Читать интересную книгу Всё и ничто - Юрий Низовцев

До такой крайности, как Беркли, Гуссерль не доходит, но он присоединяется к Гоббсу и Беркли в том соображении, что созерцание первоисточника, или являющегося из ощущений, есть истинный источник познания: «Никакая мыслимая теория не может заставить нас усомниться в принципе всех принципов: любое дающее из самого первоисточника созерцание есть правовой источник познания, и всё, что предлагается нам в «интуиции» из самого первоисточника (так сказать, в своей настоящей живой действительности), нужно принимать таким, каким оно себя дает, но и только в тех рамках, в каких оно себя дает. Ведь мы же усматриваем и то, что любая мыслимая теория могла бы одну из своих истин почерпнуть в свою очередь лишь в данном из самого первоисточника. А следовательно, любое высказывание, которое придает выражение такого рода данностям через посредство их простого эксплицирования и с помощью точно примеренных значений, не делая ничего сверх этого, действительно есть… абсолютное начало, призванное в подлинном смысле быть истинным основоположением, действительно есть principium» [9, с. 80].

Вместе с тем Гуссерль, по сути, если истину полагать адекватной сущности, считает ее недостижимой в полном виде, или абсолютно: «От собственной устроенности определенных категорий сущностей неотделимо то, что подобающая им сущность может быть дана лишь «односторонне», «многосторонне» же лишь в последовательности моментов, и никогда не может быть дана «всесторонне»» [9, с. 33].

Юм рассматривает истину как соответствие мышления ощущениям человека: «Мы воспринимаем только свойства тех сил, которые доступны ощущениям» [10, с. 789-810]; «… дух состоит из одних только восприятий, следующих друг за другом, и у нас нет ни малейшего представления о том месте, в котором разыгрываются эти сцены, и о том материале, из которого этот театр состоит» [10, с. 365-367].

В своих соображениях Юм четко схватывает то обстоятельство, что первоначалом всего для человеческого сознания являются именно ощущения. В этом отношении он совершенно прав, поскольку именно через органы чувств информация поступает в управляющие центры сознания человека. Юм также прав в своем сомнении о существовании и качестве того, что находится за пределами ощущений. Тут он, безусловно, последователен в своих взглядах и выводах и отличается от остальных мыслителей тем, что не берет на себя ответственность определять неизвестное ему, строить догадки на непонятной ему основе.

Однако Юм, как и большинство мыслителей, концентрирует свое внимание не на сознании, а на человеке, что, естественно, приводит его к не совсем адекватным выводам: «… на каком же основании должны мы думать, что одни и те же силы всегда будут сочетаться с одними и теми же ощущаемыми качествами. Следовательно, руководителем в жизни является не разум, а привычка. Лишь она понуждает ум во всех случаях предполагать, что будущее соответствует прошлому. Каким бы легким не казался этот шаг, разум никогда в течение целой вечности не был бы в состоянии его совершить» [10, с. 789-810].

Вряд ли можно спорить с Юмом о том, что опыт, привычка, вырабатываемая на его основе, является важным фактором в жизни человека, тем более что Юм совершенно правильно отметил существование множества неизвестных нам сил, что предполагает для человека опору предпочтительно на известное и понятное ему.

Тем не менее, тут Юм сближает высшее сознание, присущее человеку, с низшим сознанием, принадлежащим остальному просто живому. Просто живое действительно только приспосабливается к среде методом проб и ошибок, накапливая в течение многих поколений генетическую память, позволяющую ему удовлетворительно сосуществовать со средой и бороться с собственными конкурентами на основе ощущений и запасенной генетической памяти. Но всё это не дает просто живому подняться над средой, существенное изменение которой приводит к гибели целых видов.

В отличие от низшего сознания просто живого, высшее сознание человека характеризуется прежде всего не разумом, который присущ всему живому в том или ином виде в качестве центров, обрабатывающих поступающую от ощущений информацию, а осознанием самого себя, что предполагает не просто принятие от ощущений информации с более или менее адекватной реакцией на нее, но последующее сознательное изменение того, что ему представляется.

