продолжала Тина — Видите вот это я с ним снята пятнадцать лет назад. Он обнимает меня за плечи. А вот это я, он моя мама и наша девочка! Это опять я и опять он И опять он обнимает меня за плечи! Ну?! Теперь-то вам ясно, что мы заслуженные супруги и что вы спокойно можете нас зарегистрировать немедленно!
— Нет, мне не это ясно. — сказала заведующая загсом. — то, что на фотографии он обнимает какую то молодую женщину, ничего не доказывает Мало ли кого может обнимать мужчина! С них, знаете, взятки гладки!
Тут Тина снова одарила меня взглядом «на уничтожение». Я прочел в ее глазах ядовитый упрек.
«Что я тебе говорила дома? На позор меня сюда привел, дорогой муженек!?»
— Вы можете проверить наши паспорта! — сказал и заведующей загсом — Мы живем в одной квартире.
— Это еще тоже не доказательство Может быть, вы ушли от старой жены или, простите, она бросила мужа. Все это надо проверить по документальным свидетельствам в течение трех дней! Таков порядок!
— Какие вам еще нужны свидетельства? — завопил я. — Неужели вы нам не вериге? Но мы же с ней (я показал на дрожащую от возмещения Тину) не похожи на тех мальчишек и девчонок, которые сегодня женятся с вашей помощью, а завтра разводятся!
Тина меня поддержала Но как! От ее крика у меня все в голове зазвенело.
— Замолчи, женщина! — сказал я Тине — Что я могу сделать, если нам с тобой здесь не верят!..
Тогда Тина оставила в покое заведующую и со всем своим пылом обрушилась на меня.
— А что я говорила тебе старому дураку! Скажите, пожалуйста, решил осчастливить! Семнадцать лет собирался жениться и вот собрался! Позор на мою голову! Осчастливил!
— Если для тебя счастье — развод, пожалуйста! Давай тогда оформлять развод! Может быть, это проще!
С этими словами я бросился к выходу.
— Иди, иди! — крикнула мне в спину моя дорогая супруга — Ступай туда, откуда никто еще не возвращался.
Кое-как запихнув в свою сумку наши семейные фотографии, она догнала меня в ту секунду, когда я взялся уже за ручку двери. И тут прогремел властный голос заведующей загсом:
— Стойте!
Мы с Тиной обернулись, как по команде.
— Я вас зарегестрирую сегодня, и вы получите свидетельство о браке через десять минут!
От удивления я не сказал, а пролепетал в ответ:
— Почему же вы… это… так вдруг перерешили?
— Потому что вы очень уж естественно ссоритесь! — сказала заведующая загсом. — Так ссориться могут только заслуженные супруги… Теперь мне ясно, что я спокойно могу вас зарегистрировать и все будет и порядке!..
Через пятнадцать минут мы с Тиной вышли из загса законными супругами, у меня в кармане на груди лежали два свидетельства о нашем браке одно Тинино, а другое мое. Я шел и думал, что то, другое подтверждение факта супружества, которое мы с Тиной предъявили в загсе, я лично постараюсь больше нигде не предъявлять. Я искоса посмотрел на свою благоверную, и мне показалось, что она думает то же самое. Так ли это, не знаю. Поживем — увидим.
Рисунок Г. ПИРЦХАЛАВА
— Видно, и у них строгий директор: все на цыпочках ходят.
Карло КАЛАДЗЕ
НАНА
Перевод Н. Лабковского
После долгих лет разлуки
С другом встретились мы снова.
Стал теперь я седовласым,
Стал мой друг белоголовым.
Добрый случай свел нас вместе
В этот день в родном селенье.
Мы стоим, не можем слова
Вымолвить от умиленья
А потом, как встарь, в обнимку
Мы пошли вдоль частокола
И свернули в переулок
Где стояла наша школа.
Ничего здесь не поддалось
Жизни бурному теченью:
Те же парты, те же классы,
Где учили нас черченью
Нам стихи читают дети,
На доске рисуют мелом,
Но… упал мой взгляд на парту —
Солнце сразу потемнело.
Сердце вырезал на парте
Чей-то ножик перочинный
И «Нана» — девичье имя…
(Женщины всему причиной!)
А за партой бойкий школьник…
Друг мой вмиг насупил брови.
— М-да! — сказал он но парнишка
Перебил на полуслове:
— Зря меня сразить хотите
Вы упреками своими.
Не мое на парте сердце,
Не моей любимой имя.
Этой шалости виновник
Нашей школе неизвестен.
Он давно, наверно, помер,
Лишь «Нана» на том же месте.
Друг мой выразил ребятам
Нашу грусть и сожаленье,
И пошли мы с другом дальше
Вдоль по улицам селенья.
Мы поднялись тропкой узкой
К нашим горам, к нашим скалам,
К нашим башням, где играли
Мы в разбойников, бывало.
Под одной из темных башен,
Нависавших над деревней,
Друг мои замер. — Вот так штука!
Видишь там, на башне древней…
Изумительный орнамент!
(Тыщу лет не вянут краски.)
Он глядит со стен старинных,
Словно из народной сказки.
Я взглянул и чуть не обмер…
В горной выси над пучиной.
Изуродовал орнамент
Чей-то ножик перочинный…
Сердце, и стрела в том сердце
Над старинною стеною.
И «Нана» — девичье имя…
(Женщины всему виною!)
Только, к счастью иль к несчастью,
Здесь «Нана» не одинока.
Стрел, имен, сердец и чисел
Много на скале высокой,