с этой фразой он подмигнул тебе.
Я осадил его взглядом. Уже пожалел, что привёл тебя в стаю «дворовых собак». Такими мы были! Пускай безобидными, и держались друг дружки. А ты выбивалась из стаи всегда. И даже потом не пыталась примкнуть…
Девчонки сидели внутри. По выражению глаз Вероники, я понял, что спуску не будет. Она поняла — я нашёл ей замену. Хотя, ты была не заменой кому-то. Ты была лучшей из всех! Но как ни пытался я их убедить, что мы с тобой не встречаемся, нам никто не поверил. Точнее, поверили все! Или сделали вид. И только от Ники я чувствовал явный укор. Хотя, ей ли меня укорять? Мы расстались! И Жека давно «отрабатывал хлеб».
— У нас тут только для своих, — отчеканила бывшая.
Я посмотрел на неё, призывая к порядку:
— Мы с ней соседи.
— И что? — удивилась она.
Нику явно бесило, что ты не такая, как ей представлялось. Привёл бы я девушку проще, в очках и с неправильным прикусом, толстушку в прыщах, например. Но не ту, что давала ей фору!
— Ой, завязывай дуться! — вступилась всегда добродушная Лёля.
Тебя усадили на общий диван. Из закуски у нас были фрукты и бутерброды. Упаковки от чипсов валялись на голом полу. У Жеки в однушке атмосфера была нежилая. Ковёр мы залили вином, пришлось его выкинуть. Новый пока не купили. Диван продавили до самых глубин. А на дверном косяке оставляли насечки. Когда спорили, кто кого выше.
— Кайфово же! — выступил Женька, — Теперь у нас поровну. Да? Так интересней играть.
— Во что? — ты испуганно вскинула брови.
Я вспомнил «бутылочку», карты и прочие игры, всегда вынуждавшие нас целоваться, показывать голое тело, плясать, или делать дурацкие вещи при всех. И подумал, что эти забавы навеки тебя отвратят от меня!
— В покер на деньги, конечно, — подбросил дровишек Санёк.
— А я не умею, — стеснительно бросила ты.
— Не можешь, научим! Не хочешь, заставим! — выразительно фыркнул дружище и вынул искомый бутыль.
Я посмотрел на него, на тебя. И в сотый раз пожалел, что решился на это. Какого хрена? Не мог предложить прогуляться вдвоём? Сам откопал себе яму и сам же в неё угодил. После этого вечера ты, как пить дать, смотреть на меня не захочешь.
Бутылка пошла по рукам. Ты, проглотив, простонала, зажала ладошками рот. Я усмехнулся и «принял на грудь». Ребята ввели тебя в курс дела. Поведали, кто есть кто. Рассказали о том, что мы с Никой встречались. Спасибо на том! Я смотрел себе под ноги. Было понятно, что это ещё один камешек в мой огород.
— Ну, а ты ещё целочка? — выдавил Саня.
Я сжал кулаки под столом.
— Нееее, — впрягся Женька.
— Харе вам! — накинулся я.
Приятель как будто обиделся. Никогда я его не одёргивал, когда тот шутил про девчонок, про нас. Было принято так! Откровение — главный зарок нашей дружбы.
— Ну, а чё? Интересно же, — нахмурился он.
Они стали спорить. Придурки! Я исподлобья глядел на тебя. И всё ждал, когда ты подскочишь, когда возмутишься. Попросишь тебя проводить. Но ты лишь покорно сидела, смеясь иногда и потворствуя этим забавам. Щёки твои раскраснелись, глаза так призывно горели, а голос струился, как звонкий ручей.
— Слышь, Нюрка! Колись! — Жека тебя приобнял и прижался лицом.
Я шумно втянул носом воздух. Этот дурила получит по полной. Потом. Не сейчас.
Тебе оказалось семнадцать. Всего лишь. А я так и знал! Так и знал, что я старше. И очень надеялся знать и ещё кое-что…
Ты опустила глаза. Чуть помедлила. Все замолчали. Девчонки жевали, а парни смотрела в упор. Ещё бы! На кону ящик водки.
— Да, — наконец-то ответила ты.
Все зашумели. Санёк принялся уточнять:
— Да, это в смысле уже? Или нет?
Ника в ответ закатила глаза.
— Да, это да! Значит, трахалась!
Я усмехнулся. Уж ей ли не знать?
А Жека певуче раскинулся:
— Нееееет! Да — это нет. Значит, целка, — чем запутал всех окончательно.
Я посмотрел на тебя. И всё понял. По нежной румяности щёк. По стыдливой улыбке, с которой ты вновь опустила глаза. Тело обмякло, я задышал так порывисто, быстро. Боялся со стула упасть! Раньше я думал, что ты отдавалась кому-то. Но эта внезапная новость зажгла в моём сердце огонь. И мысль пронеслась, проникая в моё подсознание. А что, если я стану первым…
Когда мы простились и вышли на воздух, ты чуть покачнулась. Кивнула с улыбкой:
— Спасибо, что пригласил. Мне понравилось.
Это было так странно. Но я в тот момент тебе верил! И все сомнения первых минут казались мне бредом. Теперь я отчётливо видел наш будущий путь. Только вместе. Иначе и быть не могло.
— Я рад, — бросил коротко. Хотя слова так и рвались наружу…
Ты раздражённо спросила:
— Ты всегда такой?
— Какой? — хмыкнул я.
— Молчаливый.
Я сунул руки в карманы, взглянул на тебя сверху вниз. Ты была ниже меня. Миниатюрной. Как кукла. Которую нужно носить на руках.
— А ты любишь болтливых?
Ты снисходительно фыркнула:
— Вообще-то, девушки любят ушами.
«Хм, значит так?», — подумал я. Выдохнул. И решился! Была не была.
— Тогда закрой глаза.
— Зачем? — ожидаемо выдала ты.
— Ну, просто закрой, — отозвался я тихо.
Ты какое-то время смотрела. А после покорно закрыла глаза. И осталась стоять. Невесомая, хрупкая. Опять покачнулась, как будто желая упасть. Наверное, норма спиртного была чуть превышена? И я зарёкся следить за тобой! Но сейчас это было мне на руку.
Встав близко, вплотную, я положил свои руки на талию. Она была тонкой настолько, что пальцы почти что смыкались вокруг. Я боялся, я медлил! Но, пока твои веки закрыты, я мог любоваться тобой. Как ныряльщик, я шумно вдохнул и прижался губами к губам.
Я сам покачнулся! Едва не упал. Удержался ногами за землю. Это было не просто приятно. Этот первый момент одурманил меня, окропил разум сладостью ласковых губ. Ты раскрыла их словно цветок, и я сунул туда язычок, ощущая себя насекомым.
Я продолжал целовать. Я не мог насладиться тобой. От нежности скоро следа не осталось. И мой поцелуй стал настойчивым, влажным. Я испугался себя! Боялся, что сделаю это сейчас, прямо тут. Возьму тебя силой на детской площадке.
Мы медленно шли до подъезда. И ты добровольно просунула руку в мою. Это было волшебно! В правдивость такого я даже поверить не мог. Только что, накануне похода, я думал о том, как тебя пригласить. А теперь ты сама идёшь рядом, и влага слюны до сих пор