суду!
Воронов терпеливо ждал окончания монолога.
— Он моего брата убил, а ты его спасаешь! Как жить с этим будешь?
Воронов вздохнул. Он узнал бородача. Его брат-близнец был третьей жертвой маньяка. Лейтенант обещал найти убийцу, но так и не преуспел. Да и сейчас он ничем не мог его утешить, и потому продолжал хранить молчание, дожидаясь, пока тот выговорится. Рука с пистолетом начала затекать. Запал прошел, и Воронов лишь надеялся, что «селяне» не заметят его страха.
Пока всё не уляжется
Поздним вечером того же дня.
Мещанинов достал свою любимую игрушку — новомодный коммуникатор, купленный в первый день продаж. Потыкав стилусом, он загрузил свежую заметку на malware.ru. В статье приводились свидетельства очевидцев о нетрезвом сотруднике милиции, угрожавшем толпе расстрелом.
— Вот уроды! Уже загрузили в сеть! Ну и хорош же ты на фото, Нестор Иваныч! Штаны спадают, ремень висит… Это ведь кто-то из твоих «селян» снял, пока ты их забарывал.
Воронов бегло прочитал.
— Находясь в неподобающем виде, скажите пожалуйста! Нетрезвый сотрудник милиции… И ничего я не пьяный, — в доказательство он дыхнул капитану в лицо, — шаурмой траванулся, на горшке сидел. Натянул штаны и выбежал как есть. А возился бы с ремнем — был бы у нас ещё один труп. Зато в подобающем виде! И ведь ни одна падла не поддержала!
— Да знаю я. Не обращай внимание, я не со зла. Ты меня прямо поразил, в хорошем смысле. Герой, без дураков. А я ведь испугался, прямо в штаны наложил… Смотрел и проклинал себя за малодушие. До сих пор руки дрожат.
Воронов, не избалованный похвалой, был смущён запоздалым признанием:
— Да я это… как-то не задумывался. На адреналине всё.
Коллеги помолчали. Мещанинов достал из стола «неприкосновенную» пачку дорогих сигарет и «Zippo» с гербом Советского Союза. Закурил.
— Да, толпа это страшная сила. Мне дед мой контуженный рассказывал, как у него на глазах человека разорвали. Подробно рассказывал, в деталях. Видать, потрясло его… А меня потом даже к мозгоправу водили: чуть крышей не двинулся, — Мещанинов затянулся и продолжал. — Ты знаешь, ведь по совести тебя надо представить к награде. За спасение человека от расправы. Но этот твой вид… Фото… Может, тебе лучше уйти в отпуск, пока всё не уляжется? Обещаю держать в курсе дел и всё такое.
— «К награде», говоришь? — желчно усмехнулся лейтенант. — Ну так награди меня ящиком тёмного «Эфеса». А лучше двумя. Будет чем заняться в этом твоём «отпуске».
И не было им числа
Крепость Горный Ирис.
Граф Армэль покинул комнату, оставив Механика одного. Чуть подумав, он совершил несколько замысловатых пассов лапами, сопроводив их парой фраз на каркающем колдовском наречии. В затхлом воздухе пахнуло апельсиновой цедрой, а на двери вспыхнула оранжевым Руна Гробовой Тишины. В ближайшие пару суток Механика не побеспокоят. Армэль кивнул каким-то своим мыслям и спешно зашагал по замшелым коридорам крепостных подземелий. Те были скупо освещены факелами, но встречались и электрические лампы. Механик вечно внедрял что-то новое. Проходы подземелья больше походили на лабиринт: петляющие, с большим количеством тупиковых ответвлений. Были там и хитро спрятанные ловушки для незваных гостей.
На каждой развилке Армэль безошибочно выбирал нужное направление, мгновенно ориентируясь по магическим меткам на стене. Те загорались при его приближении, указывая путь. Метки подчинялись лишь ему да узкому кругу избранных. Посторонним здесь были не рады.
Путь статного кота лежал к крепостным воротам, и он очень торопился. Его природное чувство опасности проснулось и било тревогу.
На одной из развилок Армэль свернул в тупиковый проход и пошарил в неприметной щели. Открылась потайная ниша. Кот извлёк оттуда огненную шпагу с кожаной узорной перевязью, прицепил на пояс и продолжил свой путь. Выйдя из подземелья, он коротко кивнул капитану стражи Жоресу. Тот отдал честь, схватил арбалет и поспешил за ним. Все помнили, что означает шпага на поясе: враги на подходе. В остальное время Армэль ходил без оружия. Капитан Жорес изо всех сил старался не отстать, на бегу отдавая приказы встреченным по пути бойцам.
Их маленькое королевство находилось на военном положении уже долгие годы. Всё началось, когда Алмаз, отец Графа Армэля, был смертельно отравлен, а ящеры, бывшие союзники, вероломно вторглись в их земли.
Та ночь унесла жизни многих. Ящеры вышли из неприметных горных расселин, и не было им числа. Мало кто из долины успел спрятаться. Часть несчастных угнали в плен, а неспособных к рабскому труду попросту вырезали. После этого ящеры осадили крепость, расположенную на господствующей высоте.
Одному Богу известно, чего это ему стоило, но Армэль сумел запечатать душу отца в шпаге, которую также нарёк Алмазом. Придворные менестрели еще долго пели о том, как увидев огненный клинок в воздетой руке предводителя, кучка оборонявшихся преисполнилась верой в победу и снесла несметные полчища врагов. А злые языки поговаривали, что бесноватый деспот так запугал своих подданных, что, почувствовав его дух в пылающей шпаге, те бросались на врагов в самоубийственных атаках…
Как бы там ни было, королевство выстояло.
Граф Армэль так и не взошёл на трон. Младшие братья верили, что старик живёт в колдовском клинке, и не спешили признавать наследника. Со временем удалось придти к компромиссу, и Армэль стал «первым среди равных». Вопрос о престолонаследии постарались забыть.
С Алмазом была и другая проблема, которую Армэль не спешил раскрывать никому. Дух властного родителя пытался приказывать ему всякий раз, когда шпага оказывалась поблизости. Армэль не сразу научился противиться отцовским порывам, и начало его правления было ознаменовано чередой жестоких репрессий. Всё имело свою цену, и такова была плата за использованную лишь раз запретную магию демонов.
Граф Армэль в сопровождении капитана Жореса и нескольких стрелков из старой гвардии достиг массивных ворот. Дозорный на привратной башне лихорадочно бил в набат. Предчувствие не обмануло. Заслышав звуки колокола, из казармы выбегали всё новые бойцы.
Из долины потянуло дымом пожарищ. Не застав хозяев, сбежавших через потайные ходы, ящеры выместили зло на их хижинах.
Из лаза у ворот послышался условный стук — прибывали беженцы. Капитан Жорес отрядил старшего сына пересчитать и разместить их. Тот начал проводить перекличку. Названные выходили из толпы и поступали в ведение Хосе — угрюмого серого здоровяка, заведующего хозяйством. В таких случаях он вечно ворчал про разорение вверенных ему запасов, однако это было единственное время, когда его видели трезвым. Каким-то неведомым образом Хосе просыхал аккурат к тому моменту, когда требовалось его деятельное участие. Среди жителей кошачьего