Читать интересную книгу Убийство на дуэли - Александр Арсаньев

– Я сопровождающая своей подруги, которая с недавних пор являлась невестой князя Волевского. Две недели назад князь уехал в имение и обещал вернуться через несколько дней. Однако после того как он долго не появлялся, Александра – его невеста – очень забеспокоилась и поспешила сюда, уговорив меня поехать с ней. Мы прибыли только сегодня утром и сразу же узнали эту страшную новость о смерти князя.

На лице Лепехова появилось недоверчивое выражение, однако тут в разговор встрял все тот же везде поспевающий Остап.

– Не извольте гневаться, барин, но барыня говорит истинную правду, – он поклонился в мою сторону. – Они с молодой невестой хозяина только сегодня утром прибыли-с. А тут такое известие-с. С барышней-то сразу дурно сделалось, и мы ее в верхние комнаты отнесли. Еле в себя она пришла, – скороговоркой доложил он.

Лепехов внимательно выслушал бурмистра, затем снова посмотрел на меня, кивнул и, ни слова не говоря, отправился в дом. Мне же ничего больше не оставалось, как последовать за ним. В комнату, где лежал покойник, по вполне понятным причинам меня не впустили. Пришлось вернуться наверх, к Шурочке.

Подругу я застала стоящей возле самого окна. Она с испугом выглядывала во двор, надеясь увидеть хоть что-нибудь происходящее на улице. При звуке открывающейся двери Сашенька вздрогнула и обернулась.

– Ах, Катенька, – она с беспокойством на лице кинулась ко мне. – Кто это там приехал? Полиция?

– Полиция, – кивнула я. – Сейчас осмотрят тело…

Я осеклась, так как хотела сказать про тело князя, но подумала, что подруге будет больно слышать об этом, и решила не продолжать. Чего доброго, она еще начала бы расспрашивать, до какой степени смерть обезобразила ее жениха, а о таких подробностях мне и вовсе не хотелось рассказывать. Но, к счастью, мои переживания для Сашеньки прошли совершенно незамеченными.

– Господи, я не переживу этого, – Шурочка всхлипнула.

– Сашенька, милая, – я обняла ее за плечи. – Тебе надо быть сильной. Теперь уже ничего не изменишь.

Подруга кивнула, но продолжала утирать капавшие из глаз слезы.

– Ах, но почему именно Владимир, – стонала она. – Я хочу знать, как это случилось?

– Узнаем, – попыталась я ее успокоить, хотя сама очень сомневалась в собственных словах.

Тут в дверь постучались, а через минуту на пороге появился Лепехов. Мельком взглянув на меня, он обратил свой взор на плачущую Шурочку.

– Как я понимаю, вы и есть невеста покойного? – вкрадчиво проговорил он.

Подруга кивнула и быстро смахнула с лица кружевным платочком крупные слезы. Лепехов заметил этот жест, и лицо его несколько смягчилось. Я подумала, что этот человек многим отличается от своего предшественника, по крайней мере, в выражении его лица проглядывали хоть какие-то проблески сострадания и сочувствия к стоящей перед ним женщине.

– Позвольте выразить вам мои соболезнования, – произнес он. – Очень сожалею о безвременной кончине князя. Но, что поделаешь. На все воля божья, – он быстро перекрестился.

Мы тоже последовали его примеру и осенили себя крестами.

– Почему он утонул? – немного успокоившись, вопрошала Шурочка.

– Вот об этом-то я пришел доложить, – осторожно начал Лепехов. – Дело в том, что жених ваш не утонул, а был убит.

– У-убит? – это известие повергло мою подругу в шок, впрочем, так же, как и меня саму.

– Убит-с, – с бесстрастным лицом подтвердил следователь. – Пулей в лоб из пистолета, а потом, по всей видимости, сброшен в реку, где его и нашли. Я послал своих людей немедленно осмотреть окрестности, вдруг и найдется какая-нибудь улика, по которой можно найти убийцу.

Видимо, Лепехов решил, что этим он сказал все, о чем мог доложить, и хотел уже выйти из комнаты, как вдруг вспомнил о каком-то деле и остановился.

– Сударыня, – снова повернулся он к Шурочке. – Ввиду того, что у покойного, кроме вас, не было больше никаких близких родственников или друзей, думаю, что вещи покойного, найденные у него, я должен передать вам, если вы, конечно не против.

– Нет, нет. Я не против, – поспешила заверить полицейского Шурочка. – Вы без зазрения совести можете передать все мне.

– Тогда прошу следовать за мной, – махнув рукой, промолвил Арсений Васильевич и вышел из комнаты.

Мы с Шурочкой переглянулись. В глазах подруги я заметила некоторую нерешительность, поэтому поспешила подтолкнуть ее к двери, пообещав, что все время буду находиться подле нее.

