– Знаешь, дочь. Вот не вижу я в твоем взгляде ненависти. Горечь – есть, обида – много ее. Сожаления – еще больше. Но ненависти – нет. Когда люди ненавидят, они горят и взрываются. Они как сухое сено, могут вспыхнуть за одну секунду, а ты наоборот. Ты тихо тлеешь. Не говори так зло, у него тоже не простая судьба. И все, что с вами произошло – это не его воля. Если долго хранить плохие воспоминания, то они отравляют тебя изнутри. Отпусти… знаю, это сложно, но возможно. Здесь все по-другому, тут хорошие люди живут, всегда помогут. И для тебя найдется работёнка. Главное не замыкаться в себе, если что-то тревожит, то всегда говори мне. Я буду рада тебе помочь.
– Спасибо вам огромное, что приютили. Сколько я буду должна за проживание? – задала интересующий вопрос.
– Мальвин, я не возьму с тебя денег. Если хочешь помогать, то помогай. В деревне всегда найдется работа. А с голода мы не помрем.
– А если не секрет, вы живете на пенсию и за счет своего хозяйства? Извините если что, посчитаете нужным не отвечать – это ваше право, – решила исправиться, а то возможно перегнула со своим интересом.
– Тут нечего скрывать. Живу на пенсию, приезжает раз в месяц женщина и выдает нам ее. А еще у нас тут у одной бабушки есть сын. Он давно решил открыть в городе магазин с фермерской продукцией. И вот приезжает в сезон и скупает у нас овощи, фрукты, картошку. Мне хватает. Еще Иваныч отвозит молоко в село и город – тоже деньги. Мы тут все друг другу помогаем. Если у кого-то случилась беда, то всегда вместе.
– Хорошо тут у вас. Жаль, что не все такие.
– Знаешь, дочь. Я бы тебя не приняла, если бы ты начала отстаивать свое имя, кричать о том, что я не права. Лишь твое выражение лица изменило мое мнение. Ты настолько разочаровалась в людях, что я не смогла тебя отпустить. Порой одного выражения лица хватает, оно говорит громче, чем тысяча слов.
– Я не знаю, как Вас и благодарить, – растерянно прошептала.
– Ничего не нужно, ты называй меня бабушка. Я к тебе на «ты» и ты тоже. Мне будет приятно, – смущенно сказала она.
– Договорились.
– А теперь ты иди, отдохни, а я пойду в огород. Потом тебе все расскажу, как придешь в себя. Поступай, дочь.
Я не могла уйти просто так, собрала посуду и вымыла ее. После, все же чувствуя еще усталость, пошла в комнату и опять забылась сном.
Глава 4
Алан.
– Девушки так и не приезжали, – сообщил охранник из загородного дома, куда должна была привезти Мальвину Катя. Странно, так и знал, что нужно было с охраной отправлять. Не дай Бог что-то случилось с ними.
– Ждать моих указаний.
Сбросил вызов и нашел номер Кати. Девушка трубку не брала, да что происходит. Открыл программу "ГЛОНАСС", чтобы посмотреть передвижение ее автомобиля. Если она где-то в лесополосе, значит, точно что-то произошло, и нужно посылать ребят. В данный момент машина припаркована возле салона, тут ничего необычного. Начал просмотр ее передвижений за сегодняшний день. Катя выехала из моего старого дома и отправилась по дороге в нужное направление. Затем сделала остановку на вокзале, зачем? Простояла пять минут и уехала в город. Что за чертовщина?! Обрывал ее телефон несколько раз, но она так и не подняла трубку. Что ж детка, значит увидимся.
Сел в машину и прослеживал теперь уже на своем телефоне ее передвижения, она поехала к себе домой. Пришлось менять свой маршрут, свела же судьба с взбалмошными бабами. Нет бы им сидеть и дома борщи варить, нужно обязательно проблемы искать на свою задницу.
Оставил машину возле ее подъезда и пешком поднялся к ней на этаж. Стучался, звонил – опять не открывает. Идиотка...
– Если сама не откроешь, то выломаю дверь, – но ответом мне была тишина.
Пару раз еще стучал, что с потолка начинала осыпаться штукатурка. За дверью послышалась возня и отборный мат.
– Ты чего мне дверь ломаешь? Совсем одурел? – темноволосая фурия прожигала своими глазами, злобно шипя.
– Отойди! – протолкнул ее вглубь комнаты и закрыл дверь. – Где она?
