Вы же замечали, как это бывает. Идет по коридору или улице красивая девушка. Проходит мимо курящих, скучающих мужчин, рассуждающих о перипетиях жизни, и сразу же смолкают все разговоры, шутки. Головы, как по команде, поворачиваются в сторону прошедшей девушки. Но вот она уже скрылась из поля зрения, а они все еще смотрят ей вслед. Разговор не возобновляется, мысль потеряна. Каждый переваривает увиденное, в глубине души мечтая о том, чтобы хотя бы на один день остаться с ней наедине, хотя бы на несколько часов. Мечты…
И вот такая «мечта» появляется на территории рынка «Лужники». По мере продвижения яркой платиновой блондинки по торговым рядам жизнь как бы там замирала, торговля останавливалась, торговцев-мужчин охватывал столбняк. Там было на что посмотреть: высокий рост, длинные ноги, упругая грудь, прикрытая лишь тонкой, прозрачной тканью белой блузки.
Торговцы, преимущественно их мужская часть, буквально потеряли голову. Кто-то от досады закурил, кто-то платком стирал внезапно выступивший пот со лба.
По мере того как девушка передвигалась по торговым рядам, за ней тянулся длинный шлейф из внезапно появившихся поклонников. Среди них были и покупатели, и даже торгаши, по такому случаю побросавшие свои торговые места или оставившие их на своих соседей. В этой разношерстной массе преобладали люди из южных республик, как говорят, с «горячей кровью». Они шли за блондинкой, точно профессиональные охотники, не сводя с нее глаз и не отступая ни на шаг. Марина, казалось, не обращала никакого внимания на эту стихийную демонстрацию. С самым невозмутимым и неприступным видом она выполняла свою часть разработанного дедом плана.
Девушка прошла по одному ряду, выборочно подходя к палаткам исключительно с дорогим товаром и только там, где торговцами были мужчины. Просила показать сразу несколько дорогостоящих вещей. Долго рассматривала их, примеряла, затем отходила, ничего не купив. И шла дальше. Продавец вначале долго смотрел ей вслед, затем, отвернувшись от покупателей, вновь начинал развешивать снятые с места вещи. В этот момент возле палатки появлялся какой-то неизвестный, и с витрины что-то бесследно исчезало.
Закончив обход одного ряда, Марина перешла к другому. Здесь повторилось то же самое. Страсти накалялись, и большинство мужчин, плюнув на будущую покупку, неотступно следовали за красавицей.
Наконец она вышла к ряду, где расположился со своим нижним бельем Бодров… И здесь картина была аналогичной предыдущим: нескромные взгляды, восхищенное цоканье языком, сальные намеки и… пропавшие на соседских прилавках вещи.
Багор с интересом наблюдал за платиновой блондинкой. Он любовался ее игрой. И знал, что апогей еще впереди…
Марина остановилась у его стола. Начала придирчиво осматривать ассортимент. Кавказцы с нескрываемым интересом расположились у нее за спиной в ожидании чуда. Но чуда не произошло. Закончив осмотр, девушка обратилась к Бодрову, как к обычному продавцу:
— А на меня что-нибудь есть? — Она обеими руками прижала кофточку ближе к телу, так что округлилась ее грудь. — Только что-то стоящее. Быть может, «анжелика». Белая, на косточках, с отстегивающимися лямками…
— Для вас у нас полный выбор, — стал подыгрывать своей сожительнице Бодров. — Подберем, что заказываете.
Он взял заранее отложенные модели одного размера и разложил их перед псевдопокупательницей. Марина стала их для виду придирчиво отбирать. Страсти в толпе кипели. Оттуда, с явным кавказским акцентом, раздался совет, больше напоминающий хрип повешенного:
— Ну ты помэряй, да? А то все ходишь да ходишь…
Девушка с явным пренебрежением посмотрела в сторону, откуда прозвучал совет, и, повернувшись к продавцу, еще раз посмотрела вещь и поинтересовалась ценой. Бодров назвал сумму. Без особых накруток. Но ниже, чем в магазине. Казалось, можно было брать, тем более что и продавец даже согласился «для такой красивой» сбросить еще несколько червонцев.
Но девушка не торопилась. Обратившись к Бодрову, она поинтересовалась:
— А прикинуть можно? Если подойдет, возьму даже без твоих скидок…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Продавец с готовностью согласился. Все шло как по нотам. Бодров действительно сейчас любовался своей сожительницей.
