Смертоносной игры перепады и сдвиги,
И немыслимый нрав, и щемящее слово,
И давидова грусть, и улыбка расстриги.
x x x
Оборочки, и вытачки, и складки...
А приглядишься - сполохи костра!
Опять горит в любовной лихорадке
Моя исповедальница-сестра.
Загорожусь от хаоса ладонью
И призову спасительную тишь.
(( Почто летишь в любовную погоню
За тем, кого проклятьями клеймишь?)
Ее холопство переходит в барство.
То выгонит, то кличет по стране.
...Но главное, что это - не коварство,
А женский подвиг, не доступный мне.
x x x
О, как жизнь хороша и нелепа!
Я в былое уйду с головой,
Как бы нить похоронного крепа
Намотав на мизинец живой:
Все пульсирует. Все - в настоящем.
...В старине
находя
новизну,
О, какое мы прошлое тащим
За собою, какую казну!
Там и желуди в детской коробке,
И рыдание ближних болот,
И тетради, сгоревшие в топке,
И изгнанников гневный исход,
И правитель в пальто из ратина,
И кириллицы дивной шитье,
И стоявшее неукротимо
Над тобою сиротство твое,
Там фонтаны с волшебной водою
И желание злое как месть...
Не тоскую: б ы л а молодою,
Но ликую: что было, то е с т ь!
Оболочка и вправду другая.
Но на палец
намотана
нить.
Все пульсирует, изнемогая
От желания заново быть.
Вот и будет. Во времени высшем
Даже эры
прошиты
насквозь.
А тем паче: покуда мы дышим,
Все едино, что с нами стряслось.
...Это бедное стихотворенье
Оставляю - при всей нищете,
Точно звездочку влажной сирени
У тебя на гранитной плите.
x x x
Одинокий и необычайный,
Этот путь закончится со мной...
Я умру в гостинице случайной
Под нерусский говор за стеной.
Ишь, затосковала на чужбине,
Прилегла на несколько минут,
И - меня в казенной домовине
Тихую на родину везут.
Умереть, минуя умиранье,
Господи! Ты ласков иль суров?
...Этот сон я видела в Милане
В маленьком отеле без часов.
x x x
А.Г.
Вот и кончена разлука.
Ливнем разразилась тишь.
- Школьная моя подруга,
Ты на родине гостишь!
Умница и балаболка,
Не озлобившая дух,
О, как страшно,
о, как долго
Мы не говорили вслух!
Горбоносая пичуга,
Не желая быть чужой,
Ты т о г д а ушла из круга
И взлетела над межой.
...Сгинул Славка, умер Вовка,
Оступившись на лету,
Те, кто звал тебя (жидовка(,
И любил за доброту,
И гулял с тобою в слякоть...
Знаю:
прилетев домой,
Ты ночами будешь плакать
Над могилой и тюрьмой.
О, как ветер губы студит,
Будь то север или юг...
Никогда уже не будет
У меня таких подруг!
Но,
рыданье успокоив
В этом горе и тепле,
Я скажу, что нет изгоев,
Нет изгоев на земле.
x x x
По холодному озеру
жми на веселой моторке.
Вислоухую псину
из ласковой миски корми.
...Но какие круги,
но какие крутые (восьмерки(
Возникали всегда
меж тобой и другими людьми!
Ты сперва тосковал
по большому и дружному дому,
Но опять и опять
одинокие петли вязал.
Ты влюблялся,
но так ревновал к неродному излому,
Что, не в силах ужиться,
бежал на далекий вокзал.
- О, скорее туда,
где послушен жасмин белокурый,
Где крапива дичится,
где густо стоит немота!..
Ничего не поделать
с отпущенной небом натурой:
Ты совсем затворишься,
когда разменяешь полста.
Я гляжу на тебя
- на певца, удальца и красавца
И на этот сиротский,
спиртующий душу простор.
Не касаясь людей,
вообще невозможно с к а з а т ь с я.
Но любое касанье
тебя истребляет как мор!
Здесь - и детская рана,
и смутное время, и предки,
И какая-то злая,
наверно, ведьмачья напасть.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Окунишек наварим
и выбросим чайкам объедки.
Остается от жизни
пронзительно малая часть.
Загнивает вода:
виновата твоя же запруда.
Загородка, заслонка,
решение выжить во сне.
(Искажение Замысла.
В землю зарытое чудо.
Репетиция гибели.)
...Все это - и обо мне.
ТОСКА
Не умея ворожить,
Полуплачу, полувою...
Снова нежеланье жит ь
Накрывает с головою.
Это, туфли истаскав
По опушкам лесопарка,
Возвращается тоска
Ненавистная товарка.
Это доводы н и ч ь и
Опрокидывают в гибель
И ломаются в ночи
И часы, и дух, и грифель.
