— Ну, я еще неопытный, первый раз здесь, — начал свой спектакль я. — Думал, может, кто надоумит, что делать.
— Вообще-то все надо официально, через контору, — продолжил охранник. — Но если хочешь, я тебе за две сотни разрешу торговать и так. Только на глаза никому не попадайся.
Я с готовностью махнул головой, и две сторублевые бумажки исчезли у него в кармане.
Теперь я мог торговать своим левым товаром вполне легально.
Видимо, информация о том, что у меня дешевое мясо, пошла гулять по рынку. Первыми, как я и предполагал, появились мои конкуренты из мясных лавок.
— Собирай свои манатки и п…й отсюда, — грубо заявил один из продавцов. — А то я тебя сразу же сдам милиции.
— Никуда я отсюда не двинусь, пока не продам товар, — начал наглеть я, видя наблюдающего за нами со стороны «моего» охранника. — А если тебя цена не устраивает, то покупай и продавай по своей цене.
Видимо, драться со мной в планы мясного короля не входило, и поэтому он, развернувшись, зашагал к себе в палатку.
— Если еще кто подойдет, — охранник тронул меня за плечо, — скажи, что тебе Степаныч разрешил. Они его все боятся. А я Степанычу о тебе скажу. Не бойся. Но с тебя еще сотня.
Эти дополнительные сто рублей еще больше легализовали меня. И я стал даже рекламировать свой товар.
— Парная телятина, — выкрикивал я, даже не открывая сумку. — Кто найдет на этом рынке мясо дешевле, тому покупаю бутылку коньяку.
Несколько покупателей, взглянув на вытащенные мною куски, лишь плевались и уходили.
— И не стыдно вам, молодой человек, это залежалое мясо выдавать за телятину. Причем парную, — спросил меня мужчина в костюме и с «дипломатом» в руках.
— А где ты, очкарик, еще сумеешь найти такое первосортное мясо? — войдя в роль, возмущался я. — Не нравится, уходи. А покупателей не отгоняй. Быть может, они не такие искушенные в подобных мясных деликатесах. И не такие крохоборы, как ты.
Немногословными покупателями оказались, как мне и говорили, люди с Кавказа.
— Сколько, дарагои. у тэбя этого мяса? — Один из них достал из кармана кошелек. — По такой цене мы у тэбя будем ежедневно брать по пятьдесят килограмм. Хочэшь?
— Но, мужики, у меня нет никаких сертификатов, — начал я. — Понимаете, я только лишь продавец. Хозяин этих тушек, может, с вами сумеет договориться и документы покажет.
— Зачем за такую цену документы. — Покупатель рассмеялся. — Мы все это на шашлыки пустим. А кому надо, у нас уже есть готовый сертификат. А в нашем жареном мясе никто не разберется. Да и сырое мясо мы у себя в палатках не держим. Все идет под заказ.
Итак, эксперимент состоялся. Бесконтрольное мясо действительно можно было продать на рынке. Более того, подтвердился и его дальнейший путь.
Договорившись с гостями с юга о том, что завтра мы доставляем товар и получаем деньги, я уехал.
— Ну вот, а вы сомневались. — Санитарный врач с укоризной посмотрела на меня. — Говорила же вам, что сейчас в этом беспределе трудно разобраться с торговцами. И причем не только там, на кольцевой. Но и прямо здесь, на рынке. Ведь, к примеру, и тут неясно, из чего вы съели шашлык — из свинины или же из свежего четвероногого Шарика.
Конечно же, — продолжает врач, — проверку мы по возможности проводим. Но сделать это не так легко. К каждой палатке врача не приставишь. Да и к тому же у нас в своем большинстве одни женщины, а раз так, то ее легко запугать. Если вскрываются факты, что продается мясо без сертификатов, то мы составляем акт, выписываем штраф. Что же касается мяса, то по инструкции оно должно быть уничтожено, а нам в подтверждение должен быть выслан акт, заверенный подписями свидетелей. А разобраться, какое само мясо — человеческое или нет, — должна уже милиция.
