почувствовала, что дочь виделась с этим татарином, как она его называла.
— Сколько можно сидеть так, — проворчала она, — поди на кухню съешь что-нибудь. На дворе уже ночь.
Но та словно не слышала, подошла к окну, посмотрела за занавеску.
— Мама, я к Вальке сбегаю, — внезапно крикнула она матери и выбежала из дома. Мать кинулась к окну и увидела, как от дерева под их окном отделилась большая фигура. Она сникла.
— От судьбы не уйдешь, — тихо проговорила тетя Зина и опустилась на стул, где только что сидела дочь.
Лия выскочила за калитку и тут же наткнулась на Раву.
— Нам нужно поговорить, — твердо сказал он. — Извини, я повел себя в кафе нехорошо, это от неожиданности. Я не хотел тебя обижать, любимая моя, но и ты должна была сказать мне правду.
Слово «любимая» током пронзило ее сердце. Она испугалась, что сейчас потеряет самообладание и бросится ему в объятия. Собрав, однако, все силы, холодно кивнула. Шел небольшой снежок, который быстро таял под ногами. Словно отвечая на ее мысли, он посмотрел под ноги:
— А тогда улица была замерзшей, и ты чуть не упала в мои объятия.
Лия натянуто улыбнулась:
— Ну так уж и в объятия. Ты всего лишь подхватил меня под руку.
— Я и сейчас ее возьму, — и не дожидаясь ответа, прижал ее руку к себе. — Ты помнишь, что я тебе тогда сказал: «Буду всегда с тобой, держать тебя за руку…» Моя маленькая девочка, прости меня за тот день, милая, родная моя. Я никогда, слышишь, никогда бы этого не сделал, если бы не обстоятельства, поверь мне, — в его голосе зазвучали нотки отчаяния и тоски. — Дай мне возможность искупить свою вину. Верни мне свою любовь, верни мне моего сына.
Он повернул ее к себе и с мольбой посмотрел в лицо. Взглянув ему в глаза, она увидела в них ту нежность и любовь, которые ждала все эти годы, и все ее сомнения куда-то испарились. Страсть, которая спала много лет, вспыхнула разом, и она забыла свою обиду, ненависть к нему. Сейчас была с ними только лунная ночь, тихий снег и он, такой сильный, бережно сжимающий ее руки.
— Моя мама тогда должна была передать письмо от меня, там я тебе все написал, — словно издалека донесся голос Равы, — но ты ничего не ответила.
Эти слова ее удивили.
— Какое письмо, о чем ты говоришь?
Она, конечно, помнила, как его мать пришла к ней незадолго до свадьбы. Лия не узнала в старой женщине властную маму своего любимого. Перед ней сидела уставшая женщина с красными глазами, которые она все время вытирала. Но голос был все тот же зычный и властный, им она стала жестко выговаривать ей за сына, которого якобы чуть не убили из-за нее.
— Что? — остолбенела тогда Лия. — Да вы у сына своего спросите, что он со мной сделал.
Но та ничего не слышала и только кричала:
— Он чуть не умер из-за тебя, зачем ты туда ездила?! Что ты с ним сделала?
— Я? — возмутилась девушка. — Немедленно уходите из моего дома, я не хочу вас слышать. — Закрыв уши руками, она выбежала из комнаты и заперлась в туалете.
Мать Равы хлопнула дверью, громко ругаясь, как обычно, мешая русско-татарские слова…
Могли ли быть в письме ответы на вопросы, мучившие ее. Сейчас Лия могла это узнать от самого Равы.
— Почему ты тогда меня выгнал? Почему твоя мать обвиняла меня? Что с тобой тогда случилось? Скажи, наконец! Я сейчас уже плакать не буду, все прошло.
Он помолчал. Но когда заговорил, голос его звучал твердо:
— «Все прошло», говоришь?! Нет, не прошло, и ты это знаешь. Значит, ты не видела письма? Хорошо, когда-нибудь я тебе все расскажу, но не сейчас. Сейчас меня волнует мой сын, который растет с чужим дядей и не знает меня. Почему ты не сказала мне о моем сыне, неужели ты могла отказать мне даже в этом?
Магия нежности сразу же прошла. Лия взорвалась:
— «Чужой дядя», говоришь? Нет, это ты чужой, а он его отец, у него его фамилия, он растит его, играет с ним, бегает по больницам, когда ему плохо. А ты преступник, да-да, обыкновенный бандит. Вон разоделся, как буржуй, сытый весь, когда вокруг все голодают. Вы и тогда жили сытыми, хотя ругали Советскую власть, которая вас всего лишила. Видно, не лишила, видно, много чего попрятали в мешках. А сейчас снова стали хозяевами?! Купить хочешь меня, не получится, не пытайся. — Она вырвалась из его рук, развернулась, но тут же споткнулась, и если бы он не подхватил ее, то Лия точно могла упасть на мокрую землю.
«Как тогда», — промелькнула мысль, но не успела она ее додумать, как он развернул ее к себе и покрыл поцелуями ее лицо, глаза. Она пыталась вырваться, но сил, конечно, не хватило. Губы их в этот момент встретились, и Лия поняла, что она не может больше ему сопротивляться. Это было так сладко и мучительно больно, все чувства словно смешались и превратились в один большой пожар. Они застыли в глубоком поцелуе и словно остались одни на всей земле.
В этот момент послышался резкий голос:
— А ну отпусти мою дочь!
Двое отпрянули друг от друга, как школьники, которых застали врасплох. Лия повернулась к матери, которая стояла перед ними, воинственно держа в руках палку.
— Мама, да ты что, перестань сейчас же, соседи услышат! — пыталась она урезонить мать и отнять у той палку. Но та не сдавалась:
— Не смей подходить к Лие, иначе я тебя убью! — кричала она.
— Ну вот снова, — послышался чуть насмешливый голос Равы. — Наконец, убейте уже меня, а то только обещаете. Теть Зин, у вас такое страшное оружие всегда — то веник, то палка. Снова по спине или голову подставить? — И он шутливо склонил перед ней голову. Но тут же опомнился, поняв, что переборщил и поменял тон: — Простите, тетя Зина. Я не собираюсь обижать вашу дочь. Вы же видите, мы все еще любим друг друга. Не разлучайте нас снова. Я вас очень прошу, если хотите, упаду на колени еще раз.
Это было уже чересчур. Мать Лии испугалась, не поняв его шутливого тона, но на всякий случай решила поменять тактику: отбросив палку, подошла, обняла его и тихо попросила:
— Иди домой, сынок, успокойся. Прошу тебя как мать, не приходи, оставь ее. Не ломай ты снова всем нам и себе жизнь. Забудь ее, она замужняя женщина, у нее хорошая