Читать интересную книгу завершение - Александр Кралин

Копать между тем становилось все тяжелее и тяжелее – выветренный поверхностный слой был уже выбран, пошел плотный коренной грунт. Гигант упорно и методично трудился. Глядя, как ловко и умело он, сплющив кончики щупалец, просовывает их в малейшую щель и, расклинив, отдирает и опрокидывает целый пласт, или, прилепившись присосками к, казалось бы, монолитной поверхности, осторожно покачивая и расшатывая, вынимает очередной камень или ком ссохшейся глины, трудно было поверить, что он лишен разума. Так работа продолжалась до обеда с короткой, в этих широтах, сиестой и затем до темноты.

Между тем волны эманаций слабели и слабели и к концу первого дня работы колебания ауры Первых почти затихли, хотя фон все еще оставался очень сильным, сравнительно с другими местонахождениями.

Наутро археологи собрались у раскопа в полном недоумении. Аура есть, но ничего, что можно было бы классифицировать как артефакт!

— И это все? – разочарованно проскулил кто–то.

— Погодите–ка… – протянул Верзила, внимательно пригляделся к только что вывороченной глыбе, отломал несколько комочков, поднес поближе к глазам – посмотрите сюда!

Низ глыбы был темнее и серее верха, крошился легче, зернышками покрупнее и давал при этом больше пыли.

— И что же?

— А то, что это уже не чистая глина, а с примесями продуктов коррозии! Чего – не знаю пока, тут нужен химический анализ, но это не окаменелость! Вот, глядите! Вот этот беловатый кусочек! Это же явно окисел металла. Нужно копать отсюда вглубь, там может быть что–то уцелевшее.

Действительно, крошка, которую сумел углядеть Верзила, по виду очень походила на всем известный налет на изломах пришедших в негодность изделий из алюминиевых сплавов. И весь низ глыбы представлял собой, похоже, почти целиком какой–то натечный минерал.

Мыслящие посовещались, проделали несколько химических опытов – в экспедиции имелась простенькая полевая лаборатория, которая, забытая за ненадобностью, кочевала от сезона к сезону в своем ящике – и согласились с Верзилой: теперь нужно копать вглубь.

Однако внедриться глубже сразу не удалось: требовалось расширить яму, иначе гигант не смог бы работать. Вскрышные работы заняли не так уж много времени, тут особой аккуратности не требовалось, и к обеду был расчищен приличных размеров участок слоя явно чужеродного происхождения – серовато–бурого, зернистого, пылящего; при взгляде издали видно было, что он образует плавно выпуклую поверхность.

— Купол? Полость, которую Вы ощущали? – это обратился к Мыслителю напряженно наблюдавший Верзила.

— Возможно. Убежище, в котором прятались и доживали свой век последние из них. Раз они в космос летали, значит, их техника позволяла создавать замкнутые системы, способные поддерживать жизнь их обитателей очень долго. Может быть, даже несколько поколений. Или хранилище, в котором они решили сохранить память о себе.

— В любом случае, нам нужно быть предельно осторожными. И тайное поселение, и хранилище должны быть герметичны и надежно защищены от недопустимого вторжения. А Первые привыкли распоряжаться большими количествами энергии и, судя по всему, умели с ней обращаться.

— Да, Вы правы. Кроме того, они ведь духа друг друга практически не чуяли. Даже если и видели кого–то, то никак не могли заранее знать, с какими намерениями он идет. Их системы безопасности должны были быть чрезвычайно изощренными. Огонь, взрыв, отравляющие вещества, электрические разряды – все возможно.

— А микробы? Сопутствующие, допустим. Для них, может быть, и безобидные, а для нас смертельными окажутся.

— Ну, это вряд ли. Слишком большой срок. Цисты и споры даже самых стойких бактерий столько не протянут. Органические соединения, кстати, тоже. И большинство минеральных ядов за такое время сами собой распадутся. Вы что–нибудь когда–нибудь слышали о месторождениях цианистого калия или азида свинца?

— О месторождениях соединений ртути, кадмия и молибдена слыхал.

— Они для обороны не годятся, слишком медленно действуют. И в количестве, необходимом, чтобы погубить наверняка, их легко распознать. Меня больше беспокоят не те угрозы, которые мы можем себе представить, а те, которые мы не способны предугадать…

— Подумать нужно.

— Да, безусловно. А время уже к обеду подошло. Так… Сообщество! Все внимаете? Сейчас – обед. Сиесты не будет. Погода прохладная, дело к осени, солнце не жжет, а влагой мы все уж напитались, как губки. Пока обедаем – думаем, как быть дальше. После обеда – собрание, опять решаем, что делать.

