Читать интересную книгу Приговор - Захар Абрамов

…В двадцать три часа прокурор района санкционировал обыск и изъятие часов на квартире Симонянца.

На Садовую решил выехать сам Агавелов, заявив, что хочет довести дело до конца. Никто не возражал. Через полчаса синяя «Победа» с капитаном, участковым уполномоченным и двумя членами штаба народной дружины бесшумно неслась по опустевшим улицам. Спустя пятнадцать минут, они входили в подъезд двухэтажного серого дома. На втором этаже в окошке тускло горел зеленоватый свет. Вот и полустертая табличка с фамилией хозяина «Симонянц Е. И.». Агавелов неторопливо нажал кнопку звонка. За дверью послышалось шарканье нетвердых шагов, возня, сонный, хрипловатый голос.

— Кто там?

— Прошу открыть. Из милиции.

Лязг цепочки, щелканье замка…

В щели мелькнуло испуганное лицо. Эдуард протянул удостоверение. Дверь со скрипом распахнулась. В коридоре у вешалки стоял пожилой мужчина в пижаме, — тонкие губы его нервно подергивались. Он вернул удостоверение капитану, с трудом выговорил:

— Слушаю вас.

— Разрешите?

— Пожалуйста… Входите. — Симонянц с усилием выдавил любезную улыбку, стараясь изобразить максимум гостеприимного радушия. Но не надо было обладать проницательностью, чтоб видеть, как напуган он этим ночным визитом.

Вежливо здороваясь, они прошли в узкую переднюю.

Из комнаты сбоку выскочила девушка, торопливо на ходу застегивая пестренький халат. Большие, сонные глаза ее растерянно, не мигая, смотрели на отца. Капитан протянул хозяину постановление прокурора, но Симонянц не стал читать, — передал его девушке. Она пробежала взглядом по бумаге, сказала дрогнувшим голосом:

— Папа, это обыск.

— Обыск? Пожалуйста. — Часовщик, казалось, овладел собой. — Мы ничего не украли и пусть товарищи ищут то, что им нужно в нашем доме. Пожалуйста…

Спокойствие и достоинство, с которым говорил Симонянц, несколько смутили и Агавелова.

— Я хочу извиниться за поздний визит, — мягко сказал он, — ничего не поделаешь, необходимость. Если не возражаете, пройдем в комнату, поговорим. Возможно, и обыск делать не придется. — Он говорил, глядя на Симонянца, но мягкая предупредительность была явно обращена к девушке…

Симонянц поспешно распахнул дверь в комнату, из которой только что вышла девушка. У разобранной постели неярко горела лампочка под зеленым абажуром. На круглом столе брошенное рукоделие. У стены гардероб, небольшой книжный шкаф. Все в комнате говорило о простоте, скромности, только плохая копия «Незнакомки» Крамского в аляповатой рамке выдавали невзыскательный вкус хозяйки.

Симонянц и Агавелов сели за стол.

— Хочу объяснить вам, гражданин Симонянц, что нас сюда привела не случайность. В прошлую субботу в Завокзальном районе было совершено нападение на артистку театра музкомедии. Грабитель молотком ударил ее по затылку и сорвал с руки золотые часы фирмы «Омега» на золотом браслете. По имеющимся данным, на следующий день, в воскресенье, вы купили у преступника эти часы. Считаю, что гораздо благоразумнее сдать их властям добровольно…

Симонянц вытащил из кармана пижамы мятую пачку «Беломора», закурил, жадно затягиваясь. Потом в сердцах ударил кулаком по столу.

— Подлец. Какой мерзавец! Аида, где они эти проклятые часы? Принеси!

Через несколько минут злополучные часы лежали на плюшевой скатерти.

— Они. — Агавелов радостно улыбнулся. — Не поверите, Ерванд Ишханович, несколько дней искали.

Брови Симонянца поползли вверх.

— Вы знаете мое имя-отчество?

— Да, конечно. Ведь я, можно сказать, в гости шел.

— В гости, между прочим, приходят не так поздно. И не требуют от хозяев таких дорогих подарков, — Аида пыталась шутить, но пальцы все еще бегающие вдоль ряда пуговиц, выдавали волнение.

Симонянц оживился.

— Кстати, а как же деньги, которые я заплатил? Вы их мне уже не вернете?

— Почему не вернем? Вы их получите сполна у того, кто вам продал часы.

— Понятно, — иронически усмехнулся часовщик. — Он их положит на сберкнижку, пока вы его поймаете.

— Можете не сомневаться — поймаем. Обязательно поймаем. Между прочим, вы запомнили его?

— Как вам сказать? Особой наблюдательностью не отличаюсь. Но, по-моему, если увижу, то узнаю.. Парень, как парень, наш восточный. Но по-русски говорит хорошо Безусый, худощавое такое лицо, в видавшей виды шляпе, под белой рубахой — тельняшка. Вот и все… Особых примет не обнаружил. Я не портретист.

