месторасположением Стеллы. Прощай.
Голос в голове пропал, а я на мгновение задумался, не глюки ли со мной приключились. Потом встряхнулся. Глюки или нет, я пойму уже через час. Пока, действительно, надо на всякий случай подготовиться.
Давно мне не приходилось бегать. Чувствую, что придётся восстанавливать былые навыки. Если, конечно, все произошедшее — не результат употребления эксклюзивных напитков.
Домой я добежал минут за пятнадцать. Как для моих лет, то очень быстро. Жену перепугал напрочь. Особенно, когда нацепил на пояс охотничий нож и полез за ружьём и патронами. Поневоле пришлось потратить малость драгоценного времени и постараться её успокоить. Просто подошёл, обнял и произнес:
— Милая, прости подлеца, просто некогда все рассказывать. Я на некоторое время исчезну, но обязательно вернусь. Уже завтра ты все узнаешь, а сейчас не мешай мне пожалуйста собираться.
Умница она у меня, повезло с ней. Другая бы сейчас засыпала вопросами, может, даже истерить начала. Она же просто спросила, чем может помочь. Золото, по-другому и не скажешь.
С собой, помимо ружья и охотничего ножа, я взял запас патронов, снаряженных картечью и жаканами, в количестве полусотни штук. Больше просто не было. В небольшой рюкзак, с которым я иногда ходил на рыбалку, закинул аптечку и приличный кусок обычного полотна. Завернул в пластиковый пакет несколько бутербродов с колбасой и сыром, на один раз перекусить, и литровую флягу с коньяком. Помня, что я окажусь в гуще сражения, и не зная, в какое время года попаду, подбирал одежду, не стесняющую движений, и максимально неброскую. Одел кирзовые сапоги, намотав перед этим портянки, суконные простые штаны темно-серого цвета, тельняшку, рубашку в крупную клетку, а сверху ватник, пошитый по образу и подобию ещё советских. Подпоясался широким кожаным ремнем с простой, ничем не примечательной пряжкой. Собственно, на этом подготовку можно считать закончил.
Присел на секунду, пытаясь собраться с мыслями. Подумав, дополнительно достал ещё и обычный картуз, вышедший из моды лет так тридцать назад, но сохранившийся у меня до сих пор. Уже когда я вышел на улицу, в голову неожиданно пришла мысль, что, если я попаду в прошлое, то лучшим вариантом что-то там изменить будет возможность подсунуть местным малость путевого сверх урожайного зерна. Не раз я встречал в прочитанных книгах, что в старину прямо беда была с урожайностью. Поэтому я попросил жену набрать в полиэтиленовые пакеты по килограмму пшеницы и ячменя. Такой выбор сделал только по той причине, что другого посевного зерна сейчас в наличии дома не было. Не бежать же за ними в колхозные закрома?
Собрался, попрощался с женой, поцеловав её на прощание. Попросил её поцеловать за меня детей и потопал в сторону пруда. Решил сделать центром анклава место, расположенное между моим домом и водоемом. Это и будет гипотетически середина нашей плоской возвышенности.
Появление Стеллы я, можно сказать, прозевал. Перед глазами мелькнул антрацитово-чёрный камень. На мгновение накатило чувство невесомости, и я оказался в другом мире. Притом, угодил я, как и было обещано, в самую гущу сражения.
Глава 1
Навалившиеся воспоминания перегрузили больную голову. Наверное, поэтому меня неожиданно сморил сон.
Пробуждение было намного приятней. И не потому, что я в одночасье выздоровел. Голова, как болела, так и продолжила болеть, да и в теле разливалась непонятная слабость. Тут другое. Проснулся я от негромкого скрипа половой доски и, стараясь все делать очень плавно, повернул голову в сторону этого не особо приятного звука. Открывшаяся перед глазами картина заворожила и заставила сердце учащенно биться. Буквально в паре десятков сантиметров от моего лица обнаружилась очень аппетитная часть женского тела. Говоря другими словами, передо мной находилась округлая, упругая женская попка, красиво очерченная натянутой тканью платья, на которую прямо у меня на глазах уселся здоровенный комар.
Какой нормальный мужик на моем месте стал бы терпеть такое безобразие? Вот и я тоже не удержался. Очень плавно, но быстро я взмахнул рукой и с громким шлепком уничтожил извращенца, не дав свершиться надругательству над этой прелестью. Дальнейшие события понеслись со скоростью локомотива и грозили добить мою больную голову, не дожидаясь её излечения.
Сразу после звонкого шлепка по попе она громко взвизгнула. В смысле взвизгнула не сама попа, а хозяйка этой прелести и каким-то непонятным образом переместилась сразу к двери, отсекающей мою палату от остального больничного пространства. В процессе перемещения она сумела повернуться ко мне лицом, а к двери — пострадавшей частью тела и возмущенным голосом спросить:
— Что вы себе позволяете?
На миг я даже завис, разглядывая с головы до пят это юное создание. Девчонка лет двадцати с грудью второго размера, осиной талией и лицом, пылающим ярким румянцем, была чудо, как хороша. Её не портил даже несуразный наряд медсестры прошлого века и растрепавшийся на голове платок, из-под которого сверкали негодованием огромные, синие, как небо, глазищи.
Глядя на неё, я одновременно ощутил себя озабоченным Кисой Воробьяниновым, думающим о нумерах, и Остапом Бендером, увидевшим настоящую бесхозную драгоценность. Наверное, поэтому меня реально понесло. А может быть так случилось из-за внезапно навалившегося осознания, что я выжил в самом настоящем бою и сравнительно легко отделался. Как бы там ни было, но пока я мысленно сам себе выговаривал:
— Санек, старый ты пень, куда тебя нафиг несёт?
Язык, можно сказать, без участия разума уже начал вещать высокопарным тоном:
— Простите, юная леди, но я не мог спокойно смотреть, как этот извращенец (при этих словах указал пальцем одной руки на расплющенного комара, прилипшего к ладони другой) собрался совершить непоправимое, пользуясь вашей занятостью.
У девчонки, похоже, с воображением все было в порядке. Она покраснела пуще прежнего, возмущенно фыркнула и, задрав свой прелестный носик к потолку, шустро исчезла из комнаты. При этом, я не могу с уверенностью сказать — открывала она двери или телепортировалась из палаты. Настолько стремительно она ушла.
Я тяжело вздохнул и сам себя мысленно обругал:
— Какого хрена ты творишь, придурок? Лучше бы подумал, что делать дальше. То, что я выжил, конечно, хорошо. Но ведь это даже не половина дела. Надо выяснить, в какое время я угодил, что происходит в мире, и подумать, каким образом здесь можно что-то поменять.
Моя больная голова действительно шла кругом от навалившихся мыслей. Не каждый день оказываешься в прошлом. Да ещё и с задачей изменить ход исторических событий. Тут есть, над чем серьезно подумать.
Мне не дали поразмыслить. Дверь отворилась, и в палату стремительным шагом вбежал невысокий старичок, одетый в белый