из гостиной очерчивал силуэт и левую половину лица. В тени терялись уставшие глаза и мелкие морщинки. С распущенными волосами она выглядела моложе и не так строго, почти как её Юля, как она сама семнадцатилетняя. Мысли снова свернули в прошлое. В выпускной класс. В тот год, когда она познакомилась с Марком. Соня потянулась рукой к телефону, включила экран и зашла в инстаграм. Уже нажимая на аватарку с ласточкой, подумала, что это плохая идея и ни к чему хорошему она не приведёт, но всё-таки нажала, словно шагнув в пропасть.
***
С первого же взгляда Соня поняла – с Марком они дружить не будут. Даже не так. С Марком они будут воевать. Ей не понравился его взгляд, осанка, неприкрытая самоуверенность. Всего в нём было много. Большие яркие глаза, крупные губы, широкие брови. Всего в избытке, всего слишком, даже ресницы словно накрашенные. А ещё он был новеньким, как и Соня. Два новеньких в выпускном классе – это недопустимо. Он тут же украл всё внимание, предназначенное Соне. Тем более с мальчиками в одиннадцатом «В» дела обстояли плохо. А вот девочек было в избытке, и, конечно же, имелась собственная королева со свитой.
Когда объявился Марк, Соня успела отучиться в новом классе всего неделю. Ещё не обвыклась, но уже разведала обстановку и составила план своего воцарения на местном троне. В понедельник всё понеслось под откос. Шёл урок истории, тёплый сентябрь слишком напоминал беспечное лето, чтобы послушно вникать в биполярную модель международных отношений. Екатерина Тарасовна зевала, поглядывала в распахнутое по случаю жары окно и, кажется, желала сбежать на волю не меньше своих учеников. Соня уже знала, что учительницу истории называют Бульбой, иногда подшучивают, но не зло и, в принципе, на её уроке не безобразничают. Но и не трясутся от страха, позволяют себе тихое безделье и записки, главное, сохранять видимость тишины и внимания хотя бы на первых партах. Соня разглядывала одноклассников, стараясь не делать этого слишком уж явно, чтобы не показаться назойливой или суетливой. Делала вид, что оборачивается на скрип ножки стула или чих.
Большинство имен она не запомнила, потому ни к кому не обращалась, да этого и не требовалось, всё внимание было приковано к ней. Одноклассницы настороженно сканировали, оценивали, расспрашивали и даже разыгрывали дружелюбие, мальчишки сторонились, но смотрели пристально, она затылком ощущала их жгучие взгляды. Всё шло как нужно, её изучали как выставочный экспонат. Своим внезапным появлением она заинтриговала всю параллель старшеклассников. О ней шептались в раздевалках и открыто обсуждали в курилке за школой.
И тут появился Марк.
После осторожного стука дверь чуть приоткрылась, показалось бледное лицо классной руководительницы – молодой и неопытной учительницы биологии. Одиннадцатый «В» ей достался внезапно, не иначе как кара небесная за неведомые прегрешения. Прежняя учительница, властная и авторитарная дама, тяжело заболела и попала в больницу. Разношерстный и беспокойный класс она держала в ежовых рукавицах, порой давила и унижала, но справлялась даже с обнаглевшей королевой.
Маруська Игоревна, а иначе старшеклассники новую учительницу не величали, не могла похвастаться железным характером, не так давно сама покинула школьную скамью. Ученики интуитивно почувствовали её растерянность и страх и теперь планировали последний год в школе сделать самым весёлым для себя и мучительным для молодой биологички.
Маруська Игоревна кивнула, здороваясь с учительницей истории, виновато улыбнулась.
– Извините, можно?
Когда она юркнула в кабинет, никто не встал, чтобы её поприветствовать. Бульба возмутилась.
– Чего сидите, учитель зашёл.
Класс нестройно поднялся, громко отодвигая стулья. На последних партах даже не шелохнулись. Соня тоже привстала. Вроде и уважение проявила, но и не встрепенулась, как подлиза или зубрила. Следом за низкой учительницей вошёл незнакомый парень. Двигался он спокойно и уверенно, без позёрства, кивнул, здороваясь со всеми одновременно и ни с кем конкретно. Едва заметно улыбнулся, будто вспомнил что-то смешное. Вонзившиеся в него препарирующие взгляды воспринял как должное. Соня видела, как заёрзали девчонки. Ещё бы, в их классе мальчишек было в два раза меньше и таких заметных не водилось. Новенький выглядел старше, было в нём что-то нехарактерное возрасту: взгляд, отсутствие суетливости, спокойная самоуверенность, даже усталость какая-то.
Маруська развернулась, сделав неловкое движение рукой, зацепила новенького локтем, жутко смутилась и залепетала:
– Это Марк Абросимов. Он будет учиться в вашем классе. Их семья недавно переехала в Краснодар. Ну, в общем, познакомитесь на перемене. Повезло нам в этом году с новенькими. Марк у нас, как и Соня, отличник и идёт на медаль, а ещё он спортсмен и в прежней школе возглавлял самоуправление.
Соня едва не застонала в голос. Этого ещё не хватало! Тоже медалист и активист и спортсмен. Может, он ещё и беллиданс выплясывает? За что ей такое наказание? Неужели нельзя было выбрать другую школу? В этом классе и так уже перенаселение.
Марк сдержанно улыбнулся учительнице, было видно, что похвала ему неприятна и выслушивает он её без удовольствия. Бегло оглядев класс, он увидел свободное место на предпоследней парте и направился к нему. По пути кивнул девчонкам у окна, рядом с Соней споткнулся и даже растерялся от собственной неловкости. Видимо, это с ним нечасто случалось. Прошёл чуть дальше и сел прямо за ней. Соня буквально почувствовала, как в её спину вонзился ещё один взгляд. Пожалуй, самый тяжёлый и колкий.
Маруська, пятясь, покинула класс. Бульба продолжила урок, словно ничего не произошло, но атмосфера изменилась и наэлектризовалась нетерпением. Все ждали звонка. Соня не выдержала и мельком оглянулась, Марк не смотрел на доску и ничего не писал, перехватил её взгляд и усмехнулся, будто поймал с поличным. Она нарочно не отвернулась, это выглядело бы как капитуляция, оглядела его, слегка сощурившись, включив своё фирменное высокомерно-безразличное выражение лица. Марк хмыкнул, скосил глаза на учительницу, а потом на невзрачный пейзаж за окном.
Несколько секунд Соня бесстыдно его разглядывала, будто ситуация её ни капли не смущала. В левом ухе Марка блеснуло маленькое колечко, на дне голубой радужки растворился солнечный свет, а кожа на щеках загорелась янтарными разводами, будто присыпанная волшебной пыльцой. Так выглядели следы родительской ласки и любви. Соня не без язвительности подумала, что он избалованный маменькин сынок либо любимчик Динь-Динь. Надо же, какой бред лезет в голову. Эта сказка осталась в далеком прошлом, и Марк меньше всего походил на мальчика, который не хотел взрослеть. Хотел и повзрослел.
Соня победоносно вскинула голову – он отвернулся первым, правда, с таким видом, будто сделал ей одолжение. Стиснув зубы, она нервно сжала пальцами карандаш.