Читать интересную книгу Записки сумасшедшей - Алена Лебедева

Для неизлечимо больного это означает избавление от мучений. Ну, разве это плохо?

Но еще одно я недавно поняла, смерть никогда не ошибается. Она заберет тебя только именно в твой час и никак иначе. Задумайтесь, почему в страшнейших катастрофах, где может погибнуть уйма людей, оказываются счастливчики, оставшиеся в живых. Просто не их время. Они могут умереть завтра, через неделю, через месяц, а могут и через 20–30 лет. Просто в списках смерти этих людей не оказалось. А лишние ему (то бишь, посланнику) не нужны.

Мне будет нестерпимо больно, если умрут мои близкие… да, это очень сильно меня волнует. Но именно сегодня я написала вполне умную вещь в своей книге: «Если ты больше всего боишься смерти своих близких, так оно и случится». Ведь мысль материальна. Поэтому о плохом думать вредно. Может случиться непоправимое.

Наверное, если такая мысль посетила, нужно устроить себе релакс/медитацию, чтобы освободить свои мысли. Лучший способ не думать о плохом – не думать вообще. У умного человека пустота в голове долго гулять не будет. Ему сразу захочется чем-нибудь ее заполнить. Он займется каким-нибудь делом, которое его отвлечет (например, сядет монстров пострелять).

Но, допустим, это несчастье все же случилось… Да, в первую очередь, это больно. Но нельзя жить этой болью! Ни в коем случае! Как бы близок этот человек не был тебе. Надо не терять голову и понимать, что ты продолжаешь жить! И надо жить, не смотря ни на что! А не хоронить себя заживо. Это никому не нужно, этого никто не оценит. Поверьте.

Если ты продолжаешь жить как раньше, это не значит, что ты забыл. Можно любить и помнить, но не хоронить себя вместе с умершими. Им там очень тяжело наблюдать за нами, если нам плохо. Они всегда с нами. Радуются и горюют… Вместе.

Я, конечно, в этом не эксперт, слава Богу, но все же… Меня можно не слушать, я могу оказаться и неправа. Но у нас в мире свобода мысли. А эту мысль никто не осудит, потому что никто о ней не узнает.

Интересно, а через много времени после моей смерти, что станет с моим дневником? Будет ли он пылиться на чердаке или его выкинут за ненадобностью? И все же я постараюсь записать сюда как можно больше размышлений о жизни, о вечном, о моем представлении реальности.

Может, мне повезет и найдется хотя бы один человек, который захочет его прочесть, который сможет для себя что-то почерпнуть и применить в жизни.

Слишком высокие мысли о моей скромной персоне. Но, с другой стороны, мечтать о хорошем еще никому не повредило. Скорбно понимать, что жизнь не так длинна, как этого хочется, а ты большинство времени просиживаешь дома из-за того, что все сидят в интернете, а выйти прогуляться у них нет желания.

Здесь снова всплывает наш вчерашний разговор об одиночестве. Человек в интернете, видимо, не чувствует себя одиноким и не ощущает потребности в живом общении. Что скрывать, сама не без греха. Если нет интернета, мне обязательно надо кому-нибудь позвонить, иначе я сойду с ума!

Я знаю, что это вполне излечимо, ведь это просто привычка. Но, согласитесь, с такой привычкой расставаться не хочется. Желание пообщаться с кем-нибудь все равно перевесит.

Вот почему Маркс, Ленин, Толстой столько много всего написали! У них не было интернета и постоянного окружения, с кем можно было бы постоянно размышлять и разговаривать. Приходилось писать. Вот вам и родилось 4 тома «Войны и мира» – каторги для школьников.

Может, я шучу, а может и попала немного в цель. Из-за чего я начала писать? От безделья! От отсутствия общения. Вот.

Глава 3

– Когда ты ожидаешь чего-то волшебного, чего-то необыкновенно счастливого, такого момента в твоей жизни, который перевернет все вокруг, что подведет черту под прошлым и заставит посмотреть на реальность с другой стороны, но этого не происходит, то начинаешь думать о том, что же ты сделал не так. У меня таких моментов было море, как и у всех людей, я думаю. Но всегда это заканчивалось тем, что я с помощью своей богатой фантазии, с помощью своих дружелюбных образов и образов не очень разрабатывала неземные моменты. Казалось, что я действительно так поступала, что окончание историй могло быть именно таким, каким я представляла. Я верила своим мечтам, понимаете!? Я верила им без оглядки. Я утонула в них. И мне помочь не мог никто. Мои вымышленные друзья оказывались в нужное время и в нужном месте, мои враги были настолько свирепы, что в жизни таких, скорее всего, не существовало. Хотя, об этом я уверенно говорить не могу.

