— Грустная история. Однако только одного К погубили его собственные деяния.
— Вы правы, но не следует забывать, что Койл тоже был убийцей. Неизвестно еще, какие грехи остались и на совести Крэйга. Боюсь, что в те времена невинные агнцы не имели дел на Новых Гебридах, — заключила свой рассказ гостеприимная мадам Стюарт. Она угощала нас великолепными домашними пирожными из кокосовой муки.
На берегу Большого залива
Когда мы медленно потягивали ледяное пиво в баре, возле нашего столика выросла фигура капитана Ламберта.
— Привет, Мачи, как поживаешь, Януш? Чертовски жарко. Похоже, сезон дождей с опозданием, но уже начался.
— Жди ураганов, — добавил Бохеньский.
— Да-а. Теперь надо смотреть в оба. Слушай, Мачи, японцы все скребут твою калошу?
— Грех обижаться, завтра или послезавтра спущу судно на воду.
— Ты не собираешься заглянуть в Большой залив?
— На Аоба, господин. Я везу туда чиновника департамента земледелия.
— А у меня для тебя есть кое-что.
Услышав слова «Большой залив», или Биг-Бэй, я стал внимательно прислушиваться. К его берегу около четырехсот лет назад пристал Кирос. Именно с того момента и началась не столько история Новых Гебрид, сколько история проникновения европейцев на этот архипелаг. Отправляясь в путешествие по Западной Океании, я тщательно изучил маршруты экспедиций Кироса, Торреса и Менданьи. Мне было известно сравнительно недавно найденное в архивах «Письмо Торреса» испанскому королю, в котором мореплаватель сообщал о своем плавании к Маниле, после того как потерял из виду суда Кироса. Произошло это как раз после того, как его экспедиция покинула воды Большого залива.
— К сожалению, я ничем не могу тебе помочь. Хочешь переслать на плантации что-то тяжелое? — поинтересовался Бохеньский.
— Да-а, да-а, — Ламберти задумчиво потирал подбородок, — два электромотора. Эти штуки лучше бы морем, они, холеры, нежные…
— Капитан, у вас есть плантация в Большом заливе, там, куда когда-то пристали суда Кироса? — полюбопытствовал я.
— Плантация есть, но с ней один неприятности. Интересно, откуда это вы там в Польше знаете о Киросе? Он здесь-то мало кого интересует.
— У нас историю открытий в Тихом океане знают почти все, — бодро соврал я. Мачи с удивлением посмотрел на меня. Он не знал, что сведения о Киросе я получил буквально вчера из книжечки, которую одолжил мне районный агент в Санто.
— Кирос зашел на Эспириту-Санто 21 мая 1606 года. Может быть, побывал на участке, где теперь ваща плантация, и назвал Биг-Бэй Заливом св. Филиппа и св. Якова, а реку, впадающую в залив, Иорданом. Всех участников экспедиции Кирос наградил орденом Рыцарей Святого Духа — старался я, как мог. — Ночью стреляли из пушек, иллюминировали корабли фонарями, устроили фейерверк. Состоялся также бал. На следующий день под звуки марша и гром салюта команда торжественно высадилась на берег. Кирос громогласно объявил об аннексии нового материка «со всеми владениями, навсегда и пока существует закон». Он основал здесь поселок, назвав его Новым Иерусалимом. Так что, капитан, ваши права на плантацию на берегу Большого залива сомнительны.
Капитан Ламберти косо посмотрел на меня. Я понял, что шуточки на тему собственности здесь — дурной тон.
— Еще один умник нашелся… — пробурчал Ламберти.
— А кто же был первым? — подхватил я.
— Один желторотый, — он пристально посмотрел на меня, — из Сиднея, которому показалось, будто он нашел форт, построенный Киросом. Помнишь, Мачи, шум, который поднялся несколько лет назад, кажется, в 1967 году, вокруг этой истории? Экспедиция была, письма в «Пасифик Айлендс Мансли», болтовня…
— Помню, — кивнул Мачи.
— Что же произошло на самом деле? — спросил я.
— Да что там могло произойти? Я твердо знал, что хорошо известные мне развалины — торговая база, построенная Колониальной компанией Тихоокеанских островов. Кое-кто хотел поумничать. Одни утверждали, что это — руины миссии, другие — развалины китобойной базы. Были и такие, которые считали, что перед ними — постройки торговцев сандаловым деревом. Ну а я стою на своем[13]. Хотите посмотреть на эти камни? — неожиданно закончил он.
— Еще бы!
— Через час туда поедет мой управляющий, отправляйтесь с ним. Правда, там надо довольно далеко идти пешком.
— Пустяки. Только как я завтра доберусь назад?
— Вместе с управляющим. Ему надо вернуться сюда как можно быстрее.
Вскоре на «тойоте» появился управляющий, мистер Сантино. Было решено, что я вернусь прямо на судно в Палекуле. Не успел я и глазом моргнуть, как мы уже тряслись по отвратительной дороге, ведущей вдоль восточного берега острова.
Мистер Сантино оказался человеком неразговорчивым. Может, он был недоволен, что у него оказался неожиданный попутчик. Пейзаж тоже не радовал глаз: густой кустарник, сквозь который нет-нет да мелькало бледно-зеленое море. С трудом я вытянул у Сантино, что сначала мы поедем в Бухту Кабана. После чего я спокойно предался воспоминаниям об экспедиции Кироса.
Вскоре после того, как команда высадилась на Эспириту-Санто, у испанского командора начались неприятности. Долгие богослужения не произвели на местных жителей никакого впечатления. Однако то, что испанцы вырубили их деревья и вместо них посадили без разрешения неизвестные растения (кукурузу, хлопок, фасоль), привело островитян в ярость. Они отказались давать пришельцам продовольствие, видно, хотели, чтобы враги поскорее убрались с их земли, а может, потому что сами не имели лишних продуктов. Начались серьезные осложнения. Местных жителей заставляли доставлять продукты питания. У них отнимали детей и не возвращали под тем предлогом, что их следует обратить в христианскую веру. Появились первые жертвы, начались раздоры. Испанцы жаждали золота, Кирос — «спасения душ».
Через пять недель пребывания на Санто оба судна снялись с якоря и вышли в море, даже не обследовав соседние острова и воды. Дальнейшая судьба экспедиции неясна. Суда разошлись. Прославившийся вскоре Торрес провел «Альмиранту» через пролив, названный впоследствии его именем, и дошел до Манилы. На корабле Кироса, по-видимому, вспыхнул бунт. Однако он сам благополучно вернулся в Перу. В октябре 1607 года он появился в Мадриде, где вновь стал добиваться Разрешения и средств на новую экспедицию.
Кирос написал около пятидесяти записок, в которых настаивал на необходимости организации дальнейших экспедиций на открытый им «материк». Чем больше он исписывал страниц, тем прекраснее и богаче вы глядела его Южная Земля Святого Духа. Климат та стал уже умеренным (sic!), появились жемчуг, золото прекрасные сады и т. п. Богатства чудесного Эспириту-Санто множились невероятным образом. Если б какая-нибудь из его записок оказалась в руках чужеземцев, завистливыми глазами взирающих на испанские колонии, то это принесло бы империи много неприятностей. Чтобы избавиться от Кироса, семь лет обивавшего пороги королевских канцелярий, его решен было отправить в Перу с письмом, предписывающим вице-королю организовать новую экспедицию на Тихий океан, или в «Залив нашей Владычицы из Лорето» (так окрестил Кирос Тихий океан сразу по выходе из Кальяо еще в 1605 году).