Толпу зевак буквально парализовало. Мужики сгрудились в единую монолитную стену, в которой Сергей увидел отдельные кирпичики — лица знакомых людей, его друзей-карманников.
Совершенно спокойно, будто она находилась у себя в комнате, без лишних глаз, она медленно расстегнула пуговицы блузки и бросила на прилавок легкий шелк кофточки. Толпа обалдела. Девушка не торопясь надела лифчик, придирчиво посмотрела в угодливо поднесенное кем-то зеркало и небрежно бросила Сергею:
— Беру у тебя, мужик. Упаковывать не надо. Пойду так.
Толпа замерла, во все глаза наблюдая за Мариной. Та не спеша стала одеваться, специально медленно застегивая пуговицы блузки, затем расплатилась с Бодровым и пошла к выходу.
Все, концерт окончен. Сергей оглядел толпу: лица-кирпичики исчезли. Теперь можно линять и самому. Он быстро стал складывать товар в сумки.
Толпа медленно расходилась, переваривая увиденное и обсуждая подробности, но самое интересное ждало их впереди… На их торговых местах, да и в их карманах уже побывали непрошеные гости, унеся всю наличность и кое-что из товара с прилавков…
В двухкомнатной квартире на Пироговке было не продохнуть от табачного дыма. Барыш делили согласно проделанной работе. Скоро должны были подоспеть Сергей и Марина. Кроме денег, их ждали билеты в Санкт-Петербург.
— Кстати, тогда этим спектаклем их выступления не закончились, — продолжает рассказывать мне карманник-пенсионер. — Всех ждал не только Питер, но и пол-России. Гастроли продолжались…
ЛОВЛЯ НА ЖИВЦА— Но не только твои карманники такие виртуозы в смысле спектаклей, — объяснили мне в МУРе, — наши ребята не хуже театральных знаменитостей тебе сыграют любую роль. Но своего добьются. Не веришь? Взгляни сам.
Вот она, знаменитая бригада сыщиков, от которых не удается уйти даже самым именитым карманникам в Лужниках.
Георгий похож на многодетного отца, основная забота которого — обновы для многочисленного семейства. Коля (майор милиции, более пятнадцати лет в МУРе) — в роли бомжа со стажем, рыже-пегие, прокуренные усы, пятидневная щетина. Олег — «спортсмен», крутой костюм, кроссовки, можно принять и за братка. Влад — «герой-любовник», высокий, смазливый. хорошо сложен. Провожает взглядом каждую юбку, все стройные ножки.
На самом деле все они внимательно отслеживают «клиентов». Порою кажется, что глаза сыщика живут отдельной от него жизнью…
Щипачи всегда работают в местах наибольшего скопления народа, и рынок для них — дом родной. Торговые ряды. Как распознать здесь «кошелечника»? Профессионал подмечает на первый взгляд несущественные детали: человек стоит поодаль от толпы, подходит к продавцу, разговаривающему с покупателями, в последний момент, обычно ближе к проходу, где народу больше. Глядит вниз, стараясь ни с кем не встретиться глазами, то и дело осматривается по сторонам — «окусывается». Идет от ряда к ряду, переходит от палатки к палатке и снова идет, но уже в обратном направлении, подбирая очередную жертву.
Опытные щипачи начинают натаскивать себе смену лет с десяти. Сперва просто берут подростка на дело, при необходимости сбрасывая ему добычу. Затем приступают к профессиональному обучению, нередко посредством битья.
На «трассе» нам встретились две группы: в каждой по четыре малолетних карманника. Сыщикам их почерк знаком: втискиваются в толпу, самый крупный подросток становится спиной к потенциальной жертве, широко расставив ноги. Расположившись за этой преградой, «гном» (самый юный и шустрый вор) выуживает из кармана или сумки кошелек.
Мы не сумели их схватить — малолетки стремительно исчезли, так и не обработав намеченного «пассажира»…
Он был один — Купец. Старый московский вор, привыкший работать в одиночку. Выглядел благообразно. Почтенный, седой старик. Одет в приличный костюм. В руках папка, трость — ну прямо профессор на пенсии. На этого господина мне указал Николай, дважды бравший его на карманных кражах. Купец извлекал кошельки с помощью пинцета. Заходил в крытый павильон, осторожно открывал чужую сумку, цеплял пинцетом кошелек и опускал к себе в папочку…