Эми замечала, что Люсинда, мнение которой пользовалось авторитетом в сфере гламура, очень быстро становилась ее лучшей подругой. Эми была остроумна, обаятельна и слегка неповоротлива, а ведь так приятно, когда рядом с тобой кто-то естественный, словно порыв свежего ветра в душном мире моды! Умная и уравновешенная Люсинда стала ей идеальной наставницей. Самое главное: они смогли по достоинству оценить друг друга.
Среди сотрудниц журнала Эми была практически самой молодой и, если быть честными, самой красивой. По степени ухоженности ее, естественно, затмевали все без исключения работающие здесь женщины. Например, под ногтями у Эми водились редкие культуры, а то, что творилось у нее на голове, больше напоминало помойку, чем прическу. Но все же благодаря ее собственному рецепту красоты (одна часть — природное обаяние, две части — вода из-под крана), она умудрялась выглядеть свежее, чем листья салата, и уж точно значительно аппетитнее!
Последнее охотно бы подтвердили искушенные киномагнаты и мужчины с толстыми кошельками (и, в большинстве случаев, с толстыми задницами), которые обедали рядом и бросали на нее плотоядные взгляды. Некоторые, вероятно, англичане, поглядывали на нее прохладно и высокомерно. Некоторые — наверняка французы — неподдельно восхищались ею. А в забитых взглядах американцев читалось: могут ли они улыбнуться или это будет дисгармонировать с их костюмом от Кельвина Кляйна? А что подумает жена? А что скажет психиатр?
Эми внутренне улыбнулась этому краткому путеводителю по особенностям национального характера и решила, что обобщение в данном случае грубостью не являлось. Так им и надо, развращенные ублюдки!
— Ну что, Люк так пока и не позвонил? — Люсинда угостилась ломтиком козьего сыра, ухитрившись сделать это безо всякого ущерба для своей помады.
— Нет, но я и не жду, что он позвонит. И знаешь, меня на самом деле это не слишком беспокоит. Я поняла, что он мне не подходит.
Люсинда сочувственно улыбнулась. Она была уверена: Эми просто делает хорошую мину при плохой игре.
— Люсинда! Мне совершенно все равно, честно.
— О'кей, дорогая. Почему бы тебе не сходить со мной сегодня на вечеринку? Достань свой лучший наряд и поймай себе рыбку покрупнее, чем Люк. Там будет уйма народу.
Эми вяло кивнула. После недели маниакальной работы ей хотелось провести вечер в одиночестве, наедине с собственными мыслями, но она была не настолько глупа, чтобы обижать Люсинду, когда та была на волне милосердия.
— Люс? — она оторвала глаза от винегрета, лежащего на листе цикорного салата.
Давайте называть вещи своими именами, салат, как его ни обзови — эндивий, рокет, эрука посевная, — все равно останется проклятым салатом. Эми поморщилась при мысли о тупости клиентов ресторана, которые платили втридорога за обычные листья с изысканным названием. В чем было единственное преимущество — по крайней мере, так они сами объясняли свой выбор, — эти листья не полнили.
— Люс, ты ведь понимаешь, почему я лучше просто пересплю с парнем, чем стану с ним встречаться. Свидание неизмеримо волнительнее и романтичнее, чем совместная жизнь, когда я буду ходить в трениках с отвисшими коленками и перестану брить ноги!
Люсинда улыбнулась ей со всем состраданием, на которое способна женщина, диктующая моду на хипстеры — брюки в обтяжку с поясом ниже талии.
— Дорогая, если ты кого-то любишь, в конечном счете перестает иметь значение, поела ли ты чеснока и волосатые ли у тебя подмышки! Правда, это не главное!
Эми скорчила гримасу отвращения. Что и требовалось доказать: уж лучше она останется в привлекательном мире фантазии со всеми его замирающими сердцами, порхающими бабочками в животе и прочими атрибутами.
— В этом твоя беда, дорогая, ты слишком многого хочешь! Ты мечтаешь о парне с рекламы парфюма «Ральф Лорен» для жизни, но эти ребятки все до единого геи! Реальность не всегда приятна и безупречна.
5
Вам когда-нибудь приходилось бывать на вечеринках, которые оправдывали ожидания? Вечеринки, по правде говоря, лишь завуалированное название для разбитых надежд. Если уж на то пошло, лучшая их часть — процесс подготовки. Китс прав, подумала Эми, затыкая большим пальцем ноги кран, из которого капала вода. Как там говорится в его стихотворении «Мечта»? «Лопнет мечта, словно мыльный пузырь…» Все дело в предвкушении, а реальность никогда, похоже, не соответствует нашим фантазиям и планам…
Вокруг нее клубился сиреневый пар. Она погрузилась под воду с головой. А в воображении крутился образ вечера в блеске цветного кино 50-х годов. И красавцы, красавцы!.. Дамы в фисташковых платьях выплывают из шумного бального зала на обрамленный оранжевыми цветами балкон подышать прохладным воздухом… Через несколько мгновений на балконе появляется чертовски привлекательный мужчина, и нас ждут нежные прикосновения или признания в любви… Как бы то ни было, в кино лучше, чем в реальной жизни, подумала Эми, резко поднявшись из пены и залив весь пол водой.
Вечеринка в бывшей частной усадьбе Холланд-Парк, в доме редакторши известного журнала, изобиловала шампанским и креветками. Хозяйка мечтала, чтобы весь мир узнал о ее эксклюзивных диванах и великолепных колоннах, поэтому была очень рада всем гостям, которые имели хоть какое-то отношение к миру средств массовой информации. Даже Эми, которая работала всего лишь ассистенткой, но которую наверняка глубоко впечатлит внутренняя отделка ее дома. Она также слыла самой последней стервой во всем Лондоне и законченной истеричкой.
— Мы зовем ее Дэгенхэм, потому что это в одной остановке от Баркинга[4], — с гордостью сообщил Эми один из состоящих на службе у хозяйки дома журналистов, хихикая при этом так, словно только что показал язык своей школьной учительнице. Он вкратце прошелся по всем собравшимся корифеям.
— Представь, большинство из этих ничтожеств работает на дневном телевидении! Наверняка сосланы туда за какие-нибудь грешки, совершенные на Вечернем Независимом Телевидении!
Эми являла собой образец полнейшего безразличия, когда ей представляли всех этих мужчин в свитерах и наклюкавшихся женщин. Она мужественно терпела острую боль унижения, когда, обращаясь к ней, они одним глазом высматривали в зале кого-нибудь поинтереснее или побогаче.
Люсинда всегда была твердо убеждена в собственной самодостаточности и уверенно вела себя в обществе. Она получала удовольствие от разговора, свободно общалась с людьми, очаровывала и льстила им безо всяких усилий. А иначе зачем вообще эти вечеринки? Эми же принадлежала к той категории людей, которые предпочитают держаться за подружку как за неизменное спасательное средство в тупиковых ситуациях или трудных разговорах.