Приходи на кухню, как будешь готов. Разогрею спагетти с мясом.
– Спагетти с мясом – это отличная идея, – пролепетал Илья и отступил к стене.
Роман похлопал его по плечу, вышел. Второй раз за день Илья, оставаясь наедине со своими мыслями и эмоциями, едва на стенку не лез. Снова вопросы. Впору было задаться хотя бы одним: что это сейчас произошло? Неужели Илья до той степени ненавидел гомосексуалов, что так над ним издевался? Или все же в его глазах читался интерес? Илья был настолько взволнован, что впечатлениям не доверял. Он знал одну вещь. Нет, даже две. Во-первых, он насладился тем, что произошло в комнате. Во-вторых, Роман выглядел так, словно и он насладился сполна.
Сложив вещи в аккуратную стопку на диване, Илья неловко застыл перед зеркалом. Щеки покраснели, губу он самолично прикусил ранее. Можно было подумать, что его кто-то засосал.
Ха, оставалось мечтать. Роман, как настоящий извращенец, смотрел, но не касался.
Глава 4
На кухне Илья сел ужинать с Романом за узеньким столом. И первым заговорил об учебе в университете.
Он выбрал безопасную тему и не прогадал.
Рома с удовольствием ухватился за возможность поговорить о чем-нибудь без напряга. Прошло минут пять, и Илья окончательно втянулся в разговор, забывая о неловких паузах и способах их заполнить. С Романом было легко, будто со старым другом беседуешь, с которым найдутся общие темы для разговоров, даже если вы не виделись лет десять. Рома не заставлял его чувствовать себя идиотом, вместо этого он так улыбался в ответ на его несуразные шуточки, что у Ильи сердце сбивалось с ритма.
И сидел весь такой близкий, теплый, веселый.
На Илью он все еще посматривал время от времени, но уже не так интенсивно, словно между прочим.
Илья расслабился и позволил вечеру идти своим чередом.
В конце концов, за целых три года он по сути и не понял, каким человеком был Роман, он выяснял это сейчас, поедая с ним спагетти, жуя мясо и интимно соприкасаясь локтями. Например, теперь он знал, что первое образование Рома получил едва ли не назло родителям, конкретно отцу. А тот, будучи военным, другого будущего, кроме армии, разумеется, для сына не видел.
– Погоди, а ты разве не хотел…? То есть, вот ты здесь, хотя не в армии, но на самолетах летаешь боевых…
– Очень долгий путь компромиссов, – улыбнулся Рома без следа веселья. – Отец не считает то, что я делаю, профессией. Или чем-то важным. Говорит, мол, понавыдумывали сраный балет на наших истребителях, только технику портим, – Рома посмотрел в потолок, давая понять, что порядком устал слышать такое от предка.
– Сочувствую. А твое первое образование… На кого ты учился?
– На театральном факультете, – он усмехнулся искренне.
– Кошмар, – фыркнул Илья. – Я жил в одном общежитии с театралами. Странные, очень странные люди.
Они обменялись взглядами и уставились каждый в свою тарелку. Спагетти спасло ситуацию, для Ильи уж точно, он набрал на вилку еще одну порцию и повторил, что это чертовски вкусно.
Разговоры о еде здорово разряжали обстановку.
– Хлеб позади тебя, нож в столе, ящик справа, – кивнул Рома, заметив, что свой кусок Илья прикончил.
– Благодарю.
Поднявшись на ватных ногах, Илья не сразу сообразил, о каком ящике шла речь.
Он замер и затылком почувствовал, как утекало его драгоценное время. Еще пару секунд, нет, одна секунда, и Роман поинтересуется, чего он застрял. Вести себя странно Илье очень не хотелось, он вздохнул и открыл ящик, доставая нож. Белый батон лежал на столешнице, не убранный самим Романом.
Уж отрезать кусок хлеба Илья в состоянии, пускай рядом с ним был парень его мечты. Все равно. Отрежет. Илья схватил нож, но случилось непредсказуемое: рука была влажной от его переживаний, и из-за этого лезвие соскользнуло, задев палец. Илья тихо чертыхнулся. Конечно же, Рома его услышал и повернулся, как понял Илья по скрипу табуретки. Но как тут скажешь, что «все нормально, не переживай, сам справлюсь», если до слез больно.
– Что случилось?
Рома заглянул ему в лицо, медленно перевел взгляд на палец, а затем снова на лицо.
Он быстро поднялся на ноги. Наверное, чтобы оказать ему помощь, подумал Илья.
Он подготовился даже к стебу на предмет полной бытовой несостоятельности, но к тому, что произошло в реальности, подготовиться возможности у него не было. Роман по-киношному схватил его за щеки и поцеловал. С таким напором поцеловал, что Илье пришлось цепляться за тумбочку, чтобы не упасть. Он от неожиданности открыл рот, а затем застонал уже от ощущения чужого языка во рту, напористого, игривого, горячего. Коснувшись его своим, Илья схватил Романа за спину, прижав к себе…
Прикрыв глаза, он позволил волшебству, окутавшему его с ног до головы, случиться полностью.
И какое-то время оно продолжалось.
***
Угол столешницы впивался Илье в бедро, но он не ощущал дискомфорта, жался к Роману, как к какому-то спасителю, а когда совсем осмелел, обосновал руку у него на шее. Роман тоже не отставал, гладил его по груди, бокам и – наиболее волнительная деталь – опускался ниже. Еще несколько сантиметров – и Рома поймет, а Илья своим возбуждением сдаст себя с потрохами. Он с подросткового возраста смущался того, что возбуждался даже наблюдая за тем, кто ему нравился. Не говоря уже о прикосновениях, даже случайных, не говоря уже о поцелуях.
Страх прокатился по телу и вынудил его отстраниться.
Илья сделал всего один шаг назад, как будто угодил то ли в пропасть, то ли в черную дыру…
Руки Романа сразу же исчезли, и он посмотрел на Илью безумно растерянно, так что сверху навалилась вся неловкость момента. Хуже не придумаешь. К слову, у Ильи по-прежнему побаливал палец, а футболка Романа измазалась его стараниями в кровь.
Растерянный, Илья собирался сказать что-то типа: «Поцелуй меня еще раз». Но выдал возмущенное:
– Какого хрена?
Илья не собирался делать вид, что его оскорбил поцелуй, учитывая, с какой прытью и страстью он ответил.
Дело было в другом.
От вопросов, предположений и внезапно сбывшихся надежд у него уже плавились мозги.
Получалось, Роме нравились мужчины?
Роме нравился он сам? Помнил ли он его? Если помнил, почему же и словом не обмолвился сегодня? Если копнуть глубже в прошлое, то вопросов становилось больше. Так позорно убежать, а спустя три года фактически напасть на него с поцелуями. Еще и с такими! Илья будет помнить о нем долгие месяцы, возможно, годы, если не появится тот, кто сможет вытеснить эти грезы у него из головы.
В конце концов, именно здесь, в тесной кухне и под низкой лампой случился его первый настоящий поцелуй.
Контакт с мужчиной, который нравился до потери сознания.
– Извини, – Рома отошел к окну, потирая лицо ладонью. Из него как будто выпустили весь задор, любовь к жизни.
Илья осторожно уточнил:
– За