Читать интересную книгу Западня - Понсон дю Террайль

Повелитель Монкрабо был безногим калекой.

Добавим, что у него наверняка были особые причины приделать себе ноги и явить их окружающим на костюмированном балу.

Нет необходимости говорить, что больше всех был удивлен Гонтран де Кастерак, а после него – Танкред.

Они взглянули на молочницу, которая незаметно подала им знак, означавший, что роль нужно играть дальше.

Но окружающие не обращали внимания ни на нее, ни на ее спутников. Толпа была всецело поглощена невероятным событием, которое, разворачиваясь у нее на глазах, закончилось самым быстрым и неожиданным образом.

Безногий калека издал особенный крик, в ответ на который кто-то тут же четыре раза свистнул в свисток.

И все уголки зала тут же отозвались точно такими же свистками – как по тону, так и по модуляции.

– Что это значит? – спросил Танкред.

– Берегите свои карманы, – сказала молодая дама. – Боже правый! Куда подевались все эти люди?

– Мне об этом ничего не известно.

– Четверо алых носильщиков растворились в воздухе, будто призраки.

– Да и безногого тоже нигде нет.

– Кто-нибудь видел калеку?

– Будьте благоразумны, – прошептала молочница.

– Что вы хотите этим сказать?

– Не думайте, что эти люди куда-то подевались. Они просто сменили наряд. Взгляните в зал: в нем больше нет ни одного стража Бушданфера, ни одного его придворного.

– Верно.

– И герольд, которого неизменно окружала масса народу, тоже исчез.

– И то правда.

– Сигналом к этим превращениям были четыре свистка, которые вы слышали. Чтобы потерять всякое сходство с теми, кем они были вначале, молодым людям было достаточно лишь вывернуть наизнанку свои костюмы, подготовленные заранее.

– А калека? Куда подевался он?

– Должно быть, его унес один из алых носильщиков. Остальные покинут бал в течение ближайших десяти минут, но никто даже не заподозрит, что это они.

– То, что вы, мадам, рассказываете, больше похоже на сказку.

– Ни в коем случае. Впрочем, то, что вы видели, гораздо необычнее моих слов.

– Что да, то да.

– Но кто они, эти люди?

– Этого я вам сказать не могу.

– Следовательно, вы их знаете?

– Да.

– А почему тогда не хотите говорить?

– Потому что здесь не только стены имеют уши.

– А если мы пойдем в другое место?

– Ах! Тогда, может, я и…

– Клянусь всей свитой повелителя Монкрабо! – воскликнул Танкред. – Ни на одном костюмированном балу я еще не развлекался, как на этом. Ни один человек в мире, могу утверждать это с полной уверенностью, еще не был так заинтригован, как я, женщиной, которая меня, конечно же, знает, которую я вижу перед собой, но не имею малейшего понятия, кто она. Надо бы достойно завершить эту ночь, так хорошо начавшуюся, если, конечно же, мадам пожелает довериться галантным кавалерам.

– Что же вы тогда сделаете? – спросила молочница.

– Попросим ее помочь нам расправиться с холодным каплуном и горячими трюфелями, которых мы велели приготовить, не сомневаясь, что позовем эту даму разделить трапезу с ее покорными слугами.

– Где же мы его найдем, этого каплуна с трюфелями?

– Нет ничего проще, мадам, у меня дома.

– Ну хорошо, господин Мэн-Арди, я согласна. Я знаю вас достаточно хорошо для того, чтобы положиться на вашу порядочность.

– Ваши слова, мадам, – золото.

– Но у меня, господа, есть одно условие.

– Какое же?

– Никто из вас не будет пытаться за мной ухаживать. И все молодые люди нигде ни словом не обмолвятся обо мне.

– Суровое требование, мадам, – ответил после долгой паузы Танкред, – особенно для тех, кто имел удовольствие лицезреть ваши очаровательные черты.

– Сударь, это ультиматум.

– Мы не были бы французами, если бы не испытывали по этому поводу горьких сожалений. В то же время мы готовы повиноваться и обязуемся не только проявлять к вам уважение, в чем вы и так не сомневались, но и не произносить в ваш адрес слов любви.

– Как бы там ни было, комплименты разрешаются, – с улыбкой добавила дама.

– В таком случае поехали? – спросил Танкред.

– После всего увиденного бал теперь будет невообразимо скучен, – сказала молочница, – так что едем.

Она вновь взяла Танкреда под руку. Четверо друзей последовали за ними, обсуждая события минувшего вечера.

– А вот вам еще одно происшествие, – сказал юный Мэн-Арди, когда они подошли к выходу. – Мы не можем уйти. Кто это там заполонил все подходы к лестнице? Рыцари короля лжецов?