Вместе мы проследовали на нижний этаж. Однако не успели мы спуститься, как Лепехов возле самой лестницы преградил нам дорогу и пригласил в кабинет покойного князя Волевского.

– Пройдемте туда, – указал он рукой вглубь коридора. – Это, по-моему, единственная комната в доме, где можно спокойно поговорить.

Мы миновали гостевую, где полицейские уже осмотрели мертвое тело, при этом Шурочка испуганно покосилась на запертую дверь, откуда доносились приглушенные голоса.

– Это там? – шепотом обратилась она ко мне.

– Да, – кивнула я и, взяв подругу под руку, поспешила провести ее мимо страшной комнаты.

Кабинет князя Волевского был большим и просторным, впрочем, так же, как и все остальные комнаты в этом богатом доме. Вольготно расположившись в кресле за большим красного дерева столом, Лепехов выложил перед собой тряпицу, в которую, как я сразу догадалась, были завернуты те трогательные мелочи, которые обычно находят в карманах одежды убитых.

– Присаживайтесь, сударыни, – указал начальник полиции на стулья, стоявшие по другую сторону стола.

Мы с Шурочкой уселись напротив полицейского и, как подобало траурной обстановке момента, чинно сложили руки на коленях и приготовились внимательно слушать.

Старший следователь тем временем развернул тряпицу, откашлялся, внимательно посмотрел на нас и проговорил:

– Вот эти вещи мои люди нашли у покойного. Прошу посмотреть, нет ли в них ничего подозрительного.

Шурочка наклонилась немного вперед. Обычные для мужчины нашего круга безделушки: брегет на серебряной цепочке, носовой платок, какие-то записки – это все, что было в тряпице. Ничего вызывающего какие-либо подозрения подруга там не нашла.

– Нет, я не вижу здесь ничего странного, – призналась Шурочка. – Обычные для мужчины безделушки.

– Прекрасно, – отчего-то обрадовался Лепехов. – Мы тоже ничего особенного не нашли. Ну а раз такое дело, то вы можете забрать эти вещи, как говориться, на память о дорогом вам человеке.

Он свернул тряпицу и передал ее моей подруге, которая с великой осторожностью приняла дорогую ей память о погибшем возлюбленном.

– Теперь мы можем идти? – спросила я, так как заметила, что подруга моя, получив столь трогательный узелок, того и гляди снова заплачет.

– Конечно, конечно, – пробормотал Арсений Васильевич. – Не смею вас больше задерживать. Прошу, – он выбрался из-за стола и, пройдя по кабинету, открыл нам дверь.

Не успел Лепехов проделать это, как на пороге появился один из полицейских, которых следователь послал на осмотр окрестностей. Ворот мундира на прибывшем неподобающим образом был расстегнут на целых три пуговицы, и весь вид его свидетельствовал о недавней борьбе с кем-то. Но самым впечатляющим обстоятельством послужило то, что полицейский держал в руках пистолет, рукоятка которого была завернута в тонкий батистовый носовой платок.

– Господин начальник, извольте доложить, найдено орудие убийства, – с ходу выпалил полицейский. – Мы уже все сверили. Именно из него был застрелен князь Волевский, – он ткнул грязным пальцем в пистолет.

– Тише ты, дурак. Чего орешь-то? – одернул его следователь. – Пройди ко мне. А вас, милые барышни, пока покорнейше порошу выйти, – он с поклоном и со сладчайшей улыбкой на лоснящемся лице повернулся ко мне и Шурочке.

– Но я имею полное право присутствовать при этом разговоре, – внезапно воспротивилась моя подруга. – Мы тоже хотим знать про найденное оружие.

Однако Лепехов ни под каким предлогом не собирался уступать.

– Это дело следствия. Не могу-с позволить вам присутствовать. Никак не могу-с, – он с деланным сожалением повел руками в стороны.

Нам ничего другого не оставалось, как повиноваться приказу начальника полиции и выйти, хотя я так же, как и Шурочка, придерживалась того мнения, что мы вполне можем присутствовать при докладе полицейского своему начальнику.

Вот тут, уважаемый читатель, я просто не могу не вмешаться в общий ход повествования. Дело в том, что мне хотелось бы не согласиться со своей родственницей. Естественно, Шурочка имела право знать о ходе следствия. Но, с другой стороны, вполне можно понять и самого господина Лепехова, который по долгу службы просто обязан был соблюдать полную конфиденциальность в отношении поступающей к нему информации и не выставлять эту информацию на всеобщее обозрение до полной ее обработки. Так что тетушкино негодование можно рассматривать как сугубо субъективный взгляд на положение вещей.