Нет. Уж точно не китаец. Вьетнамцы, как правило, имеют чуть более широкий нос и небольшие тела. У вас также более темный тон кожи, а глаза больше, чем у китайцев.
— Где вы этому научились? — спросил Бин. Мужчина становился все более и более интригующим. Бин никогда не встречал такого интересного человека.
— Это никакой не подвиг, — пожал плечами человек. — Я изучаю людей. Я читаю. И я не боюсь задавать вопросы, если мне что-то интересно. Как тебя зовут?
— Я Бин, — сказал он.
Мужчина посмотрел на него.
— Это Бен, Б-э-н?
— Нет, но звучит похоже. Все предполагают, что и пишется так же.
— Это не одно и то же. Когда я обращаюсь к тебе, я хочу быть уверен, что говорю твое имя правильно.
Мужчина вытащил из кармана крошечный блокнот и маленький карандаш с резинкой.
— Давай, по буквам.
— Б-и-н, — сказал Бин.
Человек записал это.
— Фамилия? — Спросил он, все еще глядя в блокнот.
Бин решил назвать фальшивую.
— Дао. Д-А-О.
Мужчина сунул блокнот в карман.
— Окей. Теперь ты в моей книге. Я записываю имена всех, с кем дружу по дороге. Пол Маррэйн мое имя.
— Как? Пол П-о-л? — Поддразнил Бин.
Пол загоготал по-доброму.
— забавный малыш. У тебя есть чувство юмора. Это круто.
— Спасибо. И спасибо, что спас мою задницу. Я думал, этот парень растерзает меня.
— Эта маленькая трата спермы не тронула бы тебя. — Сказал Пол. Он макнул вилкой с жареной картошкой в соус. – Эти отморозки — трусы по своей природе. Они выбирают тех, кто слабее, потому что знают, что возмездия не будет. Но они, вообще, не умеют драться. Тайлер просто хотел выглядеть большим мужчиной перед своей девушкой. Не думаю, что вышло так, как он себе это представлял.
Бин улыбнулся.
— Ну, мало кто бы вступился. Я должен тебе.
Какое-то время они ели молча, когда ужин был закончен, Пол откинулся на диван.
— Так что за история, Бин? Ты не совсем сюда вписываешься.
— Нет. Меня подвезли. Я направляюсь в Эль-Пасо. Я надеюсь, что смогу найти кого-то, кто сможет отвезти меня в Даллас.
Пол выглядел смущенным.
— Я думаю, ты хочешь поехать в Хьюстон и оттуда в Эль-Пасо, нет?
— Я приехал из Хьюстона. И я не собираюсь туда возвращаться, — сказал Бин.
— Что случилось? – спросил Пол.
— Просто… плохое. Я не могу вернуться.
— На тебя выписан ордер? – спросил Пол. Затем он наклонился над столом и прошептал: — Черт возьми, Бин. Ты кого-то убил?
— Нет, ничего подобного. Кое кто хочет навредить мне. За то, что мой друг сделал с ними.
— Недалеко отсюда есть автобусная станция. Менее опасно, чем автостоп, — предложил Пол.
Бин рассказал полу о нарколепсии.
— Дерьмо. Окей. Думаю, тебе нужно ехать. — Пол подумал секунду. — К черту. Я могу взять тебя с собой.
— В Даллас? – спросил Бин, посветлев лицом.
— Нет, чувак. В Эль-Пасо. Я никогда не был в пустыне.
— Я могу платить за бензин, — предложил Бин.
— Да, хорошо. Договорились. Пополам.
Дениз принесла два чека, бросила их на стол. Бин потянулся за своим, но Пол схватил его первым.
— Я заплачу. Оставь чаевые Дениз. И оставь хорошие чаевые. Она, похоже, хороший человек.
***
Бин последовал за Полом из закусочной. Их ждала ночь.
— Нам сюда. — сказал Пол. Он подвел Бина к красивому Доджу Чарджер 69-го года. Он был черным, и капот выступал как акула-молот.
Бин остановился, чтобы полюбоваться.
— О Боже, — сказал он. – Это лучшее, что я когда-либо видел. Все настоящее?
— Все, что имеет значение, — сказал Пол, гордясь своей маленькой дорогушей. — Сердце, с которым она родилась, все еще под капотом. Восьмицилиндровый 383 Строкер.
— Она прекрасна. Не хочу оскорбить ее, положив свою задницу на сиденье.
— Она видела много задниц, Бин. Не парься.
Пол отпер переднюю дверь для пассажира.
Бин забрался внутрь. Черный виниловый интерьер выглядел и пах новым. Пол закрыл дверь и подошел к месту водителя, сел в машину и завел ее.
— Хорошо, — сказал он, — Эль Пасо, мы едем.
Пол выехал на сорок пятое и включил фары.
— У меня был длинный день. Тут есть мотель примерно в часе езды отсюда. Если не возражаешь, я бы хотел поспать. Я бы позволил тебе вести, пока я сплю, но это, вероятно, не лучшая идея.
— Не лучшая, — согласился Бин.
— Расскажи мне свою историю жизни, Бин. Радио сломано, — пояснил Пол, регулируя зеркало заднего обзора.
— Да ничего такого. Во мне ничего особенного. И я не сделал ничего особенного.
— Я бы сказал, что мы все особенные. Но вот что сказать тем, кто действительно не. Сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
— Ты живешь со своими родителями?
Бин усмехнулся.
— Нет. Они отреклись от меня.
— Ты никогда им и не принадлежал, — сказал Пол. — Большинство животных заботятся о своем молодняке, пока молоко в груди не высохнет. Некоторые животные бросают своих детей, как только те рождаются. Но люди? Они никогда не отпускают. Это неестественно. Родители? Они держат пальцы у тебя в мозгу, пока не умрут.
— Я был довольно диким. А они строгими, — сказал Бин.
— Чем они занимаются?
— Они стоматологи. У них практика в маленьком Сайгоне. Вьетнамская часть Хьюстона.
— Так что же произошло? Почему они отвергли тебя?
— Больше чем одна причина. Самой большой была религия. Они стали баптистами. Начали ходить во Вьетнамскую Баптистскую церковь. Я не смог. Это была чушь собачья. Они оставили «там джао» — три дисциплины, во Вьетнаме. Я мог понять, почему они покинули страну, но чтобы так выбросить всю систему верований? Я не смог войти на борт с Христом. Поэтому они выгнали меня, когда мне исполнилось шестнадцать.
Было кое-что еще. Но Бин решил оставить свою сексуальность в стороне. Его родители презирали гомосексуалистов. Они думали, что Бин психически болен. Их новая религия усугубила ситуацию. Он боялся, что этот разговор испортит настроение, поэтому он решил узнать больше о Поле.
— А что насчет тебя?
— Меня? У меня было не так сложно, как у тебя. Нормальные родители. Нормальное воспитание.
— Где ты вырос?
— Я родился в Канзасе,