Читать интересную книгу Топор правосудия - Вячеслав Денисов

Балыбин нетерпеливо поерзал, пытаясь найти своим круглым, как глобус, задом наиболее удобную впадину на офисном кресле. В тот момент, когда он водил плечами, из-под отворота его пиджака с золотой заколки Струге подмигнул крошечный бриллиант.

«Если его раздеть, а вещи продать с торгов в «РОСТЕКе», – вдруг пришло Антону в голову, – то на вырученные с аукциона деньги одному судье можно купить квартиру».

– Антон Павлович, – заторопился Виктор Аркадьевич. – Тебе сегодня поступило три дела, одно из которых – по обвинению Цебы Артура Алексеевича и иже с ним по «сто шестьдесят второй». Будь любезен, принеси это дело сюда. Или Алисе скажи, чтобы принесла.

– Я сам. – Антон, предупреждая попытку Николаева снять с телефона трубку, поднялся на ноги. Еще не хватало, чтобы Алиса видела, как ее судья рассматривает дело в кабинете председателя суда в присутствии загадочных персонажей. – Цеба, говорите?

– «Сто шестьдесят вторая»… – бормотал Струге, шагая в свой кабинет. – Интересно, каким образом этот Балыбин надеется договориться с Николаевым за человека, обвиненного в разбое? По делу, которое рассматривать буду я.

Однако если Николаеву нужно прогнать перед ходоком пургу, то почему бы не расстараться? Все-таки – один коллектив, и если председатель просит, то почему не поучаствовать в шоу? Николаев ведь знает, что со Струге договориться нельзя ни при каких обстоятельствах, но всячески изображает «понимающего». Раз так, то можно и подыграть.

– Алиса, найди в поступивших сегодня трех делах дело некоего Цебы и отдай мне. – Струге рухнул в кресло и посмотрел на ежедневник. Так и есть – Цеба Артур Алексеевич. Снял трубку, набрал номер дежурной части Центрального РУВД.

– Марков? Привет, Иваныч, это Струге. Ага… Нет, все в порядке. Слушай, Иваныч, «пробей» мне по всем имеющимся каналам гражданина Цебу Артура Алексеевича. Адрес, связи, судимости, административные, машины… Одним словом, все, что сможешь. Когда позвоню? А ты сам позвони. Я весь день на месте буду.

Антон повесил трубку и устремил взгляд в угол, где стоял сейф.

– Проблемы? – Он справился автоматически, на всякий случай, глядя, как девушка углубилась в металлический шкаф уже чуть ли не по пояс.

Через секунду он похолодел. Это случилось сразу же, как только Алиса произнесла мертвым голосом:

– Антон Павлович… Дела нет.

– Что значит – нет? – Струге отпихнул кресло, и оно, возмущенно скрипнув колесиками, поехало в угол. – Что это за фраза такая – «нет дела»?

– Я все перерыла. – Голос Алисы дрожал, как при последнем слове.

– А не нужно рыть, Алиса! Нужно искать. – Антон подошел к ее столу и стал производить в нем квалифицированный обыск. – А где остальные дела, которые я принес и отдал тебе?

– Вот они! – Девушка протянула судье пачку дел. – Два – тут, а третьего, этого Цебы, нет. Антон Павлович, я его никуда…

– Значит, так, – отрезал Антон. – Сейчас закрываешься и ищешь дело. Пока я сам, своим ключом, дверь не открою, сидишь тут тихо, ищешь дело и не поднимаешь с телефона трубку.

Он вышел, закрыл снаружи дверь и вернулся в приемную.

– Алиса куда-то исчезла, а я ключи на столе оставил, – объяснил он свой приход с пустыми руками. – Но зачем дело? В чем проблема?

С галстука президента филиала «РОСТЕКа» Антону опять подмигнул алмаз. Теперь уже дважды. Замялся и Виктор Аркадьевич.

– Понимаете, Антон Павлович, Цеба… Артур, обвиняемый, он сын брата Вольдемара Андреевича.

– Племянник, если по-русски. Я понял.

Опять возникла пауза, заполняемая лишь шевелениями грузного тела Балыбина. Бриллиант на его заколке замигал для Струге уже без намеков, совершенно откровенно, как светофор, работающий в дежурном режиме.

– Понимаете, Антон Павлович, – продолжал разъяснять структуру генеалогических древ Николаев, – Цеба приходится родственником Вольдемару Андреевичу.

– Я же не идиот, Виктор Аркадьевич, – пояснил Антон и потер пальцами мочку уха. – Даже мне, судье, не трудно догадаться, что если Артур Цеба рожден братом Вольдемара Андреевича, значит, Вольдемар Андреевич этому молодому человеку приходится дядей. Поскольку в Вольдемаре Андреевиче течет та же кровь, что и в его брате, то не исключена вероятность того, что в Артуре Цебе есть эритроциты и Вольдемара Андреевича. Кровное родство. Я понял. Я не понял, в чем проблема.

