Читать интересную книгу Операция отвлечения - Алексей Рюриков

    В этот раз встречались в Нейи-Сюр-Сен, в пригороде. Прогуливающегося Юзика, из подворотни окликнул жилистый дядька лет тридцати с виду, одетый в серый недорогой пиджак, кивком позвал за собой. После обмена паролями, представился коротко:    - Инженер.    В суть готовящейся акции посвящать не стал, быстро расспросил о прошлом, чувствовалось, что с подробностями уже знаком, объявил, что берет в группу.    - Акция непростая - предупредил теперешний командир Юзика. Тут, во Франции работать будем, но в Питере аукнется, ох как аукнется.    И не дожидаясь ответа, сменил тему:    - Ты в одном разговоре, упомянул автоматы?    - Было дело - тут же вспомнил Григулявичус встречу с Савинковым. ППД, пистолет-пулемет Дегтярева.    - Да - собеседник внимательно оглядел кандидата в бомбисты. А сможешь их достать?    - Как это? - растерялся подпольщик. Они ж не продаются, товарищ Инженер. Новая штука, их вообще нигде нет.    - Где-то же вы их пострелять брали? - резонно заметил Борис. Да и не такая уж и новая, в Америке автоматы есть, в Италии.    Боевик Юозасу не нравился. Неприятный был тип, над породистым, дворянским лицом выбритый лоб и до неприличности коротко остриженные волосы, разговаривал свысока, да еще сквозь зубы. Нет, молодой партиец понимал, что его мнение тут последнее, и раз Павел Иванович поручил этому типу теракт, значит, товарищ доверенный. И решать - брать в дело новичка, или отправить подальше, будет именно он. А потому неприязнь скрывал, отвечал рассудительно, боялся показаться негодным в террор:    - Это в Америке с Италией. А в России новая, даже в армии нету. Мы брали у погранстражи. Там рядовые чины до денег слабы - жалованье невелико, а соблазнов-то хватает. Ладно подполье, у нас денег не так и много, но через границу контрабандисты ходят. Деньги немалые крутятся, а стражники ж сами местные, всех там знают. Ну и их знают, мы с контрабандистами иногда пересекаемся.    - Вот через них если и прикупить? - настаивал стриженный. Денег выделим, не пожалеем для дела.    - Не знаю - решил ответить честно Григулявичус. Не буду вилять, сложно это. Если только через ячейку попробовать.    - Через ячейку нельзя - раздраженно отмел предложение новый командир Юзика. Мельников, беседующий сейчас с Григулявичусом, родился в Забайкалье, в РСДРП вступил в 1916, студентом Политехнического института в российской столице. Потом был призыв в армию, Михайловское артиллерийское училище, запасной полк в Петрограде. А после революция, "Вторая русская", как ее называли в эмиграции. Бои с жандармами в отряде красногвардейцев, мятеж на юге, савинковские отряды "Союза защиты революции и свободы", за кордон уходил одним из последних, через Персию. В эмиграции создал отдельный отряд боевиков, ходил через границу в Россию, организовывал теракты не в одной стране мира, по заданию партии приводил в действие приговоры провокаторам и разоблаченным агентам охранки, потом влился в Боевую группу. Последнее время тренировался со своей ячейкой в Венгрии, под эгидой британцев.    Заказчику готовящейся акции его передал Савинков, и заказчик - британец, раньше работавший в Intelligence Service, настаивал на полной конспирации даже от самого шефа Боевки. Инженера такой подход устраивал, удачное дело сулило выход на прямой контакт с представителями солидных европейских кругов, да и на расходы англичанин не скупился, причем деньги тоже шли напрямую. Бойцов у Мельникова сейчас оставалось трое, надежные, проверенные в деле, но и целей предполагалось три, пусть и в одном месте. Пришлось брать людей со стороны, от того же Павла Ивановича. Хоть и против желания, да куда денешься? Не вчетвером этакую работу делать.    Этот кандидат Инженера устраивал. Предполагать в нем агента Корпуса было бы чересчур, убийства своих офицеров жандармы не прощали, а склонность к террору парень доказал на деле. Посвящать его в суть задуманного он, тем не менее, до последнего не собирался, а вот новое российское оружие, о котором он вскользь упомянул в разговоре Савинков, заинтриговало.    Ответ Юзика его не устроил, связываться с российским подпольем Борис считал опасным, о его насыщенности жандармскими осведомителями знал не понаслышке.    - А если ты сам со стражниками свяжешься? - подумав, предложил он новичку. Допустим, матросом тебя на корабль подсадим, до Риги?    - Так я ж в розыске - не согласился тот. И ладно б за политику или контрабанду, то дело обычное, а тут... Не рискнут они связываться, истинно не рискнут. Ну вот сами посудите, это ж стражнику верный Указ. Петля, то есть. А через ячейку я и впрямь сам могу, на границе курьера встречу и все.    Юзик опасения нового командира понимал, тоже не первый день на свет народился. Но и выполнить приказ тоже хотелось, доказать этому бритому эмигранту, что в подполье не по кафешкам парижским сидят, работать умеют: В Вильне есть надежный человек, в нем сомнений быть не может - он меня сюда переправил. Вот через него и попробовать.    - Что за человек? - рассеянно, прокручивая в голове вариант, спросил Мельников.    Ответ, однако, получил неожиданно сдержанный:    - Товарищ Леопольд. Это кличка, можно в ЦК по ней справится.    "Ишь ты! - восхищенно подумал Инженер. От горшка два вершка - а как держится? Конспиратор, а? Прав был Савинков, обстоятельный персонаж. Ежели в этот раз не убьют - отличный боевик выйдет, с головой".    И ответил в тон:    - Правильно говоришь, товарищ Юзик. Но справляться я не стану, нечего внимание привлекать. Не выйдет - и черт с ним, так обойдемся.    Британец-заказчик намекал о желательности в теракте "российского следа", да и разумно это выглядело, чем больше у полиции версий, тем бомбистам уходить легче. А что тут придумать лучше найденного на месте преступления новейшего русского изобретения? Но нет так нет, лучшее враг хорошего, эту поговорку он помнил всегда, осторожность выручала не раз.    Обсудив детали и оговорив следующую встречу, подпольщики разошлись. Юзик уходил в настроении приподнятом, он чувствовал себя в деле. В серьезном деле, которое, надеялся молодой революционер, даст шанс утереть нос... да всем утереть.    Мельников же, уходя, прикидывал, как будет излагать придуманный план операции британцу. И сколько денег под этакое предприятие нужно будет с того содрать, о своих интересах он забывать не собирался. Нелегальная жизнь недешева, тем более в эмиграции. А ведь ему требовалось еще содержать и постоянно поддерживать в форме группу тертых жизнью боевиков. Инженер гордился тем, что его люди не знают провалов, достигалась такая репутация скрупулезным отбором, постоянными тренировками и жесткой конспирацией. При этом жить бывший марксист, как и его патрон, Савинков, предпочитал на широкую ногу. Полунищенские посиделки в дешевых бистро - это пусть теоретики, это не для бойцов террора, ежедневно... ну, пусть не совсем, но все одно часто, рискующих жизнью. Зачем же себе и бойцам не позволить приличный ресторан, квартиру и отдых с девочками? Да и нелегальной жизни полезно, полиция в фешенебельные заведения редко суется, не про ее честь, самое место для бомбиста, отчего же пренебрегать? Расходы выходили немалые, но операция ведь на пользу временным союзникам революции? Так от них не убудет, английские эксплуататоры ничем не лучше российских фабрикантов, разве что, денег сейчас дают. Инженер помнил слова покойного вождя большевиков, Ленина сказанные по схожему поводу: "Сегодня капиталисты сами продадут нам веревку, на которой мы их повесим после революции". Он, Мельников, сейчас и есть революция. В России по эмигрантским слухам начинало подниматься село. Помещичьи и кулацкие экономии, оснащенные тракторами и комбайнами, сбивали цены на зерно, одновременно, за счет механизации, выкидывая на улицу батраков и скупая землю у разоряющейся бедноты. Найти работу в городе стало редкой удачей, вчерашние крестьяне, не обладающие никакой квалификацией, оказались никому не нужны. И становилось этого горючего материала в Российской империи все больше. А значит, скоро там понадобятся люди, умеющие не просто стрелять, но организовать и повести за собой отряды новой Красной гвардии. Надежда на близость новой революции не давала сложить оружие, да и само действие все еще привлекало. Впрочем, умыть очередной раз жандармов, пусть и не российских, это в любом случае славно. Ничего другого он все равно не умел.

