Читать интересную книгу "Над Нейвой рекою идем эскадроном - Олег Анатольевич Немытов"

начальником милиции известие, что прапорщик Киселёв, видно почуяв свой арест, бежал…

Глава 7

Святая Анна прапорщика Толмачёва

Итак, за октябрь и ноябрь 1918 года Алапаевск и его район пополнил ряды Сибирской народной армии двумя тысячами воинов. Были среди них и «тёртые калачи», участники трёх войн, были и совсем безусые 18-летние юнцы, отправленные по учебным командам. Были военные специалисты и чиновники разного уровня. Были и офицеры, вернувшиеся домой с германской войны к заждавшимся жёнам, матерям и невестам и не успевшие порадовать близких своим присутствием. Они снова вынуждены были уходить на войну, только теперь это была братоубийственная война между соотечественниками. Среди таких же мобилизованных был и Василий Толмачёв, попавший в 16-й Ишимский полк, в 9-ю роту. Как офицера его сразу же назначили командиром отделения. Должность, конечно, была унтер-офицерская, но офицеров, особенно военного времени, было в избытке, а посему они иногда воевали даже простыми рядовыми стрелками. В этом же полку Василий встретил и своего фронтового товарища Алёшку Цепелева и не удивился, ибо давно понял, что это в первую очередь его война. Тот уже давно определился, ещё со времен Ирбитского восстания.

– Я теперь заместитель командира конной разведки! – похвастал Цепелев.

– Ну а я командир отделения! Большая между нами разница? – усмехнулся Толмачёв.

– Да нет! Если не считать, что я на коне, а ты пехота.

И разговор между ними прервался, так как Цепелева срочно вызвали к командиру.

Весь ноябрь полк провёл в непрерывных боях за Кушвинский железнодорожный узел. Здесь была крайняя точка Уральского хребта, а далее начиналось Прикамье, подступы к самой Перми. Война велась жестоко с той и с другой стороны, нередко применялись и газы, а красноармейцы иногда применяли и самодельно изготовленные разрывные пули. К тому же стоял 30-градусный мороз. Все бои были похожи один на другой: то одна сторона наступала, а другая переходила к обороне, то вдруг всё менялось с точностью до наоборот. Но всё же к половине ноября белые перешли в решительное наступление, и красные мало-помалу стали сдавать. Жизни многих знакомых Василию ирбитчан и алапаевцев унесла война. Но был бой, за который Василий был не только поощрён краткосрочным отпуском, но и представлен к награде, что впоследствии сказалось на его дальнейшей службе.

25 ноября 1918 года Николай Казагранди, теперь уже командир целой Северной боевой колонны, куда входили, кроме Ишимского полка, ещё и Петропавловский полк и часть Курганского, а также две батареи, тяжёлая и лёгкая, собрал перед решающим наступлением своих командиров. Собрались они в Верхотурье, где штаб находился прямо при доме архимандрита. Капитан Сергей Сиротин, командир третьего батальона, прибыл последним, так как его батальон был самым дальним от города.

– О, Серёжа Попович прибыл! Ну, привет-привет! – воскликнул другой капитан, командир первого батальона Александр Мошаров.

Были они одногодки, обоим недавно стукнуло по двадцать два года, оба одновременно стали комбатами после боя за Алапаевск. Оба получили в одно время производство в чины капитанов. Поскольку Сергей происходил из семьи потомственных священников, то прозвище Попович закрепилось за ним после операции с подрывом красного поезда под Ирбитом – с легкой руки весёлого тюменца Сашки Мошарова.

– Итак, господа офицеры, – начал подполковник Казагранди, – наступает кульминационный момент нашей операции на Северном Урале. Группировка красных под станцией Выя полностью окружена. С уничтожением оной, я думаю, закончится наша схватка с большевиками за Уральский хребет. Я не знаю, кто войдёт первым в Кушвинский завод, но первую скрипку здесь должны сыграть мы. Посему вы, Метелёв, с первым и вторым батальоном, наступаете с фронта! – При этом подполковник указал указкой на карту. – Со стороны лесопильной вы, капитан, – обратился он к Куренкову, – ведёте своих петропавловцев. Со стороны разъезда действует отряд князя Вяземского совместно с курганцами Манжетного! Вам, ротмистр, всё понятно?!

– Слушаюсь, господин подполковник! Вопросов нет!

– Ну а вам, капитан, – теперь уже командир колонны в упор посмотрел на Сергея Сиротина, – как стратегу обходов и диверсий поручается самая сложная задача. Нужно, зайдя в глубокий тыл, перерезать железную дорогу из Кушвы. При всём том, что её охраняет бронепоезд! Его команда состоит из балтийских матросов и называет себя «отрядом беспощадных». По откликам местных жителей, это действительно жестокие ребята. Если всё удачно сложится, то сразу с того же места, то есть с глубокого тыла, будете наступать! Орудий дать не могу, да и незачем! Наступать придётся по глубокому снегу, вдобавок местность болотистая. Так что застрять немудрено. Возьмёте с собой бомбомёты.

– Разрешите нам взять максимальный запас гранат! – обратился к командиру капитан Сиротин.

– Это, пожалуйста, к поручику Богоявленскому! Пусть выдаст! И, скажи, я приказал! Да с тёплыми рукавицами и полушубками пусть не поскупится! Оно понятно, тем, кто будет активно двигаться, сподручней в шинелях, а тому, кто за бомбомётом и пулемётом будет находиться в 30-градусный мороз, не позавидуешь! Вопросы есть?

– Разрешите, господин подполковник! – подал голос степенный командир второго батальона капитан Иван Мохов. Он поступил в полк недавно, после взятия Верхотурья. Бывший учитель, но участник войны, полный георгиевский кавалер. – А что делает противник? Они не знают, о нашей подготовке к последнему аккорду?

– По сведениям нашей разведки и перебежчиков, красные усиленно зализывают раны и думают, что мы занимаемся тем же самым. Высылают иногда неглубокую разведку. Китайцев вообще поместили на станции в вагоны. По ним, кстати, прикажу открыть огонь из артиллерийских орудий. Если выскочат, то должны прямо на вас, на первый и второй батальон. Операция начинается с самого раннего утра, в пять часов. Всё господа, с Богом!

– Ну, Серёжа, ни пуха тебе! Жарче всех придётся!

– Если жив останусь, ты, речной моряк, обязательно у меня на свадьбе штоф водки выпьешь!

Речным моряком Мошарова тоже звали не зря. До начала войны и до вступления в полк он работал помощником капитана на судне, ходившем по реке Туре.

– Ничего, на то ты и Попович, чтобы из любой ситуации выкарабкаться!

Друзья, обнявшись, попрощались. И Сиротин, легко прыгнув в седло, поехал в расположение своего батальона. После приезда он наскоро собрал командиров рот и рассказал о завтрашней операции. Приказал накормить бойцов и начинать выдвигаться.

– Ровно к пяти часам мы должны быть вот здесь. – Сергей ткнул пальцем в точку на карте. – Поэтому бойцов накормить как следует. Когда придётся завтракать в следующий раз, неизвестно.

Всю ночь офицеры и стрелки пробирались по глубокому снегу к железнодорожному полотну почти на ощупь, штыками пробуя под ногами почву. Василий Толмачёв шёл рядом с другим командиром отделения, своим новым товарищем по оружию