– Там ничего нельзя сделать? – Балыбину надоело слушать этот маразматический бред двух жрецов Фемиды.

«Наконец-то разродился», – отметил про себя Антон Павлович, но вслух спросил:

– Где там?

Балыбин терял терпение, это было очевидно, однако силился хранить спокойствие. Струге же растерянно перевел взгляд на Николаева и заговорил, как отчаянный отморозок:

– А что там делать? Запросы Алиса сейчас пошлет, повестки выпишет. Заявку на доставку из тюрьмы подсудимого я сегодня напишу. Я что-то пропустил?

Выдержав достойную паузу, он пригляделся к окаменевшему Балыбину. Тот сидел, открыв рот и наклонив голову.

– А-а, вон оно что… – протянул Струге и виновато улыбнулся. – Как я сразу-то не догадался! Нужно разрешение на свидание подписать?

Вольдемар Андреевич вперил ястребиный взгляд в Николаева, чем вызвал у того сухое покашливание и зуд. Двое из троих, находящихся в кабинете, очень хорошо понимали, что происходит. Третий же полагал, что его окружают законченные дебилы. Тайм-аут решил взять Виктор Аркадьевич.

– Вольдемар Андреевич, Антон Павлович всего час назад получил это дело. Судье нужно ознакомиться с материалами, сделать кое-какие выводы, проанализировать ситуацию. Давайте не будем торопиться? Ваша позиция мне ясна, я ее потом обязательно доведу до судьи.

– А вот мне ваша позиция не ясна, – бросил Балыбин и, заканчивая разговор, послушно встал со стула.

Встал и Николаев. А Струге, продолжая крутить на столе паркер, расслабленно смотрел то на Балыбина, размышляя, откуда в человеке может быть столько наглости, то на Николаева, теряясь в догадках, почему тот еще десять минут назад не выкинул в окно этого фата. Впрочем, Антон начинал уже догадываться. Если Виктор Аркадьевич так заискивает, значит, незадолго до прихода президента «РОСТЕКа» ему позвонили от председателя областного суда Лукина. Вопрос в «верхах» уже решен и от того, как он будет решаться «внизу», ничего не зависит. Потому так истеричен Балыбин. С Лукиным тема закрыта, а двое придурков, один из которых вообще рядовой судьишка, изображают из себя целок.

Проводив гостя до порога, Николаев закрыл дверь в приемную.

– Странник от Лукина?

– А ты как думал? – покривился Николаев. – Сначала звонок, через полчаса этот кадр явился. Я думаю, Лукин звонил сразу после разговора с этим гиппопотамом. Мы с ним говорили, а гиппопотам уже ехал ко мне.

– Ладно, мне пора. – Антон, вспомнив, что через пять минут начнется процесс, поднялся и застегнул пиджак.

– Ты на самом деле, Антон Павлович, посмотри, что там можно сделать… – не надеясь на успех, пробормотал Виктор Аркадьевич.

– Где там?

– Да ладно ты…

– Ты хоть сам понимаешь, Виктор Аркадьевич, кого ты просишь и о чем?

– Не воспитывай меня, уже поздно. Короче, попросили меня, я тебя попросил.

На пороге Антон улыбнулся.

«Ай, молодца-а-а… Я сделал все, что мог, но вот неуступчивый говнюк Струге уперся рогами. А как я, председатель, могу заставить его принять «нужное» решение? Вы же знаете Струге, Игорь Матвеевич». – Струге был уверен, что именно так рассуждает про себя Николаев.

А что касается Игоря Матвеевича Лукина, тот, конечно, знал, что развернуть Струге в другую сторону не представляется возможным.

Этими разворотами Лукин занимался уже без малого девять лет. Однако отпускать Антона Павловича на вольные хлеба никто все равно не собирался. И при этом никто не был застрахован от неожиданностей. И Струге – в первую очередь. По этой причине он и рассматривал лишь те дела, над рассмотрением которых любой другой в одночасье потерял бы карьеру. Лукин испытывал Струге на прочность и ждал того момента, когда Антон ошибется. Слишком уж сложна система, именуемая судебной. За нежелание быть покорным и влиться в «команду» расправа следует незамедлительно.

Собрать стадо из баранов легко. Трудно собрать стадо из кошек.

– Ты нашла дело?

На глазах Алисы слезы. Она стояла в углу кабинета, отвернувшись к стене, и ее плечи тряслись. Антон не видел глаз девушки, но точно знал, что в них – слезы. По всей видимости, тех десяти минут, что Антон провел в кабинете Николаева, ей оказалось достаточно для того, чтобы понять одну страшную вещь: из кабинета федерального судьи пропало уголовное дело.

Глава 2

Теперь это стало очевидно и для самого судьи. Впервые за девять лет работы в суде с Антоном Струге случилось самое страшное из того, что может произойти с честным судьей. Вспомнился последний разговор в канцелярии с Розой Львовной. В народе такое совпадение определяется одним отвратительным, как пенка в кипяченом молоке, словом «накаркал».