В результате либерализации операций на национальных валютных рынках стал возможен выход на валютный рынок институтов небанковского характера таких, как хедж-фонды (например, Long-Term Capital Management), появление которых связано с необходимостью хеджирования (страхования) значительно возросших валютных и кредитных рисков. Учитывая, что участие в их создании, как правило, принимают транснациональные банки и инвестиционные фонды, то в хеджфондах сосредотачиваются значительные суммы, позволяющие не только страховать риски, но и заключать крупные спекулятивные сделки, способные обвалить курс валют небольших стран. Именно это произошло летом 1997 г. с валютами Малайзии, Индонезии и Гонконга, что вызвало резкую реакцию властей этих стран и запрет на действия крупных спекулянтов на своей территории.
В последнее пятилетие появились на рынке инвестиций такие гиганты, как нью-йоркский хедж-фонд «Fortress Investment», управляющий активами в размере 40 млрд долл., или «Capital Investments», под управлением которого находятся активы на 20 млрд долл. Изучение деятельности хедж-фондов осложняется тем, что в основном они осуществляют свои операции через офшорные банки, таких как Каймановы и Виргинские острова, Бермуды, через которые обеспечивается инвесторам минимизация налогов и оптимизация инвестиционных стратегий.
К третьей группе участников мирового финансового рынка по степени их участия в процессе перераспределения капиталов между субъектами международных экономических отношений относятся международные официальные заемщики (правительственные и муниципальные органы, международные и региональные организации) и международные кредиторы, например, МВФ и МБРР.
В институциональной структуре мирового финансового рынка в качестве инвесторов и заемщиков особое место занимают международные финансовые институты, такие как международные банки развития, активно участвующие в региональном перераспределении ссудных капиталов. Особенностью их участия в перераспределении капиталов в глобальной экономике в целях обеспечения непрерывности процесса воспроизводства является то, что они руководствуются зачастую не только эффективностью инвестиционного объекта, но и политическими мотивами, тем самым, косвенно способствуя распространению финансового кризиса за пределы одного государства.
В процессе развития мировой экономики и международных валютных отношений цели деятельности МВФ существенно модифицировались. Страны-члены МВФ при недостатке средств для финансирования платежного баланса могут не только обратиться в этот валютно-финансовый институт за оказанием помощи в этих целях, но и получить финансовые ресурсы по механизмам компенсационного и чрезвычайного финансирования, дополнительного финансирования, через механизм финансирования буферных (резервных) запасов, механизм финансирования системных (структурных) преобразований, дополнительный резервный механизм и чрезвычайные кредитные линии.
Механизм расширенного финансирования предоставляет валютные средства странам – членам на более длительный срок и в больших размерах по отношению к квотам, чем это предусмотрено в рамках обычных кредитных долей[9]. Существуют и другие механизмы кредитования.
Таким образом, в условиях финансовой глобализации происходят постоянные изменения в инфраструктуре мирового валютно-финансового рынка и механизмах его функционирования, в результате чего объективно создаются условия для нарушения устойчивого развития и кризиса мировой валютно-финансовой системы.
Финансовые инновации и технологии в условиях финансового кризиса
Следствием глобализации финансовых рынков в текущем десятилетии стало увеличение потоков капитала при снижении уровня регулирования и контроля со стороны монетарных властей. Стремясь к получению высоких прибылей и не учитывая должным образом имеющиеся риски, участники мирового финансового рынка слишком широко использовали непрозрачные финансовые продукты, увлекались чрезмерным кредитованием для биржевой игры[10] Стремительно развивающийся финансово-экономический кризис, ознаменовал кризис концепции монетаризма, которую активно претворяли в жизнь развитые страны и навязывали развивающимся экономикам, заставил вспомнить постулаты кейнсианства о роли государства в экономике.