– Да нет, – ответил ему Гонтран, – это больше похоже на сборище крайне раздраженных дам и господ.

Большинство тех, кто столпился у входа, и в самом деле живо жестикулировали. Посреди гомона, служившего фоном всей этой сумятицы, время от времени раздавались восклицания: – Это возмутительно!

– Такой гнусности еще свет не видывал!

– Куда только смотрит полиция?

– Дирекция должна знать, перед кем открывает свои двери.

И приступы ярости все больше набирали обороты.

– Да что, в конце концов, случилось? – громко спросил Гонтран де Кастерак.

– Случилось то, сударь, – ответил ему дородный, красный, как пион, господин, задыхаясь от гнева, – что половину гостей, явившихся на этот бал-маскарад, чтобы повеселиться, самым возмутительным образом обокрали.

– Что вы имеете в виду? – спросил Танкред.

– А что, черт возьми, я, по-вашему, должен иметь в виду? Когда я говорю, что обокрали, это значит обокрали. Как мне представляется, я просто называю кошку кошкой.

– Не сердитесь, сударь.

– Как спокойно вы об этом говорите, – возразил ему разгневанный господин. – Если бы вас избавили от бумажника, двух часов и как венец иронии вытащили из кармана носовой платок, посмотрел бы я, куда подевалось бы все ваше спокойствие.

– А все эти люди, которые так стенают?

– Их, как и меня, тоже обворовали. Префект, сидевший в ложе…

– Как? И его?

– Обокрали, как и меня. Комиссара полиции!

– Его тоже?

– Как и меня.

– Значит, та же участь постигла всех присутствующих?

– Всех. Ну, или почти всех? А что с вами?

– В самом деле! – воскликнул Танкред и стал проверять карманы.

– Нет, ко мне, слава богу, никто не залез.

– Вам очень повезло.

– Но подозрения хотя бы есть? Кто мог совершить этот дерзкий налет?

– А кто, по-вашему, мог это сделать, как не та банда злодеев, которые с таким триумфом внесли этого проклятого калеку?

– Сударь, – заметил Танкред, – мне представляется, что этому безногому трудновато было бы лично принять участие в только что проведенной масштабной операции.

– Не спорьте, – шепнула на ушко Танкреду молочница.

– Хорошо, будь по-вашему, – ответил молодой человек, решив во всем слушаться мудрую спутницу.

– И все равно, таких невероятных, рискованных и успешных предприятий свет еще не видывал, – заявил Гонтран.

– Но от этого мы не должны забывать о каплуне, – ответил ему Танкред.

– Как и о трюфелях.

– Тогда давайте пробиваться через толпу, она, похоже, стала немного редеть.

– У меня есть экипаж, – сказала молочница. – Чтобы мы все могли добраться до вашего дома, господин Мэн-Арди, вам достаточно будет нанять еще один.

Когда Танкред, его друзья и дама, столь непринужденно согласившаяся отужинать с ними, удобно расселись за богато накрытым столом, разговор, естественно, вернулся к событиям минувшего вечера.

Танкред, Гонтран и остальные, во время поездки из театра успевшие обменяться впечатлениями от откровений гостьи, не преминули потребовать дополнительных подробностей о повелителе Монкрабо.

– Господа, вы спрашиваете меня о том, чего я вам рассказать не могу.

– Почему?

– Я связана.

– Клятвой? – спросил Танкред.

– Да, клятвой.

– Тем не менее, мадам, вы сказали, что знаете повелителя Монкрабо и короля лжецов.

– Мне известно, кто он.

– Ах, боже мой, мне тоже! – воскликнул Гонтран.

– В самом деле? – спросила молодая женщина.

– Он действительно король. Но не лжецов, а воров.

– Этот калека? Полно вам! Это невозможно.

– Тем не менее иначе ведь быть не может, не так ли, мадам?

– Господа, окажите любезность, не пытайтесь разговорить меня на эту тему. Я все равно ничего не скажу.

– В то же время, мадам, вы дали нам надежду, что, почтив своим присутствием наш скромный ужин…

– Я ничего вам не обещала. Кроме того, должна заметить, что я согласилась прийти из любопытства и, в большей степени, из чувства признательности.

– Из чувства признательности?

– Из любопытства?

– Да, из любопытства – чтобы увидеть своими глазами, как живет юноша, и из признательности – чтобы выразить господину Танкреду благодарность за то, что он защитил меня от Сентака.

– Кстати, что такого интересного де Сентак мог сказать этому господину калеке, который по нашей милости так славно покатился кубарем?

– Вы хорошо знаете Сентака? – спросила молочница.