даже перестала облокачиваться на стол и выпрямилась. — Ты же в город ни ногой, а, значит, не можешь ничем торговать. Откуда у тебя деньги?
— Ха! — вмиг рассмеялся Саймон. — Торговать, Милка, можно всегда и везде, было бы желание. Я вот, например, сейчас деньгами торгую.
Не иначе друг вовсю наслаждался написанным на лице Милы недоумением, раз не спешил с объяснениями. Однако, молчание затягивалось, а никаких вопросов всё не звучало, и по этой причине он продолжил говорить:
— Живая монета, чтобы в Вирград сходить погулять, многим нужна. Вот я и воспользовался этим обстоятельством — за наличные покупаю втридёшева канцелярию, что кто-то берёт себе здесь в счёт долга.
— И что ты с ней делаешь?
— Часть себе оставляю, всё же для занятий много чего нужно, часть обратно в канцелярский магазин несу. А тамошний торгаш, так как товар один в один его, с удовольствием всё у меня скупает за половину цены для продажи. Так что нет мне смысла в Вирград идти у лотка стоять.
Что-то в этой схеме Миле не понравилось, и по размышлении молодая женщина поняла, что бунтует в ней совесть. Вот только стыдить друга за изворотливость было глупо. Каждый в этом мире выживал как только мог. Сама она и то — о чём подумывала? О том, чтобы порошки из простецких трав сделанные выдавать за особо эффективные для лечения, а там втридорога их продавать.
— Молодец, хорошо придумал, — через силу похвалила она и хотела было вернуться к своим расчётам, но не вышло. От её слов Саймон отчего-то просто расцвёл. Он даже встал с лавочки и, ухватив не ожидавшую такого Милу за кисти рук, вдруг закружил молодую женщину в танце. Она тут же засмеялась.
— Да что ты такое делаешь, Саймон?
— Представляю, как на предстоящем зимнем карнавале мы будем танцевать под звуки флейт.
— Ну ты и выдумывать, — укорила она его покачиванием головы, но после даже ненадолго глаза прикрыла от удовольствия, так здорово было воображать нечто подобное. — Нет, ну какой мне карнавал? И откуда в академии взяться флейтистам?
— Это я так тебе предлагаю в будущем поехать вместе со мной в Форкрест. И давай соглашайся, повеселишься от души. А ещё у нас там есть свой городской целитель и уж он в лечении тебе не откажет. Пусть только попробует отказать одному из Сильверов, ха!
Предложение