Весь смысл в том, что вся моя сознательная жизнь протекла больше в мечтах, чем в реальности. И теперь мне очень трудно входить в нее, когда я понимаю, что реальная жизнь намного более жестока и несправедлива, чем вся моя мечта, даже с самым-самым жестоким сюжетом.

– Почему именно сейчас вы решили учиться жить только в реальном мире, заставив ваши образы исчезнуть навсегда? – деликатно спросил Александр Иванович.

Что-то в его голосе мне все-таки не понравилось, и я ответила довольно дерзко:

– А вы предлагаете мне навсегда оставаться сумасшедшей?!

– Альбина Владимировна, – примирительным тоном сказал доктор, – я совсем не то имел в виду. Мой вопрос состоит в следующем: почему вы считаете свои образы помехой? Неужели вы не верите, что можно жить в реальном мире и оставаться самой собой?

– То есть, мои образы, мои голоса в голове, это моя истинная сущность? – для меня это было огромным открытием.

– А почему нет? У любого творческого человека есть какие-то отклонения в психике. Но это совсем не означает, что он сумасшедший, это означает, что он другой.

– А я не хочу быть другой! – меня это так разозлило, что я вскочила с удобного сидения, мой голос сорвался на крик, – я хочу быть нормальной! Я хочу быть как все!

С этими словами я выбежала из кабинета, громко хлопнув дверью. Меня взбесили все слова, которые мне говорил мой психоаналитик. Он меня не понимал. А если он не понимал, тогда зачем мне было дальше посещать его сеансы?

* * *

– Я не привыкла расхваливать саму себя… – это была не дань моей скромности, это было предисловием, но редактор меня перебил.

– Давайте без лишней скромности и без хвастовства. Убедите меня в том, что лучшего сотрудника я не найду. Ну, давайте.

Он скрестил руки на груди и откинулся на своем кожаном кресле. Так, конечно, на собеседованиях не поступают, но он разрядил обстановку, он позволил мне начать мыслить не в рамках собеседования, а креативно.

– Я писатель. Пишу с самого раннего детства, что уже точный возраст, и назвать трудно. Всегда мечтала издаваться и быть читаемой. Именно, не знаменитой, не популярной, а читаемой. У меня нет амбиций по поводу моего творчества, я просто хочу, чтобы люди меня поняли, чтобы они знали, что в мире есть люди, которые мыслят так же, как и они. Ведь это так здорово, знать, что ты в помыслах своих не одинок. Учиться быть писателем или посвятить всю свою жизнь литературе я не захотела. Хочу быть разносторонним человеком. В конце концов, не важно твое образование, важно то, чему ты в итоге научился, согласитесь. Так как в мир писательства сейчас мечтают пробиться если не миллионы, то сотни тысяч людей, считая, что их выражение чувств и эмоций через поэзию или короткие антрепризы это и есть высокое творчество, моя мечта остается несбыточной. У меня нет связей в этой сфере, да и в любой другой. А удача… Скажем так, сегодня она на моей стороне, а завтра развернет все обстоятельства против меня. Я не верю именно в удачу. Свои работы никуда не выставляю и не отправляю, считая это ниже моего уровня самоуважения. Пока я не добьюсь определенных успехов в своей личной жизни, карьере и так далее, я никому не буду показывать своих работ. Сейчас я пришла бороться за эту должность потому, что это мой шанс развить свои творческие умения, прикладывая имеющийся талант и навыки, помочь шедеврам отечественной литературы попасть на полки книжных магазинов. И пусть моего имени не будет значиться даже на последней странице издания, но для себя я буду знать, что часть моих желаний осуществилась. Вот она, моя мечта. Мысли, которые витали у меня в голове и не давали покоя, теперь находятся в симбиозе с уже готовым произведением. Я буду рада, если смогу помочь начинающим или уже давно издаваемым писателям найти местечко для своей книги на полке магазина или библиотеки в презентабельном и законченном виде.

Я замолчала. Когда начала говорить весь этот бред, перескакивая с одного места на другое, то моя голова будто бы отключилась. Я не знала, что говорю, но считала, что это правильно, что так оно и надо.

Но когда звон тишины начал просто оглушать меня, я поняла, что говорила совсем не то и не впопад. Ну, ничего, в конце концов, это мое самое первое в жизни собеседование, и я не собираюсь сдаваться. Не эта работа, так другая. Я пришла сюда не столько за деньгами, сколько за моральным удовлетворением. И если мой внешний вид и умственные данные не впечатлили работодателя, то в этом только моя вина, и больше ничья. Я приду домой, составлю резюме, напишу себе умопомрачительный текст презентации себя любимой, и буду репетировать перед зеркалом день и ночь, пока мои походы по собеседованиям не увенчаются успехом. А там, глядишь, после пары лет работы, я смогу напечатать свою книгу, которую, возможно, будут покупать миллионы людей по всему миру.