лучшие умы с жадностию бросились на изучение древности. Университеты начали размножаться, появились ученые общества, члены которых находились в постоянном общении с Италиею. При этом возбуждении умов сейчас же было обращено внимание на отношения религиозные, церковные. Это произошло, во-первых, потому, что в Германии вовсе не было того равнодушия в делах веры, какое мы видим в Италии; во-вторых, в Германии давно уже были недовольны поведением римского духовенства; это неудовольствие было тем сильнее, что здесь оскорблялось национальное чувство. Немцы видели вопиющие злоупотребления власти, и власти чуждой, пребывающей в чужой стране, среди чужого народа; вопрос о церковных преобразованиях был давно поднят в Германии, следствием чего были соборы Констанцский, Базельский; почва была приготовлена; вопрос об отношениях папской власти к национальной Церкви стоял на очереди, и понятно, что умы, возбужденные наукою, прежде всего обратились к нему.
В начале истории западноевропейских христианских народов католицизм имел то значение, что охранял единство Западной Европы внешним, видимым единством Церкви. Папа в этом отношении был хороший опекун народов Западной Европы во время их младенчества. Но народы стали вырастать, опекун становился все более и более ненужным, основания общей жизни, общей деятельности европейских народов были упрочены; народы стали стремиться к развитию своих национальностей, а тут помеха: старый опекун, папа, латинскою обеднею, латинскою Библиею, которую запрещает переводить на языки народные, задерживает национальное развитие; сюда присоединяются злоупотребления, какие позволяла себе Римская Церковь в своих отношениях к народам, уже возмужалым, тогда как нравственный авторитет крайне ослабел и римское иго стало невыносимо. Лучшие люди и из духовенства сознавали, что нельзя оставаться при таких отношениях Церкви к государствам и народам, и требовали соборов, власть которых долженствовала быть выше власти папской. Папа не хотел уступить ничего из прежнего своего значения и отверг мирную реформу; таким образом правильное и спокойное движение было остановлено и тем самым приготовлено было движение неправильное, порывистое, судорожное, приготовлена была церковная революция, известная под именем Реформации. Любопытно видеть, как на ход Реформации имели влияние народные отношения к Риму. Нам известно, что первое сильное, народное восстание против папства, против латинской Церкви произошло у чехов во имя славянской народности (гусситское движение). Потом Реформация явилась на германской почве, и западноевропейский мир разделился на две группы народов: германские народы оторвались от Римской Церкви, свергая при этом чуженародное иго, иго чуждого государя, папы; романские народы остались за Римом: в испанце, французе, итальянце латинская Церковь, латинское богослужение не возбуждали отвращения, ибо государства их основались на римской почве, язык латинский был им язык родной.
III. РЕФОРМАЦИЯ
Духовенство в средние века приобрело важное значение не вследствие одного господства религиозного чувства, но и вследствие того, что оно преимущественно владело образованностию, заправляло литературным движением, представляло силу пера в противоположность силе меча. Теперь при усиленном умственном движении удержало ли католическое духовенство за собою первое место, овладело ли новою силою, наукою, осталось ли значение ученого неразрывно соединенным с значением духовного лица? Нет, духовенство пренебрегло новою силою, передало ее мирским людям и дорого поплатилось за это. Значение ученого отделилось от значения духовного лица, вследствие чего явились для народа два рода учителей, два рода авторитетов и вступили в борьбу друг с другом; при этом католическое духовенство проиграло свое дело, отдавши в руки противникам могущество знания, оставляя без внимания потребности времени, стараясь во что бы то ни стало удержать старину, удержать право на все свои старые вопиющие злоупотребления. Борьба между католическим духовенством и светскими учеными, проложившая путь Реформации, известна под именем борьбы между обскурантами и гуманистами.
Между германскими учеными эпохи Возрождения знаменит был Иоган Рейхлин (родился в 1455 году, умер в 1522 году), знаток латинского, греческого и еврейского языков, составитель латинского лексикона, имевший в 27 лет 23 издания греческой грамматики, учебника гражданского права, всемирной истории, занимавший в Штутгардте важное место судьи Швабского Союза. В 1509 году крещеный жид Пфефферкрон обратился к императору Максимилиану с просьбою о насильственном обращении евреев в христианство. Кельнские доминиканцы поддерживали его и требовали у императора распоряжения, чтобы преданы были сожжению еврейские книги, заключающие хулы на христианство. Какие это книги? Решение вопроса было передано Рейхлину как знатоку еврейского языка; тот не нашел ни одной книги, достойной сожжения, и окончил свое донесение замечанием, что надобно во всех университетах 10 лет учить еврейскому языку, и тогда только получится возможность опровергать евреев и обращать их в христианство. За это доминиканцы выпустили против Рейхлина ругательное сочинение. Рейхлин отвечал, завязался сильный спор, который перенесен был на ученый суд Парижского университета; университет осудил ответ Рейхлина доминиканцам, и книга его была сожжена в Париже и некоторых городах Германии.
Рейхлин, поддерживаемый императором, курфюрстом Саксонским, герцогом Баварским, маркграфом Баденским, одним кардиналом, 5 епископами, 13 аббатами и 53 имперскими городами, апеллировал к папе, а между тем монахи объявили греческий язык матерью всех ересей, изучение же еврейского языка — признаком наклонности к обращению в жидовство. Папа выдал приказ остановить спор. Спор прекратился; но разжженные им страсти не могли успокоиться, движения, им произведенного, не могло остановить никакое папское приказание; два враждебные лагеря ясно обозначились; люди живые и даровитые, ставшие в ряды гуманистов, начали преследовать своих противников страшным оружием — насмешкою. Явилось сочинение под названием «Письма темных людей (обскурантов)», в котором были осмеяны глупость, наглость, невежество и безнравственность монахов; авторы писем отлично подделались под образ мыслей и под средневековую варварскую латынь монахов.
Удар был тем сильнее, что осмеянные монахи не поняли сначала в чем дело, и сочли письма, написанными в свою пользу. Насмешка достигала своей цели, приучая общество к отрицательному направлению, приучая легко относиться к самому важному делу, ибо с подрывом авторитета монахов нечувствительно подрывался и авторитет Церкви; всякому сколько-нибудь образованному человеку стало стыдно подчиняться людям осмеянным, опозоренным. Для предупреждения беды католической Церкви надобно было немедленно приступить к преобразованиям, потребовать от своих слуг очищения умственного и нравственного, но она этого не сделала.
Люди, особенно ратовавшие в рядах гуманистов, были:
1) Эразм Роттердамский (1467–1536). Претерпенные в молодости неприятности от людей, желавших, чтобы Эразм сделался монахом, содействовали тому, что он стал одним из непримиримых врагов монашества. Эразм приобрел громадную репутацию своими знаниями и талантами; он разъезжал по всей Европе, но преимущественно жил в Базеле, и жил своего рода царем; со всех сторон приезжали к нему посетители, присылались подарки, приглашения, государи вели с ним переписку. Это положение Эразма всего лучше показывает, какую силу приобрело тогда знание. Какие же были