Читать интересную книгу завершение - Александр Кралин

— Когда Земля немного пришла в себя, оказалось, что на ней образовалось много новых, пригодных для обитания мест. Началась жестокая борьба за существование. Многие морские организмы освоили сушу; в том числе и существа, которых уже можно считать нашими прямыми родоначальниками. Но они поначалу оказались неудачниками. Это сейчас мы живем везде, где жить можно и даже там, где, казалось бы, нельзя, а все остальные твари существуют лишь постольку, поскольку мы им это позволяем. Тогда же наши слабые и уязвимые пращуры были вытеснены в самые суровые, бесплодные места и почти все вымерли. Но единицы – да, да, единицы, это ныне точно доказано генетическими исследованиями! – выжили. Не высокие стремления, не мечты о светлом будущем и о всеобщей справедливости и блаженстве после слияния с Великим Духом, а страх смерти, бессильная ярость и отчаяние дали им необходимое для выживания качество – разум. Сначала предметное мышление, потом – образное, отвлеченное, и, наконец – всеобщий дух. Первые, для сравнения, застыли на стадии индивидуальности и полного личного обособления. Мы пошли дальше – мы духовно слились почти воедино и обходимся без точной персональной идентификации.

— Вопрос же: кто лучше? – наивен и бессмыслен. Они были приспособлены к своей среде обитания, мы – к своей. Наш организм проще устроен и работает эффективнее, чем у Первых – но ведь они были Первыми! И их достижения уже поэтому заслуживают уважения, а их опыт – внимательнейшего изучения.

— А…

— Стоп! Довольно! Не считайте себя умнее всех! Вопросы о смысле и цели разума, о вечности и конце – проявляйте в труде старание с прилежанием, просвещайтесь, исправляйтесь, заслужите прощение и обратитесь к кому–нибудь из философов; я же – археолог. А ужин уже готов, мы выбились из распорядка, и завтра придется начинать работу затемно.

— Производитель, распоряжайтесь – собрание окончено!

***

Спать Мыслитель укладывался в палатке – ночи в пустыне холодные. Сегодня он решил расположиться на отдых пораньше, отказавшись от вечерних размышлений и созерцания звездного неба. События дня порядком его утомили. Это ведь только профаны невежественные думают, что каста Мыслящих живет припеваючи, вовсю пользуясь своими привилегиями, и в ус не дует. На самом же деле мышление, даже совершенно абстрактное, без видимой ответственности за последствия – тяжелая, изматывающая работа. Сегодняшнюю свою работу Мыслитель выполнил хорошо, дух экспедиции заметно поднялся, несмотря на прибытие группы особей с явно антисоциальными склонностями. Назавтра следовало ожидать некоторого прилива энтузиазма и, возможно, новых результатов, требующих немедленного обдумывания. Сегодняшняя же утренняя работа оказалась, по правде говоря, пустой, так что имело смысл немного отпустить вожжи и себе, чтобы назавтра быть во всеоружии ума и духа.

Мыслитель протянул щупальце, чтобы задернуть полог, но вновь – и что это за день сегодня такой! – почуял чью–то вопрошающую ауру. Начальник конвоя? Но что такое с его ореолом? Никакой заносчивости, зато обнаружились явные признаки глубокомыслия. Мыслитель только в обществе бывал выспренним и надменным, да и то, если обстоятельства того требовали; так что отозвался просто:

— Внимаю. Ваша аура изменилась?

— Я не на службе сейчас. Можно позволить себе подумать. При подопечных–то – ни–ни! Пусть лучше глупцом считают, так с ними легче управляться.

— Мы скоро отправляемся обратно. Так мы к утру доберемся до родника и устроим там дневку.

— Вам требуется мое разрешение?

— Ну, нужно ведь поставить в известность. Потом, хочу объяснить свое поведение там, на форуме. Начальник должен держать бравый облик на виду у подчиненных. Они ведь все время при Повинных и, бывает, такого от них набираются… Если я сам старшего не боюсь, то моим и подавно спуску не будет. А выкажешь слабость – команда разболтается, а подопечные еще больше испортятся. Уж лучше зарваться малость да выволочку схлопотать. И, если Вы не очень утомлены, я желал бы получить ответы на два–три вопроса. Поверьте, мне это действительно важно знать.

— Хорошо, но сначала ответьте Вы. Вы сейчас общаетесь как вполне мыслящая особь. И я наблюдаю у Вас признаки сформированных, выраженных и воспринятых другими мыслей. Что побудило Вас избрать такой вот род деятельности?

— А что побудило Вас покинуть уютный кабинет со всеми удобствами и забраться сюда, в пустыню, терпеть лишения и даже рисковать погибнуть?