***    23.11.1932. Российская империя, Санкт-Петербург, Лиговский проспект 4, штаб Отдельного корпуса жандармов.   

 Шеф Отдельного корпуса жандармов дочитал меморандум, подчеркнул в нем толстым, граненым карандашом пару строк и откинулся на спинку кресла. Вместе с другими, известными генералу сведениями, информация из документа, принесенного сидящим сейчас напротив начальником Разведчасти, могла представлять собой часть куда более обширного замысла. Касающегося как безопасности Российской империи, так и... частных интересов некоторых влиятельнейших членов императорской фамилии. О существовании подобных интересов Глобачев не забывал никогда, положение не позволяло. Он взглянул на молча ждущего начальника Разведчасти, и еще раз пробежал глазами лист бумаги:    "...по сведениям, полученным от "Тореадора" незадолго до ареста, группа российских эмигрантов, предположительно принадлежащая к организации левого направления, планирует террористическую акцию во время приезда шаха Ирана в Париж. Акция предположительно заключается в убийстве шаха Ирана, представителей Франции и Великобритании, для переговоров с которыми прибудет шах. О планирующейся акции известно немецкой разведке. В связи с арестом французской полицией агента "Тореадор" источник получения данных не установлен. Данное сообщение подтверждений из иных источников не имеет, проводится дополнительная проверка".    - "Предположительно" да "предположительно" - пробурчал генерал. Насколько можно верить агенту?    - До сих пор ее данные были точными - спокойно ответил начальник разведки. Но следует учитывать, что в силу специфики ее занятий, информация добывалась обрывочная. Получить подробный отчет мы не успели, Тореадор арестована. Отчего произошел провал, сейчас выясняем.    - Отчего? Да от того, что ваша дамочка заигралась! - генерал раздраженно бросил карандаш на стол, наклонился вперед, сощурился и начал разнос:    - Вы свою агентуру вообще контролируете? Ваша Чекалова, она, черт возьми, кому только информацию не продавала! Японцам, итальянцам, даже немцам, у которых и разведки-то официально нет! А сейчас что? А сейчас - он попытался взять карандаш, не удержал, снова уронил на стол, тихо чертыхнулся, и продолжил уже спокойнее:    - Вот сейчас она небось, поет во Втором бюро как Шаляпин, во весь голос! Кто еще арестован по ее делу?    - Один, профессор Мартен, из отдела шифров морского министерства. Под угрозой двое: полковник Дюмулен и Обри, инженер из военного министерства, но пока они на свободе. Сигнал опасности им подан, контакты прерваны. Идет речь о высылке нашего резидента, полковника Шмырко.    - Скандал, выходит, разгорается?    - Точно так - вздохнул разведчик, помолчал пару секунд, и твердо добавил: Но я, ваше превосходительство, считаю основополагающей причиной провала Тореадора работу английского агента внутри Корпуса. Того самого, которого Охранный департамент обозначил как "Мышь" и ищет уже полгода.    - При чем тут Мышь? - не понял Глобачев. Не перекладывайте свои провалы на контрразведку! Ведь взяли вашу даму французы, верно? А Мышь по вашим же сведениям, работает на Лондон?    - По всей вероятности, да. Но Тореадор в связях с разведками других стран вела себя чрезвычайно осторожно, пользовалась услугами посредников, ни на одного из коих Сюрте не вышла. Кроме того, точных данных о том, что она дает показания - нет. Есть предположение, что французам ее группу сдали со стороны, во Второе бюро поступил донос.    - Поступил от британцев?    Знаменский заколебался, но ответил ровно:    - Нет. От мадьяр.    - От ко-го? - медленно, по слогам, выговорил вопрос, вновь рассвирепевший шеф жандармов.    - В Париже ходит слух, что данные по баронессе Сталь поступили от венгерской разведки - вздохнул Дмитрий Иванович. Якобы те посчитали, что она продает сведения чехам. Вы же помните, у них там территориальный спор...    - Ваши источники в своем уме? - перебил его Глобачев. Какие еще венгры? Откуда они вообще взялись? И при чем тут чехи? Чушь какая-то!    - Я и говорю чушь - миролюбиво согласился собеседник. О том, что Сталь наш агент узнать было непросто. Нет, ваше высокопревосходительство, мы уверены, что мадьяры только посредники. Наш резидент в Вене, Базаров...    - Он, кстати, - вновь прервал подчиненного начальник Корпуса - до того знал про Тореадора?    - Нет - покачал головой собеседник. Работа с ней шла через Шмырко.    И вернулся к докладу:    - Так вот, Борис Яковлевич сообщил, что по косвенным данным, к инциденту причастен известный нам Джордж Хилл.    - Хилл, кажется, сейчас не на службе? - фамилию шеф жандармов вспомнил мгновенно. Бывший офицер британской разведки в середине двадцатых нелегально работал в России, действовал активно и жестко, взять его тогда так и не удалось, ушел.    - Он сейчас работает на фирму Royal Dutch/Shell. Не секрет, что Shell имеет тесные связи с британским правительством. Хилла могли использовать в операции, в Англии для выезжающего за границу джентльмена пошпионить для короля считается вполне приличным. Возможно так же, что вся затея идет не от официального Лондона, а есть частная акция самой Shell, но это представляется маловероятным. Связи в Intelligence Service у конечно, Хилла остались, да и нефтяной синдикат имеет немалый вес в Англии, но раскрытие перед частной фирмой агента такого уровня - это уж чересчур. А Мышь... мы проанализировали работу Тореадора и действия французов. Получается, что Сюрте непомерно много знала, и слишком быстро работала. Хотя исключить провал по вине агента, бесспорно, пока нельзя.    - А зачем британцам сдавать нашего агента? - спросил Константин Иванович. Им ведь тоже не мешает иметь источник в Париже, почему не попробовали перевербовать Тореадора?    - Никаких соображений - честно признался генерал. О вербовочных подходах она не докладывала. Может, цель именно скандал и ухудшение русско-французских отношений? В связи с недавним приходом к власти в Германии Шлейхера, которого в Лондоне многие поддерживают, похолодание между Парижем и Петербургом, уменьшит давление на немцев.    - Несерьезно - буркнул Глобачев.    - Других соображений пока нет.    Знаменский знал не все. Кроме Разведчасти, у шефа жандармского корпуса был еще один источник информации из-за границы. Охранный департамент, занимающийся антиправительственными организациями. В том числе эмигрантскими. Главной целью красных, естественно являлась подготовка революции в России. Боевые акции в России теперь Объединенке удавались редко, большую опасность представляли теракты националистов на окраинах империи. Но подполье не унималось, жандармы знали, что его эмиссары проникают в империю, по его каналам идет контрабанда оружия и агитационной литературы. И недавние данные охранки, в сопоставлении с сообщениями разведки заставляли насторожиться. Хотя сведения департамента тоже полнотой не отличались.    Глава Корпуса еще раз перебрал в уме цепь рассуждений, и поднял взгляд на разведчика:    - Думаю, нам следует пригласить Коттена. У него тоже есть информация, Охранное на днях сообщало, что боевики РСДП зашевелились. И именно упоминался Париж, там сейчас сам Савинков.    - Михаил Фридрихович человек осведомленный - согласился Знаменский, и тут же, уязвленный тем, что соседний департамент знает о происходящем за границей больше разведки, добавил: правда, делится сведениями, как правило, неохотно.    