моя комната аж на четвёртом этаже. У меня даже бинокль имеется, которым я пользуюсь время от времени, чтобы подглядывать в чужие окна.
Подойдя к окну и открыв его, беру в руки бинокль и смотрю на дом друга. Движения в его комнате не видно. Тогда я направляю бинокль вниз и смотрю на жилище нашей прислуги. Жёлтый сарафан попадает в поле зрения почти сразу. Я могу рассмотреть всё: её позу, волосы, закрученные сейчас в пучок на макушке, длинные ресницы и взгляд, направленный в книгу. Я даже название книги вижу.
Золушка расположилась в беседке рядом с домом для персонала и читает школьную программу одиннадцатого класса. Нам тоже задали «Гранатовый браслет». Я, кстати, пока не читал. Вот пусть она мне и перескажет сюжет. Вкратце.
Отложив бинокль, покидаю комнату.
Глава 4
Эля
– Эль, где ты была? – строго смотрит на меня мама, на секунду оторвавшись от вещей, которые складывает в шкаф.
Она, конечно, замечает и мои раскрасневшиеся щёки, и немного виноватый взгляд.
– Да так, гуляла, – пожав плечами, встаю с ней рядом и помогаю с одеждой.
Мы приехали в этот дом около двух часов назад. Мама чудом получила здесь работу, а главное – крышу над головой на целый месяц. За это время у нас точно получится придумать, что делать дальше и где мы будем жить.
– Ты бы не высовывалась лучше, – ворчит мама, продолжая раскладывать наши вещи по полочкам большого шкафа.
Демьян явно никогда не был в доме для прислуги, ведь вопреки его словам комната нам досталась просторная и с качественной, удобной мебелью. Две кровати, шкаф, письменный стол, тумбочка. Правда, кухня и ванная комната общие, и нам придётся их делить ещё с тремя женщинами: домработницей и двумя горничными.
Кажется, есть ещё садовник, водитель и охранник, но они живут где-то в другом месте. Я пока не изучила всю эту огромную территорию.
– Ты меня слышишь, Эль? – вторгается в мои мысли мама.
Задумавшись, я пропустила мимо ушей то, что она говорила.
– Георгий Юрьевич фактически по блату взял меня на работу. Мы не можем его подвести. Он и так закрыл глаза на то, что я живу здесь с ребёнком.
Когда она так говорит, то действительно видит во мне ребёнка. Это обидно.
– Мам, да мне семнадцать уже, – бросаю я с некоторой иронией. А потом уже серьёзно: – И помогать тебе могу. Вдвоём мы любую работу сделаем быстрее.
– Ну какая помощь, Эль? Скажешь тоже. Ещё я детский труд не эксплуатировала… Нет уж! Лучше книжки читай, вам там на лето много задали, а ты ни одной не открывала.
У моей мамы есть пунктик. Он называется «общественное мнение». Несмотря на то, что мы никогда не купались в роскоши, а временами вообще бывало очень сложно с деньгами, она никогда не унывала. Устраивалась на вторую и даже на третью работу, чтобы купить мне точно такую же кофточку, как, например, у соседской девочки или модницы-одноклассницы. Чтобы никто и никогда не смог ткнуть в неё пальцем и сказать, что она мне чего-то там недодала.
В итоге в свои тридцать восемь лет моя мама – одинокая женщина, всё ещё считающая меня ребёнком.
А мне не нужны кофточки, и на общественное мнение наплевать. В детстве я хотела, чтобы она просто рядом была почаще. А сейчас мечтаю, чтобы мама собой немного занялась. Не знаю… сходила в салон, сменила причёску, обновила гардероб.
– Напомни, как зовут жену хозяина дома, – перевожу я тему.
– Снежана, – отзывается мама, сдержав улыбку.
А вот я хмыкаю.
– Эль, перестань. Нормальное имя.
– Ладно, проехали, – тут же сдаюсь и признаюсь со страдальческой миной: – С её сыновьями я уже познакомилась. Полноценные мажоры, ни прибавить, ни убавить.
– Они вроде как не её дети, – замечает мама. – И не смотри так на меня, сплетни я не собираю. Просто одна из горничных слишком много болтает.
Я удивлена. Нет, не по поводу болтливой горничной, а тому, что у братьев нет матери. Хочется немедленно узнать, где она. Неужели мэр Гуреев вдовец?
– А вообще, это не наше дело, – говорит мама, закончив наконец с вещами. Закрыв двери шкафа, оборачивается и оглядывает комнату: – Ну что? Вроде неплохо, да?
– Ну-у… однозначно намного лучше, чем наше предыдущее жильё! – я с разбегу запрыгиваю на кровать, намереваясь проверить матрас на прочность.
– Эллина! – голос матери становится строгим. – Ты вроде себя очень взрослой считаешь!
Насупившись, спрыгиваю на пол. Уж и пошутить нельзя.
– Что ж… ладно. Мне нужно получить задания на сегодня. Пойду искать экономку. Её, кстати, зовут Нина Павловна. Милейшая женщина. Смотри, не позорь меня, Эль. Нигде лишний раз не броди, особенно в хозяйском доме. Нечего тебе там делать.
Интересно, что мама сделает, если узнает о моём проникновении в комнату Демьяна? Это ещё не учитывая то, что я умудрилась поглазеть на него без одежды…
Вообще-то, мама у меня добрая. Да, иногда ругается и повышает голос. Но мы никогда всерьёз не ссорились. И наши примирения после небольших размолвок случались быстро.
– Я всё поняла, – рисую пальцем нимб над головой. – Буду паинькой. Обещаю.
Приблизившись к маме, чмокаю её в щёку. Она уходит, а я достаю свой рюкзак из-под кровати и, запустив в него руку, не глядя извлекаю книгу.
– Так, что тут у нас?.. Ага, Куприн.
Читать я люблю, но вот со школьной программой обычно у меня не клеится. Она мне кажется скучной.
Выхожу во двор и, устроившись в беседке, пытаюсь углубиться в чтение. И, кажется, у меня даже получается зацепиться за сюжет, как вдруг раздаётся тихий голос возле самого уха:
– Значит, ты в одиннадцатом учишься?
От испуга я хватаюсь за сердце, книга падает из моих рук. Демьян тут же наклоняется, поднимает её и протягивает мне. Я хватаюсь за потёртую книжку пальцами, однако он так крепко держит, что у меня не получается её забрать.
Подняв взгляд