— А, понимаю! Ваш материал – Повинные, и Вы решили держаться поближе к нему. Достойный пример самоотверженности. Но я не вижу у Вас никакой степени, не говоря уже о сане.

— Да кто же даст степень тюремщику? Должность, чин – и будет. Вы–то, для своей касты, вольнодумец редкостный, но другие… Потрясение основ… Да что там, сами знаете. Я Вам ответил?

— Да, исчерпывающе. Вы заслуживаете уважения, хотя лично мне неприятны. Понадобится содействие в ученом сообществе – можете на меня рассчитывать. Внимаю.

— Мне показалось, что упоминание о размножении Первых вызвало у Вас и личное отвращение. Что у них такого было в этом процессе?

— Мерзкий и пугающий вопрос. Мы пока не знаем, когда и как обнародовать сведения о нем, и стоит ли это вообще делать. Но с Вами, наверное, можно без обиняков – может в работе пригодиться, а извращениями да психопатологиями Вас не проймешь, всякого навидались… Но – тайна, тайна, и еще раз тайна!

— Первые, чтобы Вы знали, размножались многократно в течение жизни.

— Что–о?!!

— Именно так. Для нас размножение – Завершение, закономерный конец жизненного цикла, его неизмеримая вершина, укрытая священным покровом. Первые же могли спариваться и производить потомство много раз. Они сами выращивали и воспитывали своих отпрысков. Более того, нам достоверно известно, что не каждый половой акт у них приводил к оплодотворению. Они даже изобретали приспособления и придумывали способы совокупления, исключающие зачатие! Зачем – знает лишь Великий Дух, если только он есть. А свой жизненный путь они завершали от дряхлости и болезней.

— Да–а! Это должно быть правдой, нарочно такое не выдумаешь. Они что же, перерождались после каждого соития? Становились другими? Хотя… Может быть, они вновь и вновь стремились пережить ощущения, возникающие при слиянии друг с другом? При их слабом духе у них должна была быть развита чувственность, раз биологически они были похожи на нас.

— Я никогда не задумывался, и ни за что не стану этого делать, бывают ли при Завершении какие–то ощущения, и что это за ощущения. Чувственные же особи – Ваша епархия, а мое дело – факты. Но у Вас ведь есть ко мне что–то еще?

— Вы не верите в Великого Духа? Ходят слухи, что среди Мыслящих это не редкость.

— Я верю в факты, а Великий Дух не годится даже в гипотезы. Научная гипотеза должна заключать в себе условия для ее проверки опытными данными, а существование Великого Духа нельзя ни доказать, ни опровергнуть научно. Вера в него может быть только чистой верой. И Духовники правильно делают, что пресекают дискуссии непосвященных по этому поводу.

— Почему? Ведь свобода мышления…

— Если бывает полная свобода хоть в чем–то, то почему Повинные – Повинные, и чем Вы тогда занимаетесь? Я допускаю, что Великий Дух все же есть. И что мы когда–то, избавившись от бренной телесной оболочки, приобщимся в чему–то неизъяснимо–прекрасному и будем пребывать в вечном блаженстве. Но… Смотрите, хубза расцвела… Здесь ее естественные места произрастания, и ее жизненный цикл не сбивается, как в ботанических садах… И я не сбиваю Вас с толку и не увожу разговор в сторону… К утру цветок завянет, а к вечеру следующего дня засохнет и все растение. Остатки частью подъест местная мелкая живность, прочее высохнет и рассыплется в пыль. Природа, особенно при острой нехватке ресурсов, соблюдает известную экономию…

— А теперь представьте себе, что все клеточки этого мощного корня, протянувшегося вглубь на несколько саженей и улавливающего еле заметные частицы влаги, этого коренастого стволика, способного выдержать пронзительную зимнюю стужу и секущий ветер, этих плотных листьев, и в зной и в пыльную бурю обеспечивающих жизнедеятельность всего растения, наконец, этого прекрасного, изящного цветка – разумны! Тогда они не могут не понимать, что образуемый ими организм – совершенен и есть вершина в своей линии развития. Но кто и как в таком случае сможет объяснить им всем, что их удел, при несомненном личном совершенстве каждого и слаженной общей организации – быть всего лишь своего рода питательной средой для щепотки невзрачных семян, из которых смогут попасть в подходящее место и прорасти всего лишь одно–два, а то и ни одного?

— И потом, в пустыне ведь не только безобидные существа обитают. У меня в прошлом году двое рабочих погибли, наткнувшись на едучий цепень. Вот эта Ваша – простите, теперь уж моя головная боль – соблазнительница… Я уже и сам убедился, что ее дух необычайно тонок, чуток и в то же время силен. Откуда тогда и как следует, что мы с Вами достойнее Великого Духа, чем она?