Читать интересную книгу Знак черепа - Джозеф Аллан Данн

не менее он обладал несомненным обаянием, которое, очевидно подкрепленное сочувствием к его физическим недостаткам, привлекало меня к нему.

— У вас есть ученая степень? — поинтересовался сэр Ричард.

— Я бакалавр Оксфордского университета, если это звание может послужить мерилом моих знаний, — ответил я. — Хотя должен признаться, что предпочитаю сидеть верхом на коне, чем за письменным столом, и оттачивать шпагу, а не перо. Однако нужда заставляет выбирать не столько желаемое, сколько необходимое. Полагаю, я смог бы взять на себя смелость попытаться передать те знания, которые мне удалось собрать.

— Фрэнк, знаете, не очень здоровый мальчик, — сказал дядя. — В ваши обязанности будут входить и физические упражнения. Что вы на это скажете? Пятьдесят фунтов в год в качестве компенсации, лошадь и прочие мелочи. Больше всего времени придется проводить в Мадден-Холле, довольно приятном месте, должен вам заметить.

— Но чертовски пустынном и безлюдном, — вставил его племянник. — С Пенритом, однако, он больше не будет таким! Ручаюсь, мы отлично поладим! Наверняка вы сможете научить меня стрельбе, верховой езде, а может быть, и фехтованию. Вы ведь упомянули что-то об оттачивании шпаги, да?

Он встал со стула и, легко опираясь на палку, жадно впился в меня тоскующим взглядом. Сердце мое наполнилось теплом от жалости к этому несчастному мальчику, причем легкое сухое вино в моей непривычной голове, жирный пирог в благодарном желудке, разговоры о пятидесяти фунтах, о лошади, о Мадден-Холле тоже сыграли немалую роль в том, что окружающее стало видеться мне в розовом цвете.

— Как вы думаете, я смогу научиться ездить верхом и всяким штучкам, как поется в песенке:

— Коль не хочешь быть убитым,

каррикаду крой пассатой,

страмазон — лихой стоккатой,

а от грозной маудритты

защищайся эмброкатой?[5]

Я посмотрел на него с удивлением. Сэр Ричард расхохотался:

— Мальчик весь пропитан романтикой. Он все свое время тратит на чтение всевозможных героических историй, начиная от Илиады и до рассказов о Дрейке[6]. Если бы желание и упорство могли выигрывать сражения, он был бы уже лордом адмиралом!

Мальчик вспыхнул:

— Не моя вина, что ноги у меня разные, а спина неровная!

Сэр Ричард вскочил со стула и нежно обнял рукой искривленную спину племянника:

— Ну, ну, дорогой мой мальчик, прости меня! Я не подумал.

— Ричард Третий ездил верхом и дрался на мечах, несмотря на свой горб и искалеченную ногу! Кстати, я просил сэра Ричарда обучить меня фехтованию, но он, к сожалению, редко навещает нас. И я вовсе не такой уж слабак, и мне уже шестнадцать!

— Ну разумеется! — подхватил я. — Будете и фехтовать, и верхом ездить тоже. Главное — это упорство, настойчивость и сильный характер. Мой отец считался лучшей шпагой при дворе Людовика XIV, и вы будете знать все, чему он меня научил.

— Итак, значит, дело улажено, — подвел итог сэр Ричард. — А теперь — в постель; нам надо завтра выехать засветло.

Он сделал мне знак остаться и, когда Мадден вышел, обратился ко мне.

— Пенрит, — сказал он со всей откровенностью. — Не как к учителю моего племянника — хотя это звание ничуть не унижает вас, — но как джентльмен к джентльмену: мы выезжаем, как я уже сказал, рано утром. Я бы с радостью ссудил вас деньгами для приобретения всего, что понадобится вам в дороге, но лавки уже закрыты. Если содержимое ваших чемоданов не вполне соответствует тому, что вы считаете необходимым для представления вас в Мадден-Холле, то позвольте мне предложить вам воспользоваться моим гардеробом. Мы почти одного роста, хотя у вас преимущество в отношении гибкости и стройности талии. Скажем, как минимум, костюм для верховой езды, пара пистолетов и шпага. Возможно, вам представится случай воспользоваться ими, когда мы будем пересекать вересковую пустошь. Кое-кто из друзей Тауни все еще бродит на свободе, превратившись, как мне сказали, в «сухопутных пиратов». Итак, временное одолжение — мужчина мужчине — в связи со столь экстренными обстоятельствами — идет?

Слова сэра Ричарда были настолько вежливы и облечены в такую изящную форму, что я, несмотря на внутренний протест моей ложной гордости, принял его предложение, как мне кажется, с должным достоинством. Наш договор мы скрепили рукопожатием.

О, несказанная роскошь свежих прохладных простыней, пахнущих лавандой, на которых я растянулся, чисто вымытый, выбритый и восстановленный в правах! Мне помогал слуга сэра Ричарда; он же подобрал для меня к завтрашнему дню белье, костюм, сапоги, перевязь и шпагу. Ничто не было забыто, вплоть до пера на шляпу и шпор, поскольку мне предстояло сопровождать почтовую карету верхом. Я получил даже кошелек с несколькими гинеями, и мне так понравилось позвякивать ими после столь долгой разлуки!

Итак, в моей жизни произошла неожиданная перемена, крутой поворот колеса фортуны, первое из множества причудливых превращений, которые даже не снились мне в ту ночь, хоть я и видел во сне, будто юный Фрэнк Мадден обернулся пиратом и «лихой стоккатой» пронзил насквозь плечо беспалого головореза.

Глава третья. ЧЕЛОВЕК С ШИШКОЙ ЗА УХОМ

Не ловим мы рыбку в реке-океане,

а ловим мы рыбку в набитом кармане.

Прости же, о Боже, «ночных рыбаков»

и ныне, и присно, во веки веков!

Святой покровитель! Пошли нам удачу

и толстую жирную рыбку в придачу, —

мы грех свой, ей-богу, искупим сполна

в ближайшей таверне за кружкой вина!

Был октябрь, деревья стояли в золоте и багрянце, поля опустели, и в воздухе уже чувствовался первый острый холодок, свидетельствовавший о том, что осень вскоре сдастся на милость победительницы-зимы. Когда мы выехали из леса Сен-Джон-Вуд, обе наши упряжные лошади потеряли по подкове, увязнув в раскисшей после недавних дождей дороге. Понадобилось целых два часа, чтобы отыскать кузнеца и заново подковать их. На всем протяжении от Холбурна до Вестбурна по широкому Эджуорскому тракту дорога была немногим лучше топкой трясины, так что хмурый полдень застал нас медленно и осторожно поднимающимися вверх по длинному склону Уилльсден-Лэйн по направлению к Кинсбери-Нисден, где мы должны были свернуть на боковую дорогу, идущую через вершину холма Доллис-Хилл и далее, по вересковой пустоши, до Хендона-у-Озера.

Я ехал верхом на хорошей лошади, принадлежащей сэру Ричарду, поскольку сам благородный джентльмен решил разделить тяготы путешествия с племянником и удобно устроился рядом с ним в карете. Энергичный и оживленный, он мог бы считаться мужчиной в полном соку, если бы не предпочитал мягкую постель и обильную еду ежедневным физическим упражнениям. Мышцы