Читать интересную книгу Это не страшно - Евгений Щуров

Иван сильно скучал по ней! Заявлялся в их отделение и, если Юлька была там, мог просиживать с ней, пока та не уезжала на вызов. Все в больнице прекрасно знали об их отношениях: кто-то относился равнодушно, как к обычному флирту, некоторые даже пытались им чем-то помочь, скорее поощрениями их совершенно определенным отношениям. Но все оставалось по-прежнему.

Глава третья

Юлия!

С виду – серая мышка, замужем, одеваться могла бы гораздо лучше, но почему-то не одевалась, не следила за модой; ее наряды, порой, были несуразны. Мало пользовалась косметикой: при объективно красивых коже, фигуре и ножках крайне редко одевала юбку, причем, если и одевала, то по длине – не выше середины голени, даже немного косолапила; но что-то в ней было такое, что притягивало Ивана Николаевича к ней с такой силой, что часто созревала мысль физического устранения ее мужа, тем более, что Юлька часто жаловалась на «своего», что и дома иногда не ночует и попивает, и явно блядствует. Все остальные доводы в пользу оставления в покое сего мужеского существа заканчивались тем, «что дети его любят» (у Юльки были сын 10 лет от первого мужа и девочка 4 лет от настоящего). Да официального брака-то и не было, так, сожительство. Но дети называли его «папой», души в нем не чаяли, в семье ему дозволялось ни работать, ни быть добытчиком, настолько он хорошо ладил и следил за детьми. Загулы Сашки, честно говоря, были достаточно редки по деревенским меркам – 1–3 раза в месяц, при том, что Юлька отдавалась ему не чаще одного раза в 10–15 дней. Временами даже Иван спал с ней на дежурствах и до 5 раз за месяц.

Иван Николаевич спустился на первый этаж. Юлька сидела в общей комнате. Увидев любимого доктора, все подвинулись и, как обычно, Иван сел рядом с Юлькой. Началась обычная болтовня, с шутками да смешками. Интересно, при появлении Николаича в совокупности с Юлей, у всех поднималось настроение, начинали развлекаться. Шутить и намекать на счастливое будущее доктора и их маленькой Юлии Ивановны. Иван Николаевич определенно нравился коллективу отделения гораздо больше, нежели вечно угрюмый гражданский Юлькин мужик. Она о нем и вообще говорила крайне редко. Ивану было приятно, что в его присутствии никто, даже Юлька, не вспоминают Александра.

Болтали недолго. Заиграл телефон Ивана, звонил» заказчик».

– Ну, все. Опять без меня – никуда, – деланно проворчал Иван и пошел к себе в отделение. – Я еще зайду!

– Всегда ждем-с, – чуть не в унисон подхватили Юлькины коллеги.

Виктор Петрович стоял в холле и быстро выдвинулся к Ивану Николаевичу.

– Вот, как договаривались, – тихонько сказал он и передал Ивану полиэтиленовый пакет. – Там все.

– Сейчас Вам справку вынесу, давайте паспорта, – также тихонечко произнес Иван, взяв пакет и пошел в ординаторскую.

Справка была готова уже с утра. Это первое, необычное убийство, оставило в душе совершенно странное ощущение: какое-то чувство неминуемого наказания где-то в будущем или нечто тревожное состояние в ближайшее время. Разум подсказывал: сколько ты видел уже таких тихих смертей, сколько еще увидишь в своей геронтологии! Может и раньше, в результате передозировки или неверного назначения ты уже отправлял своих пациентов на тот свет, ты переносил это спокойно, буднично. Чего сейчас-то тревожиться? Спокойствие разлилось по всему Иванову телу.

Иван, поизоброжав лечебную деятельность, побрел в отделение к Юльке. Настроение начало приподниматься до обычного.

Юля уже уехала на вызов. Иван Николаевич уселся на диван у диспетчера и завелся неторопливый, об обычных больничных сплетнях, разговор. Все, кто находился в ординаторской, полунамеками и почти впрямую говорили, что вот была бы пара – Иван да Юля. Да жаль, что та несвободна, хотя официально и не замужем; да вот и девочка у нее от Саши, хотя и балбес он, и лентяй, и гуляка, и изменщик. Иван с мучительным удовольствие слушал болтовню коллег.

На дежурствах Юлька отдавалась ему с удовольствием, без всякой скромности, от души; видно было наверняка, что она его любит. Только раз, за почти три года их знакомства, они встретились на квартире Лыкина, когда Иван Николаевич выпросил на пару часов, днем, ключи от собственной лыкинской квартиры, когда дома никого не было. Этот день Иван запомнил на всю жизнь. Это была сказочная встреча, накануне Юлиного дня рождения. Тогда Иван подарил ей золотой кулон, прекрасно сознавая, что Юля его вряд ли когда оденет.