— Он вам сказал, что приехал из Ирана?

— Да. — Брови Симонянца снова удивленно поползли вверх. — Откуда вы знаете?

— А вы разве не знали, что существуют невидимые автоматы, фиксирующие каждую сомнительную сделку? — спросил Агавелов. — Я, конечно, шучу, но парень в тельняшке в жизни моря не нюхал. Жаль, он пока на свободе… А сейчас вот вам номер моего телефона. Прошу позвонить мне завтра часов в десять и подъехать на маленькую беседу. Это очень важно.

Агавелов записал номер телефона на листке блокнота и положил на стол. Аида подсунула бумажку под вазу с розами. Эдуард почувствовал их нежный и тонкий запах и, рывком поднявшись со стула, подошел к книжному шкафу. Затылка коснулось теплое дыхание девушки:

— У меня небольшая библиотека, — виновато сказала она. — Я держу то, что люблю перечитывать…

За негромким разговором о книгах они и не заметили, как участковым был составлен протокол о добровольной сдаче часов.

— Товарищ капитан, — доложил он. — Протокол готов, копия передана гражданину.

— Хорошо, — Агавелов попрощался с Симонянцем, на мгновение задержал в руке мягкую ладонь девушки…

Садясь рядом с шофером в машину, Эдуард непроизвольно взглянул вверх. Распахнутое окно на втором этаже тускло светилось зеленоватым светом, за полупрозрачной легкой занавеской, угадывался женский силуэт. Вот он отпрянул от окна, Агавелов поспешно нырнул на сиденье, с треском захлопнув дверцу.

— Поехали, — весело сказал он шоферу.

ГЛАВА 4

БЕЗ ПРИСТАНИЩА

С наступлением утра Лара почувствовала, что совершенно окоченела от холода. Встала, с трудом разогнула затекшую спину, тихонько прошла к себе и легла в постель. Проснулась она в полдень. Дома уже никого не было. Только бутылки, залитая вином скатерть, окурки, брошенные на тарелках, говорили о вчерашней гулянке у матери. Лихорадочно побросав в чемодан свои вещи, она обшарила ящики комода, пересчитала деньги — семьсот рублей. У калитки, под высокой яблоней, постояла немного. Слез не было. Ничего не было кроме тупого желания скорее, как можно скорее уйти из низенького кирпичного домика, где давно все стало чужим.

А через два часа она уже сидела на нижней полке общего вагона. Поезд шел на юг. В последний момент Лара все-таки решила ехать в Сумгаит; Зина была единственным близким человеком.

В соседнем купе надрывался баян, мягкий тенор лениво выводил о высоком дубе и одинокой рябине. Ни песня, ни говор пассажиров, ни любопытные взгляды соседей по купе будто не касались ее.

Что ждет ее там, впереди, в незнакомом городе, какая судьба? Говорят, южане, гостеприимны. Она вспомнила слова одного из собутыльников матери, хваставшегося знанием Кавказа. «На Кавказе, — любил повторять он, захмелев, — не пропадешь. Каждый хлеб-чурек, каждый встречный абрек, каждая гора Казбек».

По мере того, как поезд удалялся от родных мест, и в раме окна заметно менялся пейзаж, светлые, ясной голубизны глаза девушки то вспыхивали, то угасали, то темнели от тревоги.

Позади остались Кавказская, Минводы, Георгиевск, Грозный. А вот и Махачкала! Волны Каспия тяжело шумят прямо у самой линии железной дороги. Белую полосу прибоя разрывают острые, ржавые скалы. Кажется, что какая-то неведомая сила выбросила из глубин эти гигантские осколки. Но вот море удаляется. Деревья сначала ярко-зеленые, со свежей листвой, чем дальше, тем гуще припудрены пылью. Вот мимо проплыл серый, грязноватый перрон дербентского вокзала. «Храните деньги в сберкассе» — со щита самодовольно улыбался счастливый обладатель «Волги», телевизора, стиральной машины. Лара заплакала тихонько, приткнувшись к оконной раме.

— Что с вами, девушка?

Она покосилась на парня в гимнастерке со следами погон. Он присел против нее, скрестив на коленях большие, сильные руки. Чубатый, черноглазый, с ярким сквозь смуглоту румянцем, бесцеремонно, с явным удовольствием разглядывал Лару.

— Ничего. — Она всхлипнула, подобрала ноги в стоптанных туфлях.

Но парень и не думал обижаться.

— Куда вы едете? — спросил он.

Лара немножко подумала.

— В Сумгаит. Хороший город?

— А я думал в Баку.

— Нет. Там у меня никого нет.

— А в Сумгаите?

Лара промолчала.

— К кому же вы едете?

— Что это — допрос?

— Да нет. Просто спросил.