Для этого у сознания в человеке имеется множество средств: воображение, обширные базы данных, общение, мышление во всех его формах, целенаправленная опытная проверка поступающей информации, формулирование и закрепление закономерностей, выведенных на основе опыта и логической обработки информации, стремления к новому, неведомому, производящее целые перевороты в жизни на основе изобретений и использования фундаментальных открытий и т. д.

Поэтому привычка характерна только для обывателя, заглушающего стремления собственного сознания к неизвестному, которому удобнее жить в рамках уже испытанного, но не для непридушенного сознания, всегда стремящегося преодолевать любые обстоятельства любой ценой.

Следуя Беркли, Авенариус, отрицающий существование независимой от человеческого сознания реальности, полагает в связи с этим истину не как соответствие сознания объективной реальности, а как результат совпадения восприятия большинства, непротиворечивость данных, стремление к целостности системы данных или как согласованность ощущений: «Здесь мы только отметили стремление к высшему единству, потому что в нем таится стремление мыслить в понятии единое целое. Мы могли бы отметить этот факт и на дуализме, ибо всё же его деление мира на две противоположности свидетельствует о мышлении, обращенном к целому; но нам казалось, что стремление к конечному, высшему единству лучше выражает потребность мыслить совокупность сущего, как понимаемого» [3, с. 17]; «Конечный результат нашего анализа находится в соответствии – хотя и не абсолютно, сообразно с различием точек зрения – с тем, к чему пришли другие исследователи…» [11, с. 120].

Гегель также присоединяется к вышеуказанным мыслителям в отношении абсолютной истины. Если вспомнить определение абсолютного, данное Гегелем, а именно: «… абсолютное есть единство субъективного и объективного… между тем как на самом деле субъективное и объективное ведь не только тожественны, но также и различны» [12, с. 131-142], то абсолютного ни в текущей жизни, ни в мышлении быть не может.

С точки зрения взаимодействия сознания и вещей, распознанных сознанием, процесс углубления сознания в любую вещь зависит от уровня сознания, которое может понять сущность вещи только в соответствии с ним, продвигаясь, например, от теплорода до законов молекулярного движения в разных средах.

Поэтому неадекватно считать каждую ступеньку в познании абсолютной истиной, тем более что в любую вещь можно углубляться бесконечно не только потому, что ее глубины никто не знает, но и потому, что само сознание меняется, «перескакивая» с одного уровня развития на другой, где и сами вещи предстают перед ним в ином обличье и подчиняются другим закономерностям.

Вероятно, поэтому самая древняя земная религия – индуизм – констатировала: истина не может быть выражена в силу своей многогранности.

А созерцательный по своей сущности буддизм, напротив, посчитал, что истина раскрывается перед каждым вашим взором.

Выше было показано, как трудно возражать против того и другого.

Как бы то ни было, но практическое продвижение человечества как в техническом, так и в нравственном отношениях показывает, что совпадение стремлений людей с познаваемыми ими основными природными и общественными закономерностями в преломлении их к решению практических задач приводят действия людей к реальным достижениям. Значит, истина все же существует!?

Но неужели истина носит только относительный, банальный или прагматический характер? Возможно, есть нечто, выходящее за рамки текущей реальности, которое, тем не менее может быть интуитивно понято и причислено к немногим основополагающим истинам.

Думается, подойти к этому можно, лишь разобравшись в соотношении таких категорий как бытие, сознание, информация.

.2. Активное и пассивное в своем единстве и разделенности.

Бытие в обычной формулировке понимается как существование сущего. Однако, на наш взгляд, этого понимания недостаточно, потому что объяснить, как отдельное, это существование невозможно.

Поэтому для одних неизбежно возникает Бог – первоначало и движитель этого сущего.

Противоположный лагерь в противовес этому воззрению выдвигает гипотезу о саморазвитии материи.

Ни то, ни другое не представляются удовлетворительными толкованиями существования сущего.

Что касается Бога, то эта всесильное, живое, внешнее и бесконечное существо настолько противоречиво и фантастично, что в него можно только верить от безвыходности, что и происходит. Более обстоятельно на этих и других свойствах Бога мы остановимся ниже.