Читать интересную книгу Чёрный архипелаг - Януш Вольневич

Эспириту-Санто

Тропическая ночь. Над нашими головами зажглись яркие звезды. Незнакомое небо. Я едва узнал странным образом расположенное здесь созвездие Ориона. Беседа продолжалась. Все больше звезд загоралось на небе. Глубокая ночь опустилась на судно. Кругом ни огонька, только тусклые, цветные отблески отличительных огней ложились порой на слегка волнующееся море. Мы плыли словно сквозь черные чернила.

— Пора спать. Впереди у нас еще много времени для бесед. Спокойной ночи! — сказал капитан Бохеньский и направился в носовую часть судна. — Однако, — добавил он, — вы даже не знаете, куда мы направляемся. На Эспириту-Санто, господин, на Санто!

— Спокойной ночи, капитан. Я еще побуду здесь немного.

«На Эспириту-Санто»! Меня сразу же осенило… Terra del Espiritu Santo. Кирос — последний конкистадор на Тихом океане. Мистик и мореплаватель, Педро Фернандес де Кирос, фантастический приверженец открытия Великого Южного материка — Terra Australis Incognita. Это он 21 декабря 1605 года покинул Кальяо, чтобы расширить мир христиан.

Эспириту-Санто. Четыре долгих месяца плыла к нему на утлых суденышках экспедиция в составе почти трехсот человек. Кирос взял с собой большое количество припасов, так как в открытом море уже не раз познал «прелести» скудного пайка. Экспедиция даже располагала первым на Тихом океане опреснителем морской воды. Согласно старым записям, это был «медный прибор», смонтированный «на кирпичной печи, сооруженной на одной из топок».

Приблизительно через месяц суда Кироса прошли мимо одного из островов архипелага Туамоту, по-видимому Анаа, а в конце марта, то есть после почти ста дней плавания, они случайно открыли остров Тумако (архипелаг Дафф). Экспедиция высадилась на этом участке земли, что отвлекло команду от уже надвигавшегося бунта: люди были напуганы затянувшимся плаванием. Местный вождь рассказал испанцам о существовании многочисленных островов, расположенных к югу, после чего Кирос решил, что это подтверждение существования искомого материка. Поэтому он отказался плыть курсом, который привел бы его к Соломоновым островам, и отдал новый приказ, гласивший: «Предоставьте судам плыть, куда они пожелают. Бог направит их на правильный курс». Этот весьма оригинальный приказ привел экспедицию в воды нынешних Новых Гебрид. Открывшаяся глазам береговая линия острова пленила участников экспедиции. Он показался им очаровательным. По крайней мере Киросу.

Наконец-то впереди легендарный Южный материк!

Кироса на Санто привело Провидение. А что же меня? Разумеется, случай. И вот темной ночью я перебирал в памяти головокружительные события минувшего дня.

Несколько часов назад мне даже и не снилось, что ночью я окажусь на борту небольшого судна «Росинант», названного так в честь коня Дон Кихота, и из Порт-Вилы, столицы Новых Гебрид, отправлюсь в новое путешествие.

Еще в полдень я сидел в удобном кресле самолета, направляющегося с Соломоновых островов на Новые Гебриды. Ничто, даже предчувствие, не предвещало неожиданного поворота событий, и вдруг я превратился в мореплавателя, странствующего по меланезийским островам. Все произошло, в сущности, из-за того, что несколько недель назад мой соотечественник, житель Дарвина, написал письмо Бохеньскому, проживающему в Виле. Друзья не виделись несколько лет и давно не получали вестей друг о друге.

На Новые Гебриды самолет отправляется раз в неделю. Я решил рискнуть. Мацей Бохеньский, получив письмо из Дарвина, на всякий случай приехал на аэродром, чтобы встретить меня. Он отыскал незнакомого соотечественника и с места в карьер спросил:

— У вас есть тридцать, ну, сорок дней, чтобы спокойно путешествовать?

Я ответил утвердительно.

— Отлично! Итак, плывем вместе. Через полчаса я выхожу в море. Домой ко мне зайдем по возвращении, а сейчас — в порт!

По дороге, в автомобиле, я познакомился и тут же попрощался с женой и дочерью капитана.

Возле маленького десятиметрового суденышка суетился экипаж — несколько жизнерадостных кудрявых меланезийцев.

— Он с моего острова — так представил меня капитан своей команде. Парни широко улыбались и понимающе кивали головами. Действительно, ведь у каждого человека есть свой остров, на котором он родился. То обстоятельство, что сей господин родом из Польши, то есть с острова их капитана, не вызвало ни малейшего удивления, поскольку знакомство членов команды «Росинанта» с географией было весьма скромным. Их знания, как правило, ограничивались островами архипелага Новых Гебрид.

Швартовы отданы. «Росинант» ловко отчалил от Правительственной набережной порта Вилы и, обойдя мелководье, направился в открытое море.

— Меня зовут Чарлз. Господин капитан сейчас зайдет к вам. Выпейте пока чаю.

Я пил чай и наблюдал за ловкими действиями команды.

— Вы, насколько мне известно, первый поляк, прибывший на эти острова из Польши, — подсев ко мне, начал разговор капитан Бохеньский. — Я здесь уже довольно давно, несколько лет, но Лео живет тут еще дольше меня.

— Лео?

— Да, Леон Ласка, здешний геодезист. Попал сюда еще в 1948 году после лагеря для военнопленных и нескольких лет пребывания в Великобритании. Лео успел обмерить много островов архипелага. До войны он работал на почте в Гдыне. Познакомлю вас с ним, когда вернемся. Среди чиновников администрации этого кондоминиума он, пожалуй, единственный европеец с таким большим стажем пребывания на Новых Гебридах, кроме нескольких плантаторов.

«Росинант» плыл по спокойному морю. Мы оживленно беседовали. Капитан Бохеньский говорил на хорошем польском языке, словно последние тридцать пять лет провел не на чужбине, а на берегах Вислы.

— Много читаю, да и беседы с Леоном делают свое.

С течением времени я узнавал все новые и новые подробности биографии капитана — столь же красочной, как коралловые рифы, мимо которых мы проплывали. Она вполне могла послужить основой для приключенческого романа.

Мацей Бохеньский родился во Владивостоке. Будучи молодым курсантом польского военно-морского флота, он оказался на борту эсминца «Гром», покинувшего отечественные воды в 1939 году. На «Громе» он тонул под Нарвиком, что не отбило у него охоты служить под бело-красным флагом всю войну. Он командовал торпедными катерами в проливе Ла-Манш, служил и на других военных кораблях. Войну закончил в чине капитана. Как первый офицер с самым продолжительным стажем службы на флоте, он был награжден Морской медалью. Бохеньский водил в Индонезию торпедные катера, поврежденные ураганом в Сингапуре; был капитаном плавучего экскаватора в Ираке; работал в Австралии и Новой Зеландии. На островах Южной Океании он был известен как судовладелец, плавал также под флагом Тонга, ловил тунца. Это лишь краткий перечень важнейших событий из жизни капитана.