— Мыслитель… – это вызвался Скупой Претендент, из Мыслящих – а ведь у нас и оптические приборы имеются. Я бы и не вспомнил, если бы лабораторию сегодня на белый свет не извлекли.

— Приборы?

— Там раздвижной перископ есть. – подхватил Производитель – Копнем осторожно, бьем скважину. Нашим электробуром на три сажени можно просверлить, это уже достаточно безопасное расстояние. Потом опять – копаем, бьем. Вдруг полость обнаружится – вставляем перископ и смотрим. Вот так.

— Похоже, что и в самом деле так. Возражения, дополнения, другие предложения есть? Нет? Отлично, тогда обед, и – грызем дальше!

***

Обедали наскоро – не терпелось продолжать работу. Гигант, правда, ел, как и всегда, не спеша, но в нем пока и не было необходимости. Нужно было установить станок для бура. Нужно было развернуть походную электростанцию – мощности гелиопанелей для того же бура не хватало даже в середине лета под пышущим солнцем пустыни. Наконец, нужно было вытащить из закутка в фургончике перископ, собрать, проверить и наладить. Производитель только затылок чесал, глядя, как рабочие волокут длинный металлический ящик. Сколько раз он честил про себя эти «железяки» во все корки! Сколько по ним требовалось отчетности! Сколько всяких мер предосторожности при хранении и транспортировке! И на тебе – пригодилось–таки! Век живи, век учись.

И вот бур взвыл, заурчал, бурав легко пошел в глубину. Взрыхленный грунт фонтаном плеснул в стороны; по ветру потянулись клубы мелкой пыли. Производитель хотел было приостановить работу – рабочий у бура не одел защитный костюм в дыхательными фильтрами, но тут бурав, резко звякнув, обо что–то ударился. Станок подпрыгнул от отдачи и скособочился, бурильщика отшвырнуло в сторону. Все бросились к установке – рабочий не пострадал, только немного ушибся и оцарапался. Покосившийся станок с торчащей в воздухе одной ногой держался на застрявшем бураве, углубившемся менее чем на сажень. Его поправили совместными усилиями, бурав извлекли.

Производитель заглянул в скважину, потыкал щупом: «Похоже, металл». Широкий бурав заменили более тонким сверлом по металлу, но оно только скрипело и стонало, ничуть не продвигаясь. Поставили опять бурав, заменив коронку на твердосплавную, для камня. Опять – без толку. Мыслитель распорядился выдать единственную в экспедиции алмазную коронку, до того ни разу не использовавшуюся, а рабочим тем временем – снять рыхлый слой до твердого. Те подналегли и быстро разгребли круг в две сажени. Твердая поверхность оказалась ржаво–шершавой, но посредине, там, где на нее наткнулся бурав, был четко виден матово отблескивавший круг чистого материала Первых, не похожего по виду ни на один из известных металлов или сплавов.

Алмаз его потихоньку все–таки брал, но было ясно, что коронка износится или сломается, прежде чем уйдет в него на свои две пяди. Производитель хотел было прекратить работу, но вдруг в скважине что–то громко хрустнуло. Рукоятка подачи, на которую что есть силы налегали двое рабочих, сплеснула и завертелась, бурав провалился – упор с лязгом ударился об ограничитель, и бур, крякнув, остановился – выбило защиту генератора. Пробились! Производитель, осторожно подойдя с наветра, поднес к отверстию пучок тоненьких невесомых ниточек на длинной палочке. Те, пошевелившись туда–сюда, опали, когда легкий ветерок на минуту утих совсем – разности давлений внутри и снаружи не было. «Да, умели Первые строить! Что же это мог выдержать такой купол, когда он новый был! Перископ!»

С перископом вышла небольшая заминка – уплотняющая манжета с установочным фланцем никак не хотели втискиваться в отверстие. Но, наконец–таки ее запихнули, вставили трубу. Защелка тихонько щелкнула, и Производитель приглашающим жестом указал Мыслителю на прибор. Тот приник к окуляру, покрутил рычажок выдвижения, маховички фокусировки и поворота головки. Приник плотнее, напрягся, и принялся передавать остальным сразу сырую, безо всякой фильтрации и обработки, информацию:

— Полость. Большая, округлая, саженей десять в поперечнике, четыре – в высоту в центре. Какие–то конструкции, непонятно какие – все оплывшее, рассыпающееся в пыль, полуразрушенное. Толстый слой пыли на полу, неровный, с выпуклостями от полсажени до сажени с небольшим. Что за выпуклости – непонятно, под пылью не разберешь. То ли что–то из пола выступает, то ли просто валяется. Судя по размерам, тут могут быть и останки Первых, но из–за пыли не разглядеть. Так… из стен остатки каких–то штырей торчат… еще… остатки помоста с перилами… там круговая галерея была. И… погодите… это только преддверие, есть ход вниз!