В ходе поиска путей выхода из финансового кризиса сформировалось не только представление об усилении регулирующей роли государства, но и о необходимости изменения архитектуры глобального финансового рынка. Кроме того, экономический кризис выявил проблемы в деятельности банков, которые стали предпосылками их системного кризиса. На основе анализа последствий кризиса в 20 странах Юго-восточной Азии, Латинской Америки, Центральной и Восточной Европы в 1990‑е годы эксперты компании McKinsey пришли к выводу, что часто кризисы провоцируют проводимые в странах экономические реформы, в ходе которых не учитываются фундаментальные законы рынка (в сфере валютного обмена, корпоративного управления, управления рисками).
Отрицательным последствием либерализации финансовых рынков стало снижение требований банков к заемщикам, так решения о предоставлении кредита в большинстве случаев основывались не на ожидаемых денежных потоках и способности компании расплатиться по долгам, а на ее кредитной истории или залоговой стоимости[11].
Финансы в развитых странах стали очень эффективным двигателем экономического роста, позволяющие обеспечивать более высокие темпы роста ВВП. Страны, имеющие положительное сальдо текущего счета платежного баланса и развитые финансовые институты, первыми отказываются от производительных инвестиций, стремясь осуществлять вложения в ликвидные средства и высокодоходные активы. Это достигается только на зрелых финансовых рынках развитых стран – США и Великобритании, где обращается основная масса спекулятивных ценных бумаг. Появилось новое понятие, характеризующее состояние современных мировых финансов – финансиализация мировой экономики. Опубликованная в 2006 г. книга американского экономиста Джеральда Эпстина под названием «Financialization and the World Economy», определяет этот процесс как «увеличение значения стоимости акционерного капитала» и «доминирование финансовой системы». Использование финансовых инструментов в разных валютах является основой финансиализации экономики, по мнению американского экономиста Греты Криппнер, и рассматривается как «способ накопления, в котором прибыль все больше производится через финансовые каналы, чем через торговлю или производство товаров»[12].
В условиях либерализации национальных валютных рынков, в 1990‑е годы исключительно быстрыми темпами растет мировой валютный рынок. По данным Банка международных расчетов в 1986 г. ежедневный оборот этого рынка составлял в среднем около 330 млрд долл. в 1989 г. – 650 млрд долл., в 1995 г. – 1,2 трлн долл., а в 2007 г. уже 3,4 трлн долл.[13], т. е. среднедневной оборот мирового валютного рынка в десятки раз превышает объемы мировой торговли товарами и в 8-10 раз превышает объем мирового ВВП.
Соответственно, большая часть валютных операций уже не связана с обслуживанием международной торговли товарами и услугами, но представляет собой финансовые трансферты и спекулятивные сделки. Развитие производных финансовых инструментов – фьючерсов, опционов и других финансовых деривативов, позволило осуществлять операции в десятки раз превосходящие реальные операции с активами. Если развитие товарных фьючерсов заняло более 150 лет, то финансовые фьючерсы достигли такого же уровня развития в 10 раз быстрее.
Внедрение инноваций на валютном и финансовом рынках, выражающееся в конструировании новых финансовых производных инструментов, происходило не только высокими темпами, но и привело к формированию наряду с биржевым внебиржевого рынка деривативов, который развивался бесконтрольно.
По данным ВТО в 2008 г. объем мировой торговли существенно превысил 15 трлн долл., в то же время, по данным Банка международных расчетов, объем только внебиржевого рынка деривативов составил 221 трлн долл. что составляло 121 % рост по сравнению с показателями 2001 г. Несмотря на экономический кризис финансовые операции и операции на валютном рынке достигали рекордных значений. В 2008 г. финансовая компания McKinsey Global Institute, проведя исследование финансовых показателей в ста странах мира выяснила, что все обязательства, включая рыночные и банковские депозиты и фонды достигли 140 трлн долл., в то время как мировой объем ВНП составляет около 44 трлн долл. Причем 80 % всех мировых финансовых активов и, как прежде, аккумулируют США, Великобритания, Япония и Европейский Союз. Остальное приходится на долю развивающихся стран[14].