– Ты снова покинул нас, – сказал Старый папаша, помахивая тростью по своей обычной привычке подкреплять аргументы жестами. – Сперва ты отвернулся от семьи, притворившись вьетнамцем и взяв имя Кьен Пак. Теперь ты зашел еще дальше. Ты стал белым.
Было сложно спорить с порождением сна, но Кьен попытался.
– Нет, отец, – терпеливо объяснял он. – И никого не оставлял. Это часть моего плана, уловка, чтобы добить моих врагов.
Призрак фыркнул, неубежденный.
– Ты всегда был плутом, в этом я ручаюсь.
– Сегодня, – сказал Кьен, – Капитан Бренан умрет. И его шлюха, отнявшая у меня половину руки. – Он улыбнулся отцу. – Это будет вторая его женщина, которую я убью. Жаль, он не протянет столько, чтобы узнать это.
– А потом?
– За Бренаном последует Тахион. Он знает слишком много, и он может запросто раскрыть мою тайну, то, что я все еще жив в теле Филиппа Каннингема. Тахион должен умереть.
– Когда? – спросил отец.
– Скоро. Сегодня. Когда Цапли вернутся с головой Бренана и его шлюхи.
Старик фыркнул.
– Звучит так, будто ты собираешься сохранить это тело, – сказал он.
Кьен покачал своей новой головой.
– Лишь до тех пор, пока живы мои враги.
– Разве ты когда-нибудь бежал от врагов, сынок?
Кьен улыбнулся.
2
Брут взобрался по спинке и упал на сиденье грузовичка рядом с водителем.
– Мисс Дженифер больше не истекает кровью, но выглядит она забавно.
– Забавно? – спросил Бренан, боясь остановить машину хоть на минуту даже ради того, чтобы проверить состояние Дженифер.
– Она становится прозрачной, как будто исчезает, – сказал карлик.
Бренан стиснул зубы, сосредоточившись на дороге, боясь дать волю своим чувствам. Въехав в город, он сбросил скорость. Он не мог допустить, чтоб машину остановили копы, не сейчас, когда жизнь Дженифер висит на волоске и любое промедление может стать роковым.
По семнадцатой трассе он гнал как сумасшедший, пока не въехал в город. Старая дорога была у́же и петляла сильнее, чем главная магистраль, но там было темнее, движение не было таким интенсивным, и патрульные там появлялись редко. Мчась по трассе, словно метеор, он выбрал тихую, не патрулируемую дорогу.
Он пытался думать только о дороге. Его разум все равно возвращался назад, на шестнадцать лет назад, в день, мучительно похожий на этот.
Это было в Японии. Бренан и его люди захватили документы, содержавшие достаточно доказательств, чтобы прочно связать генерала Кьена со всей той криминальной активностью – от проституции до торговли наркотиками, – что проистекала из Северного Вьетнама. Но до базы эти доказательства так и не добрались. Бренан и его люди попали в засаду, когда их должен был подобрать вертолет. Все это было подстроено Кьеном. Фактически генерал лично всадил пулю в голову сержанта Галковского и забрал дипломат с компроматом. Бренан, мгновенно парализованный ранением в голову, лежал в джунглях рядом с точкой высадки. Он видел, как убили всех его людей, но ничего не мог с этим сделать.
Почти неделя понадобилась Бренану, чтобы выйти из джунглей. Когда он добрался до базы, измученный, в полубреду от ран, инфекций и лихорадки, он совершил ошибку, когда рассказал о Кьене своему командиру. Его чуть было не арестовали. Каким-то образом Бренану удалось взять себя в руки. Ему удалось избегнуть полевого суда взамен на обещание оставить генерала Кьена в покое.
В ту ночь он вернулся к Анне-Марии, своей французско-вьетнамской жене. Она думала, что он погиб. Беременная их первым ребенком, она облегченно рыдала у него на руках, после они занялись любовью, стараясь не потревожить огромный живот, где ждал рождения их сын. Когда они уснули, убийцы Кьена пробрались в их спальню, чтобы заставить Бренана замолчать навсегда. Они упустили свою главную цель, но Анна-Мария умерла на руках мужа, и их сын умер вместе с ней.
– Там вход, – сказал Брут, выдергивая Бренана из воспоминаний.
Он припарковался вплотную к бордюру Мемориальной клиники Блайта ван Ренселлера, распахнул дверцу настежь и, хромая, обогнул фургон спереди прежде, чем звук тормозов растворился в спокойном ночном воздухе. Мелкие снежинки кружились словно туман, крошечные хлопья на мгновение оседали на лице Бренана, прежде чем растаять от жара его тела.
Он прошел через двойные стеклянные двери, распахнувшиеся автоматически с характерным шумом, едва он приблизился, и оглядел вестибюль. Там никого не было, кроме старого джокера, прикорнувшего в одном из ужасно выглядящих пластиковых кресел, а также усталой сестры, перебиравшей пачку бумаг за стойкой регистрации. Он пошел к ней.
– Тахион здесь? Нужна срочная помощь…
Сестра вздохнула и подняла на него усталый взгляд. Ее взгляд был намного старше ее самой. На какое-то мгновение он задумался, сколько раз ей говорили эти слова, сколько раз ей приходилось сталкиваться с такими отчаянными случаями на грани жизни и смерти.
– Доктор Тахион сейчас занят. На дежурстве доктор Хавьеро.
– Мне нужно заключение Тахиона, – начал было Бренан, но замолк.
Откуда-то вдруг возник слабый запах соли и рыбы. Откуда-то возник ни с чем не сравнимый привкус моря.
Бренан обернулся. Ряд автоматов в углу рекреации предлагал прохладительные напитки, содовую и конфеты. Перед ними, напевая тихонько под нос, стояла огромная фигура в церковном облачении.
– Отец Кальмар! – воскликнул Бренан.
Священник обернулся к стойке регистрации, мембраны на его глазах затрепетали от удивления.
– Дэниель?
Отец Кальмар был плотным джокером, в своей священнической рясе он казался огромным. Будучи лишь на пару сантиметров выше Бренана, он весил на сотню фунтов больше. Он выглядел крепко сбитым, но не толстым, с широкими плечами, грудью и мощным прессом. Его большие руки с длинными гибкими пальцами могли похвастаться рудиментарными присосками на ладонях. Вместо носа у него была целая куча щупалец, и от него всегда слегка, приятно пахло морем.
Он был другом и исповедником Бренана. Они знали друг друга еще с Японии, где священник служил сержантом в бригаде джокеров, а Бренан – капитаном диверсионно-разведывательной группы.
– Что случилось? – спросил он.
– Дженифер подстрелили, – кратко ответил Бренан. – Она исчезает. Мне нужен Тахион.
Для человека его размеров Отец Кальмар двигался быстро. Он подкатился к стойке мягким, текучим движением и сказал сестре:
– Зови Тахиона. Немедленно.
Та посмотрела сперва на священника, фигуру хорошо известную в Джокертауне, потом на загадочного незнакомца, только что вломившегося в здание.
– Он отдыхает, – запротестовала она. – Доктор Хавьеро…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});