О конкуренции между службами Глобачев знал прекрасно, и соперничество это негласно поддерживал, считая его одним из залогов успешной работы. Но вслух благосклонности к внутренним дрязгам никогда не высказывал, понимая, что второй составляющей систему сыска являются действия совместные. Не поддержал и сейчас:    - Делится, когда есть чем. В этот раз у него сведения тоже этакие... фрагментарные. Не сведения, а так, упоминание. Сами по себе малопонятные, но вкупе с вашим сегодняшним сообщением, настораживающие.    Генерал снял трубку и набрал номер внутреннего телефона:    - Михаил Фридрихович? У меня сейчас на докладе Знаменский, его сведения, кажется, проясняют имеющиеся у вас. Те, которые по Савинкову. Похоже, мы вышли на прелюбопытнейший комплот, подойдите, поразмыслим вместе.    - А что до предателя - вновь повернулся он к Знаменскому, положив трубку - ищем, Дмитрий Иванович. Ищем. Но вы же прекрасно понимаете, это не просто. Что у вас еще?    - Тоже Лондон - глава жандармской разведки перебрал лежавшие в принесенной им папке бумаги, положил нужную сверху, и продолжил: Английская контрразведка, похоже, заинтересовалась шифровальным отделом Foreign Office.    - Арно? - тут же насторожился Глобачев. Или?    - Полагаю, ищут Арно. И вот это уж точно Мышь, этот источник мы берегли особо. Британцы не остановят поиски, пока не найдут нашего человека. Арно сейчас отходит от дел, на него подозрения могут и не упасть. Но что если они вместо него выйдут на Мага?    - Кто работает с Арно и Магом?    - Обоих ведет ротмистр Толстой.    - Это не... гм, сын Александра Николаевича? Бывшего губернатора столицы?    - Он самый.    - Припоминаю, как же - расплылся в ехидной улыбке Константин Иванович. Граф усыновил незаконнорожденного в семнадцатом?    - Точно так - официальным тоном отозвался подчиненный. Имелось разрешение государя, все как подобает.    - Помню, как же - кивнул шеф жандармов, вспоминая события пятнадцатилетней давности. Мать ротмистра была... э-э... интересная дама была. Премилая казачка, умная, живая ... прогрессивных взглядов, разумеется, как положено в те годы. Проходила под негласным надзором за участие в помощи политическим ссыльным, если не ошибаюсь.    Он прищурив левый глаз посмотрел на Знаменского, и язвительно поинтересовался:    - Кажется, перед войной, по поводу матушки господина Толстого-младшего, был случай соперничества между генералом Баратовым и неким жандармским подполковником?    - В Пятигорске - Дмитрий Иванович в памяти начальника и не сомневался, а уж удивляться тому, что шеф жандармов знал подробности личной жизни одного из губернаторов Петербурга и собственного подчиненного, было бы и вовсе странно. Да и скрывать нечего, история давняя и вполне безобидная: Князь тогда одержал победу. Кстати - хмыкнул разведчик - одною из причин послужило преимущество зеленого мундира над голубым в глазах либеральной общественности.    - Толстой давно служит? - вернулся к делу Глобачев.    - В конце войны недолго служил во флоте, после слушал курс социологии в Сорбонне. В двадцать первом году парижской резидентурой привлечен к сотрудничеству для работы по Северной Африке, с двадцать третьего в штате Разведчасти - доложил ожидавший вопроса Знаменский. За время службы провел несколько ценных вербовок. В двадцать седьмом успешно осуществил разработку секретарши-француженки, которая имела доступ к переписке и шифрам своего МИД. Спустя год от нее были получены доклады и шифры французского посла в Праге. Потом работал нелегалом, как раз тогда завербовал "Арно", специалиста по разработке шифров и дешифрованию Foreign Office. За это время мы получили от англичанина шифры и коды, еженедельные сборники шифртелеграмм дипломатического ведомства Великобритании, еще кое-какие документы.    - Прошлым сентябрем за "Арно" получил георгиевское оружие - припомнил начальник жандармов. Что ж, офицер достойный, опытный. Что у него сейчас с Арно и Магом?    - Мы теряем интерес к Арно - напомнил разведчик. Он начал слишком много пить, в связи с чем в Лондоне планируют его перевод на должность статистика и доступ к шифрам он потеряет. Летом Толстой начал вербовочную разработку другого шифровальщика Foreign Office, "Мага". Как вам известно, месяц назад вербовка Мага успешно завершена.    Ответить Глобачев не успел, в кабинет вошел начальник Охранного департамента.    - Разрешите, ваше превосходительство?    - Да. Нате, почитайте, что разведка пишет...    Совещание затянулось на два часа. В кабинет начальника российских жандармов дважды вызывали для пояснений офицеров разведки, следом - генерал-майора Анисимова, отвечавшего в Охранном отделении за заграничную агентуру, и только после обсуждения Глобачев позволил себе подвести итог:    - Итак, господа, что у нас получается? Шестого октября сего года, шах Персии к всеобщему удивлению объявил, что в одностороннем порядке прекращает действие концессии "Англо-Персиан Ойль". С нами он этот шаг не обсуждал, хотя отношения с шахом у России на вид неплохие. Все верно?    - Слухи ходили - кивнул Знаменский. Но никто не думал, что шах отважится на такой шаг. Англо-персидская нефтяная компания, фактически является британским казенным обществом, и в Лондоне весьма озабочены действиями персов. Впрочем, мы считаем, что шах не пойдет на окончательный разрыв. Он будет пытаться выторговать себе более выгодные условия, но, в конце концов, уступит.    - Вот для того, чтобы поторговаться, он и едет в Париж, правильно?    - Несомненно. Французы получают нефть из Ирака, у них там есть доля в добыче. И они не слишком заинтересованы в конфликте на Среднем Востоке. Но заступиться за шаха в споре с англичанами Барту не преминет. Так что, Париж для переговоров самое привлекательное место.    - А почему Реза не обратился к нам? - осведомился фон Коттен.    - Пехлеви националист - пожал плечами начальник разведки. А Персия де-факто, поделена между нами и Лондоном. Шах пытается найти управу на нас обоих, начать вот решил с "Англо-Персиан", следующий удар видимо следует ждать по нашим интересам. Если Пехлеви найдет поддержку во Франции и сможет надавить на британцев, для России ничего хорошего тоже не выйдет. Он же не остановится, немедля возомнит, что в силах меж державами лавировать. Тут еще вопрос тонкий, может, срыв переговоров и не самый плохой вариант...    - Это потом - прервал его Глобачев. Можно ли считать установленным фактом, что в Европе на шаха и Барту готовится покушение, вот в чем вопрос?    - Нет - отрезал начальник Охранки. Фактом полагаю, следует считать, что люди Савинкова готовят некую акцию. Непосредственный исполнитель нами установлен - небезызвестный Мельников, кличка "Инженер", сейчас он набирает исполнителей. Сам Савинков в акции может и не участвовать, но о подготовке бесспорно знает. С учетом сказанного Дмитрием Ивановичем и имеющихся у нас сведений, следует ожидать какой-то провокации - коль срыв переговоров можно представить как выгодный России, боевики могут попробовать устроить нечто компрометирующее именно нас. А более пока предполагать нечего.    Эмиграция, несомненно, освещалась агентурой и разведки, и охранки. Но если создана группа, действующая без связи с партийными центрами - отследить ее будет нелегко, собравшиеся в кабинете начальника Корпуса это понимали.    Выход нашел Коттен. Генерал-лейтенант был мастером провокаций, и в создавшейся ситуации предложил именно этот метод...    - ...если наши гончие не могут взять след, значит, надлежит подкинуть приманку, на которую зверь сам придет - закончил он свою мысль. Операция получается довольно опасной, но нам ведь нужно убить минимум трех зайцев, тут уж стоит и рискнуть.    - Дозволяю - после некоторого раздумья, коротко бросил Глобачев. Кого введем в качестве лакмусовой бумаги?    - Полковника Гумилева.    - Согласен. Действуйте.