Все равно, Иван был влюблен практически безнадежно. Юлька как-то сказала: давай родим ребеночка, а Сашке скажу, что от него…

Иван хотел совсем другого: жениться на Юле и сделать ее счастливой навсегда.

Иван встал с дивана, сказал, что еще зайдет, и пошел к машине.

Доехал до ювелирного и купил Юльке тонкий золотой браслет; к ее миниатюрной фигурке такой был в самый раз. Выйдя из магазина, вспомнил, что его любимая женщина носит простенькие золотые сережки-обручи, снятые с дочери. Вернулся. Купил еще сережки-обручи, чуть больше размером, что носила Юлька.

Вернулся в больницу Иван уже к концу Юлькиной смены. Та уже была на месте. Иван заглянул в ординаторскую и позвал подругу выйти с ним.

Зайдя в комнату дежурного врача, Иван достал подарки и передал их любимой женщине.

– Что это? – изумилась Юля.

– Померяй. Давай помогу.

– Иван! Зачем?

– Я люблю тебя, носи обязательно! Придумай что-нибудь – скопила, например.

– Спасибо!.. Я люблю тебя, – Юлька обняла Ивана и крепко прилипла к его губам в полном нежности и благодарности поцелуе.

Дни летели.

В отделении все текло своим чередом: поступали очередные полубольные амбулаторные, хроники и, крайне редко, действительно больные пациенты, нуждающиеся в экстренной помощи.

Однажды, осмотрев вновь поступивших пациентов, Иван занялся ненавистной писаниной. До конца рабочего дня оставались считанные минуты, а писать придется еще как минимум час. Позвонила Юля, сказала, что поехала домой и что будет с нетерпением ждать завтрашнего вечера, когда они с Иваном дежурят – она как раз выходит в ночь. Нечто горячее и очень приятное сжало сердце Ивана, он представил себе, как Юлька возвращается домой, привычно целует Сашу, детей, начинает шуршать по хозяйству. Разве такую жизнь готов предоставить ей Иван, если его любимая женщина согласится выйти замуж за него? Как все пошло, примитивно! Три года Иван работает здесь, в простой городской больнице, три года по выходным страдает от невозможности организовать культурный отдых. Город маленький, около двухсот тысяч населения; редко когда заезжают хорошие артисты, интересные коллективы, выставки. Удивительно спасает только интернет. В выходной можно просидеть в сети хоть целый день – всегда найдется что-нибудь познавательное, чего раньше не ведал, хотя Иван Николаевич Турчин слыл энциклопедистом и великолепным разгадывальщиком кроссвордов, которые откровенно не любил, но другим подсказывал всегда с удовольствием.

«Что там Юлька, интересно, делает?» – часто думал Иван.

Тоже, конечно, интересно получается: он без ума от нее, только и думает постоянно; с радостью – редкие короткие встречи, с другой стороны – как представит ее в образе жены, общий дом, ее дети, хозяйственные заботы, огород, сад, животные, птица и прочие радости сельской жизни – выть хочется! На всю жизнь! Так быт может совсем заесть. Потом Иван думал, что будет ревновать Юльку к бывшим мужьям и прочую ерунду. В сердце закрадывалось сомнение о страстном желании жить вместе. Вот если куда уехать! С ней, конечно, с ее детьми… Он тоже может быть заботливым отцом. Да и от Юлии ребеночка надо родить. Она не против.

Так рассуждал Турчин о возможных раскладах жизни.

Про Катерину, бывшую жену, он уже почти не вспоминал, развод оформили три года назад. Перезванивались, подслушав их разговоры можно было подумать – брат и сестра. Печально было оттого, что они – венчаны, и надо совершить тот самый обряд развенчания, чтобы привести в состояние стабильности нематериальные силы. Для начала надо было вновь вернуться к прежнему образу жизни и посещать храм. Исповедаться. Причащаться. Молиться чаще. Для Ивана на сегодняшний день – задача сверхтрудная!

Вот и семь часов вечера. Давно уже пора домой. Впрочем, можно еще беспрепятственно просидеть хоть до двенадцати, но после дежурства и сохраняющегося трепетного состояния после состоявшегося недавно убийства, пора было ехать домой.

Спать не хотелось.

Иван вышел на стоянку у больницы и уже издалека стал любоваться своим «шевроле». Он называл его «котик». У всех подряд «ласточки». А у него «котик». Этот достаточно шикарный автомобиль был, пожалуй, пределом мечтаний: не надо никаких «мерсов», джипов и прочей прожорливой братии. Совсем ранняя осень залепила все машины опавшими листьями, довольно сильный ветер изредка перебрасывал листву с одного капота на другой. Моросил мелкий противный дождик. Изредка налетали порывы сильного ветра. И это после дневной жары!