– Ты о ком? – невинно хлопала глазами и строила из себя дурочку, только со мной такие игры не пройдут.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Перестань ломать комедию. Где Мальвина? – все же повторил свой вопрос.
– Не знаю, – слишком просто она ответила и прошла мимо меня на кухню. Да, жить она стала намного лучше, нежели чем тогда, когда приезжал и забирал из трущоб на тачке. Сейчас, важна стерва, хрен подкатишь к такой. А тогда, так и ластилась возле меня, пока поняла, что меня не так просто раскрутить, что не лох.
– Ты издеваешься, заметь, я пока еще добрый, но моему терпению приходит конец. Говори немедленно, куда она пропала.
– Говорю, не знаю. И тебе советую о ней забыть. Или что, влюбился в девушку своего брата? – яд так и сочился из ее уст.
– Что ты несешь? Как ты можешь не знать, если сама ее отвозила? Зачем делала остановку на вокзале? Отправляла ее на поезд? Ты купила ей билет? Ты же понимаешь, что я смогу быстро это вычислить, только для тебя это все плохо кончится.
– Ты ошибаешься, милый... – слишком приторно она это сказала, что передернуло внутри все органы от отвращения, змея. – Ничего я ей не покупала, мне просто захотелось в туалет. Сходила, а когда вернулась, ее уже не было.
– Ты понимаешь, что натворила? Она не стабильна, слаба, у нее обезвоживание!!! Да она двое суток почти пролежала без еды и питья! Ты о ней подумала??? Она, может, где валяется под кустом и умирает из-за тебя? Без денег и документов? Где твоя голова? – я вышел из себя, насколько можно быть идиоткой, чтобы не понимать простых вещей?
– Не кипишуй! Все с ней в порядке. Человек которой хочет жить, даже неделю ничего не евший, уйдет и даже не оглянется, – она говорила серьезно, без иронии и сарказма.
– Ты реально в это веришь? – удивленно смотрел и не понимал... – Стоп... нет... не может быть! – я не мог поверить той мысли, которая сейчас ударила мне в голову.
– Что, милый? – она сидела и хлопала своими длинными ресницами, невинная дева, честное слово.
– Это ты все подстроила? Ты дала ей сбежать? Зачем только? – никак не мог понять, а она молчала, обдумывала наверно или правильно подбирала слова.
– Отстань от нее, ей нужна свобода и спокойствие. А твой дом загородный – это опять темница, – тихо сказала она.
– Там для нее было самое безопасное место. А если Золотов вернется, еще с Эвелиной ничего не ясно. А ты тут решила в благодетеля поиграть? Спасительница херова, так, нужно подумать, – обхватил ладонями свое лицо и в массирующих движениях потирал виски указательными пальцами. Она не могла уехать далеко, точно где-то засветилась. Нужно проверить все камеры в ближайших вокзалах. Придорожных отелях и забегаловках.
– Отпусти ее. Она лучше себя спрячет, и твоя помощь ей не нужна.
– Идиотка. От нее многое зависит. Не понимаешь? Руслан придет в себя, и она должна быть рядом.
– Она никому, ничего не должна! Ты сам справляйся со своим братом, а ее ты вряд ли найдешь. И да, она без телефона... удачного поиска... – злость, одна злость исходит, как так можно жить?
– Тебе самой не противно от самой себя? – она изменилась в лице, гримаса передавала только часть ее эмоций, но и они были такие же черные и гнилые.
– Мне? Нет! Мне отлично! А ты беги, удачных тебе поисков своей ненаглядной. Я потом посмотрю, когда она вернется, как брат тебя будет закапывать. Ведь найти ты ее не сможешь. Лучше иди за своим ненормальным братом следи, а лучше в психиатричке его полечи. А то еще кого-то покусает.
– Рот закрой. А то я тебе проблем могу устроить. Загордилась слишком, совсем борзая стала!
– А ты меня не пугай. Теперь мне ничего не страшно. Ты мне не угроза! У меня покруче знакомые, которые тебя, если что в больничку уложат. Поэтому брысь отсюда и не попадайся мне на глаза, – с достоинством и, задирая нос чуть ли ни к потолку, заявила она. Я не бью женщин, но "этой" захотелось отвесить подзатыльник.
Пока я прожигал пигалицу своим взглядом, решая, что с ней делать, в кармане завибрировал телефон. На дисплее высветилось имя "Данилов".