Прижав человека к стене ближайшего здания, Грейдон легко приподнял его за воротник, чтобы смотреть ему прямо в глаза.
– Лорду Кардемору? Вам надо знать, что доложить вашему сатанинскому хозяину? – Он сильнее прижал человека к кирпичной стене. – Скажите ему, что он должен был предупредить меня заранее, что его сестра – немая. Скажите ему, вы, мерзкая дворняжка, что я сегодня чуть не опозорил несчастную девушку, потому что был в шоке. Я должен благодарить Бога за то, что моя мать научила меня никогда и ни при каких обстоятельствах не ставить женщин в неловкое положение. В противном случае леди Лилиан оказалась бы танцующей в одиночестве. Вот что вы ему скажете. Понятно? – Для большей убедительности он приподнял человечка повыше.
– Поставьте его на место, милорд.
Покосившись в сторону, Грейдон увидел двух дюжих господ, стоявших неподалеку.
– Ага, у тени появились тени!
– Будьте так добры, милорд. Не хотелось бы применять к вам силу.
– Неужели? – тихо проговорил Грейдон, медленно ставя человечка на ноги. – Желал бы я посмотреть на это. – И, обращаясь к своему пленнику, сказал: – Передайте все, что я просил, вашему хозяину. Слово в слово. Понятно? И запомните, если я еще раз увижу, как вы шпионите за мной, вы горько пожалеете об этом. – Ударом кулака он ловко отшвырнул человечка прямо в руки его покровителей. – Ну, – сказал лорд Грейдон, обращаясь к своим ошеломленным противникам, – хотите по одному или вместе?
– Думаю, нам надо преподать ему урок, Билл, – сказал тот, что был повыше, небрежно бросив лишившегося чувств приспешника Кардемора на землю. – Хватай его, сейчас мы ему устроим взбучку.
Грейдон, улыбаясь, начал стягивать перчатки, но тут откуда-то из темноты послышался спокойный голос лорда Долтри.
– Прошу прощения за то, что помешал, – сказал Долтри, становясь между ними. – Я знаю, Тони, ты не простишь меня за то, что я испортил тебе удовольствие, но из уважения к твоей дорогой матушке я вынужден вмешаться. Буду признателен вам… джентльмены… – многозначительно протянул он, – если вы прихватите своего дружка и уберетесь.
– Не лезь, Мэтью, – проговорил Грейдон. – Я собираюсь поразвлечься.
– Я знаю, – извиняющимся тоном произнес Долтри, в то время как бандиты с опаской оглядывали его внушительную фигуру. – Но, черт тебя подери, неужели ты не можешь развлекаться в более приятном месте? – Кивнув в сторону лежащего на земле человека, он повторил: – Забирайте его и идите, пока я не передумал. Должен вас предупредить, что нрав у моего друга необычайно вспыльчивый.
Противники сочли за благо ретироваться. Когда они уволокли своего приятеля, Долтри со вздохом повернулся к Грейдону.
– Никогда не видел тебя таким ошеломленным во время танцев, – мягко сказал он. – Этот ангел вверг тебя в такое состояние своей красотой или тем, что он сказал?
– Этот ангел, – ответил Грейдон, устало прислонившись к стене, – молчал. Сестра Кардемора не может говорить. Она немая.
Теперь ошеломлен был лорд Долтри.
– Немая? Ты уверен?
– Уверен. Тебя не удивило то, что за такую красивую женщину не сражались все мужчины в зале? Леди Джерси сказала, что ни один мужчина, которому она представила леди Лилиан, не пригласил ее танцевать. Не уверен, что я тоже не нашел бы предлога, чтобы уклониться, если бы знал заранее. К счастью, она достаточно хорошо слышит. Наверняка. Потому что она прекрасно понимала все, что я ей говорил, и танцевала под музыку. Но поскольку она совершенно не способна поддержать простой разговор, я делаю вывод, что она немая.
– Но Кардемор должен был упомянуть об этом.
– Именно, – согласился Грейдон. – Любой честный, нормальный, цивилизованный человек так и сделал бы. Но не Кардемор. Не могу понять, почему он утаил от меня правду, но это роковой просчет. Я был настолько поражен, когда все понял, что причинил боль бедняжке. – Он прижался затылком к стене и устремил взгляд в небо. – Что она думала все это время, пока я вел пустой разговор? Должно быть, это был кошмар для бедной девушки. Видел бы ты, как она посмотрела, поняв, что до меня наконец дошло! – Он глубоко вздохнул и потер лоб. – Мне остается только надеяться, что мы закончили танец достаточно бодро.
– Ты быстро взял себя в руки, – успокоил его Долтри. – И если то выражение, с которым ты смотрел на нее, было наигранным, то тебе нужно идти на сцену, мой мальчик, а не прятать от мира свой талант.
С некоторым чувством неловкости Грейдон вспомнил, как глубоко поразила его улыбка леди Лилиан. Улыбаясь, она становилась еще красивее.
– Что было с ней после того, как я ушел? – спросил он. – Мне следовало задержаться, но я был настолько зол, что мне оставалось либо молча уйти, либо во всеуслышание объявить о дьявольских кознях Кардемора.
– Она была слегка смущена, если ты спрашиваешь об этом, – сознался Долтри, – но никакого урона не понесла. Несколько молодых людей подходили к ней после этого. И среди них – Сиборн Мэргейт.
– Значит, она танцевала потом?
– Нет. Леди Изабель заявила, что устала и хочет уйти. Кажется, они придерживаются в городе своего деревенского режима. Во всяком случае, так она мне сказала.
– Леди Изабель? – Грейдон с улыбкой посмотрел на друга. – Ты танцевал с ней, Мэтью?
– Это было больше похоже на соревнование по борьбе, – лорд Долтри криво усмехнулся. – Бог мой! Да она мускулистее, чем мой младший брат. А в период особого волнения, что случалось каждые пять секунд, она так сильно сжимала мои пальцы, что, клянусь, я ждал, что к утру они посинеют. – Он потряс рукой, словно отгоняя болезненное воспоминание. – Каждое утро они с леди Лилиан ездят верхом. В любую погоду. Поэтому она хотела пораньше лечь, чтобы встать перед рассветом. Похоже, леди Лилиан очень обрадовалась предлогу уйти.
– Еще бы! – Вздохнув, Грейдон повернулся и пошел по направлению к Олмэку. – Немая женщина. Чего от меня ждет Кардемор? Общество будет принимать ее до тех пор, пока ее изъян не будет причинять неудобства окружающим, но потом…
– Не вижу, почему у нее должны быть проблемы, – проговорил Долтри. – Красивая женщина, лишенная возможности заболтать мужчину до полусмерти, кажется мне идеалом. Думаю, любой холостяк в Кристендоме не прочь будет жениться на ней. – Он широко улыбнулся своему мрачному другу, который не разделял его шутливого настроения.
– Какая несправедливость! – продолжал убиваться Грейдон.
– Ты слишком все преувеличиваешь, – возразил Долтри. – Да, она не может говорить, но наверняка может объясниться, значит, вполне способна обзавестись собственной семьей, стать прекрасной хозяйкой и вырастить кучу детей. Разве этого мало мужу? И разве обязательно слышать голос жены, когда можешь, сидя за завтраком, любоваться таким лицом?