Пока Пискарева рассказывает мне о порядке уничтожения некачественного продукта, я мысленно высчитываю, за сколько можно продать некачественное мясо, обратив его в шашлыки и пирожки. Если знать, что сейчас в столице самые дешевые сто граммов шашлыка стоят в пределах пятнадцати рублей, то благодаря самой обычной арифметике можно посчитать, что суточная выручка продавцов может совершенно спокойно доходить до 8—10 тысяч рублей. На пирожках с Шариком тоже можно заработать на бойком месте весьма немало. А если сюда еще приплюсовать шурму по двадцать рублей за булочку, то санитарный штраф в несколько десятков рублей и покупка свидетелей «сжигания мяса на отдаленной свалке» вообще будут смехотворной ценой. Чистая прибыль ежедневно в 4 тысячи рублей вполне реальна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
На Петровке, 38 мне сообщили, что действительно еще несколько лет назад лабораторные исследования на принадлежность мяса проводились. Однако ныне все это в прошлом. И сегодня к экспертам поступают лишь продукты с «криминальным» прошлым. А что касается «человечинки» или «собачатинки», то, по мнению сотрудников милиции, их использование в кулинарии — больше из области фантастики. Хотя, как сказали в отделе, в нашей жизни бывает всякое… И предположили, что проверкой мяса занимается ветстанция.
На миг показалось, быть может, именно там закончится хождение по шашлычному лабиринту? Ведь именно благодаря ветслужбе в последние годы значительно снизилось количество бродячих собак и кошек. Так что кому, как не им, знать, куда деваются Шарики и Бобики, когда завершается их жизненный круг…
Но и здесь облом. Пальма первенства по отлову собак принадлежит вовсе не Московской городской ветеринарной станции. Ныне в государственном малом предприятии «Витус» (ранее городской вет-станции) из-за нехватки денег количество бригад ловцов бродячих «хвостов» только за последний год снизилось с 33 до 3. И при этом следует сказать, что этого количества бригад… хватает на то, чтобы выполнять план.
Судя по всему, бродячих собак отлавливают сами москвичи. Кстати, там же, на Тушинском рынке, правда в его вещевом павильоне, вы сможете найти много дешевых мужских зимних шапок, которые почему-то называют «волчьими», хотя они исконно «дворового» окраса. Мясо, значит, тоже не пропадает, ибо, как мы уже выяснили, оно не подконтрольно СЭС.
Уличные продавцы, и что самое опасное, даже продавцы на продовольственных рынках, уже не боятся всучить вам просроченный или же некачественный товар. Более того, чтобы продать, идут на любые уловки. У них на раз можно купить бутылку водки с обыкновенной водой, банку сгущенки с томатной пастой или же пельмени с куриными лапками внутри. И так далее. Так что мы с вами вряд ли гарантированы от того, что нам не продадут на продуктовом рынке рулет из мяса четвероногого друга.
БРАГА ЛЬЕТСЯ РЕКОЙ— Ну что, по рюмочке? — Мой собеседник взял в руки бутылку водки «Московской», которую мы несколько часов назад купили в палатке на продуктовом рынке, и, открыв ее, налил немного в мою… пробирку. — На вид и на запах — самая обыкновенная водка, а вот что там внутри, покажет химическая экспертиза…
Начальник отдела экспертиз пищевых продуктов, почвенно-ботанических и минералогических объектов Экспертно-криминалистического центра МВД России подполковник милиции Алексей Алексеев провел меня в небольшую химическую лабораторию, расположенную по соседству с его кабинетом. Стерильная чистота, пробирки, микроскопы, компьютеры. Все как в больнице. И хотя под белыми халатами сотрудников лаборатории погоны офицеров милиции, но они тоже спасают нас с вами — от отравленной пищи и воды. Но особенно от недоброкачественного спиртного, девятый вал которого захлестнул нашу страну.
Пока лаборанты изучали содержимое моей пробирки, мы с начальником отдела у него в кабинете обсуждали «общие вопросы». Невольно обратил внимание на шесть открытых бутылок нашего и импортного спиртного, стоящих на подоконнике. Почти полные, но с какими-то бумажками, приклеенными на стекло бутылки. Это тоже образцы, так сказать, нашего «кустарного» творчества.
— Только посмотрите, какую гадость пьют наши москвичи. — Подполковник милиции берет одну из бутылок и читает: — «В бутылке вина «Гурджаани» неизвестного производства обнаружены не только вредные для здоровья человека химические элементы, но и кишечные палочки». А в бутылке водки «Русская», купленной на оптовом рынке, был налит разбавленный технический спирт. Кстати, был в нашей лаборатории и «молдавский коньяк» на… автомобильном антифризе.