А предутренняя быль
Смотрит с ужасом безвольным,
Как невытертая пыль
На Евангельи настольном...
x x x
Над территорией аграрной
Сквозь воздух острый и крутой
Петух оранжево-охряный,
И розовый, и золотой
Летит, сгущается и снова
Летит (цветение: весна)
И от небесного покрова
Отслаивает пленку сна,
Чтобы рассвет хлестнул без края
По дереву и кирпичу...
- Петух, ты - первый. Я вторая
Сегодня небом полечу!
x x x
Протяжная, как сказанье,
Короткая, как баллада,
Желанная, как касанье,
Соленая, как баланда,
О жизнь, - не хочу, не надо,
Не буду с тобой судиться,
И не упаду с каната,
Пока испытанье длится...
Мне силу даруют знаки:
Во-первых, в дали пустынной
По склонам алеют маки
С чернильною сердцевиной.
И свет, во-вторых, не гаснет
В огромных проемах детства,
Где мир меня мучит,
дразнит
И вводит в свое наследство.
И - в ландышах, в ливнях, в нетях
Зовет к себе непреклонно
Родное кладбище, в-третьих,
У Водного стадиона.
И - сильный, как кровь в аортах,
Но легкий, как скарб скитальцев
Я ветер люблю, в-четвертых
(Уже не хватает пальцев!),
И не одинока, в-пятых,
Покуда на белом свете
В царапинах и заплатах
Живут старики и дети.
x x x
Вы о главном хотели бы? Нате ж.
Как шальное окно на ветру,
Я раскрыла земле этой настежь:
Вместе с нею надеюсь и мру.
И впотьмах ужасаюсь разбою,
И дрожа изумляюсь лучу,
И уже не владею собою,
Но от боли еще не кричу:
Неуместно. Грядущие дали
Истребляют меня на корню.
Но,
какие бы дни ни настали,
Я приму их. Как злую родню.
...Эту землю, где пусто и стыло,
И мучительно, как ни мужай,
Не добьетесь, чтоб я разлюбила,
Хоть гоните меня за Можай,
Хоть за Серпухов, хоть за Воронеж...
Я не вами ведома, вожди!
...О предчувствие - лисий звереныш
Под рубахой, у самой груди...
x x x
Наугад открываю окошко и книгу,
Поправляю оборку на мамином снимке
И молчу о тебе, не готовая к сдвигу,
Но уже не способная жить по старинке.
Одинокий ковчег, где висит в изголовье
Католический крест, привезенный из Польши...
А эфир сообщает о пущенной крови,
А закатное солнце все ярче и больше.
...О, цветение смысла в тени вокализа,
И глухая отрада словарных ремесел,
И соседка по дому - небедная Лиза
(Потому что никто не любил и не бросил!).
Поднимаются волны, и гнев, и скитальцы.
На прилавках остались весы и акриды.
...Доставай мулине, приспосабливай пяльцы,
Разворачивай вышивку пестрой обиды!
Пересиживай время, которого нету,
В этом узком пенале - с лицом помертвелым.
И не жди: ничего не изменится к лету,
Потому что в пенале не быть переменам.
x x x
Любовь моя - нету подвижней
Тебя, - не поспеют слова!
Пока я стояла под вишней,
Седела моя голова.
В одежде четвертого роста
Являлась, людей тормоша...
И все это было бы просто,
Когда б не живая душа.
С замашками от Бонапарта!
А впрочем,
не надобно схем.
...Сегодня - 10-е марта.
Седая, седая совсем.
x x x
Разрушенья, обвалы, пробоины
И трофейная горсточка пепла...
(Одинокие в поле не воины(.
Ну а я в одиночестве крепла.
Одинокая дома и во поле,
Я жила широко и упрямо.
...Вот сойду у театра на Соколе
И пойду в направлении храма.
Да, повержена. Но не задушена.
Вдоль помойки цветут незабудки.
У меня сопечальников - дюжина!
Я могу дозвониться из будки.
Я скажу: (Настроенье отличное.
Нас не гонят еще по этапу(.
...Небо низкое, небо столичное
Нахлобучу, как личную шляпу,
И гляжу на трамвайное зарево...
Хорошо, когда плохо - весною.
...Опыт - это не дар,
разбазарь его,
Как спасеньем, дыша новизною.
x x x
Глядя на собственные пупы,
Вы обездарели, вы тупы...
Тоже мне вече, мужи, бояре!
Так... Перекупщики на базаре.
Я же - не лучше. Стою зевакою,
То комментирую, то не вякаю.
...О психология смерда-зайца!
Посторониться? Уйти? Ввязаться?
x x x
Умирающий бесповоротно,
Он надел на пижаму медаль...
И раскрыты глаза, как полотна,
На которых - последняя даль.