Читать интересную книгу Магистры пятого знака - Николай Степанов

— В ручном режиме посадку когда-нибудь совершал? — строго спросила Кристя.

— Ага, под бдительным присмотром инструктора.

— Удачно?

— Смотря для кого, — уклончиво ответил я.

Напутствуемый подсказками кибернетической помощницы, которая не забывала сопровождать их резкими высказываниями по поводу качества изготовления конечностей и извилин в голове одного неглупого, как мне раньше казалось, парня, я посадил яхту. Правда, после приземления в рубке горело лишь аварийное освещение и вовсю горланила система оповещения.

— И это называется посадка? — набросилась на меня кошка, когда удалось заткнуть рот сирене. — Что же тогда в твоем понимании падение?

— Да ладно, не кипятись, все живы и здоровы.

— Угу. Кроме самой яхты. У нее здоровья теперь заметно поубавится.

— Ничего страшного, она самовосстанавливающаяся. Я читал в инструкции.

— И что теперь? Ломать ее направо и налево? Лучше бы ты выучил инструкцию о выполнении посадки. Членовредитель!

— Ну, давай лишим меня сладкого, чтобы тебе легче стало, — предложил я вариант своего наказания, опасаясь, что поток обвинений захлестнет меня с головой.

Электронный мозг прекратил словоизлияния, задумавшись о логической связи между отсутствием в моем рационе сладких блюд и его собственным настроением. Не найдя приемлемого объяснения, но не желая показаться тугодумом, киска резко сменила тему.

— Надевай скафандр, пойдем посмотрим внешнюю сторону твоих злодеяний.

— Может, сначала дождемся, когда электронный злодей закончит свою работу, а потом будем любоваться моей?

— Вон видишь? Все индикаторы центрального пульта стали голубыми. Память «Одиссея» чиста, как душа новорожденного.

Какими только данными не заполняют мозги летательных аппаратов! Зачем системе управления знания о душе, тем более о ее незапятнанности?

— Тогда пора начинать копировать все твои данные в центральный компьютер. Сама говорила, что целые сутки будет происходить процесс оживления электронного мозга. Раньше начнем — раньше закончим. Я здесь задерживаться не собираюсь.

— Оказывается, иногда и ты можешь мыслить разумно, — первый раз (правда, в своей манере) похвалила меня мудрая кошечка.

Пока я отыскал скафандр и разобрался, как в нем разместиться, прошло около часа. Именно столько понадобилось пушистой подруге, чтобы завершить процесс скачивания и начать инсталляцию всей программной начинки.

— Ну что, «водолаз», герметичность костюмчика проверил? — раздался в наушниках шлема голос Кристи.

— Все сделал согласно инструкции, — доложил я, указывая на развернутую брошюрку.

— Документы нужно начинать читать с первой страницы, — назидательно отметила она.

— Я именно так и сделал. Опять что-то не так?

— Ну, если ты действовал в строгом соответствии с инструкцией, тогда все нормально. За мной, — как-то подозрительно легко согласилась Кристя.

Грациозной походкой кошечка направилась по коридору. Я попытался двинуться за ней, но кто-то резко дернул меня за шиворот. «Елки-палки! Костюмчик-то привязан. А эта сейчас небось хихикает про себя. Вот вредная животинка!» Расстегнув карабин фиксирующего шнура, я снова побежал за хвостатой наставницей. Она сделала вид, что ничего не заметила.

К счастью, «Одиссей» завалился не на тот бок, где находилась основная шлюзовая камера, иначе, как объяснила киска, пришлось бы пользоваться резервной. Запасной выход имел ряд неудобств, значительно усложняющих путь наружу.

— А тут вполне приемлемо, — заявила Кристя, когда мы выбрались на поверхность планеты. — Раз у тебя мигает зеленая лампочка в шлеме, значит, здесь почти можно дышать.

Это я и сам знал. Красный цвет сигнализировал о смертельной опасности за пределами скафандра, желтый рекомендовал воспользоваться очищающими фильтрами, а зеленый разрешал снять шлем. Сейчас лампочка мигала, следовательно, особого комфорта для легких не обещали. На всякий случай решил шлем не отстегивать.

Поверхность планеты взор не радовала. Куда ни глянь — серо-зеленая степь, над которой нависали тяжелые, свинцовые тучи. Они смотрелись настолько грузными, что, кажется, вот-вот должны были грохнуться с небес на землю. Деревьев и кустарников не наблюдалось, зато то тут, то там, как гигантские грибы, из земли торчали угловатые камни. Махристая поросль болотного цвета покрывала всю степь, прочно удерживаясь не только на почве, но и на валунах. Сильные порывы ветра пытались сорвать скудный покров с облюбованных мест, однако пока растительность успешно противостояла воздушным потокам.

Как ни странно, обожженный в плотных слоях атмосферы помятый корпус «Одиссея» гармонично вписывался в унылый ландшафт местности, еще больше подчеркивая мрачность окружающего пространства.

— Неуютно здесь. Может, вернемся? — предложил я после осмотра результатов своих деяний, попутно выслушав все, что киска думала о «крупных» специалистах, в руках которых техника превращается в кусок железа.

— Посмотрите на этого покорителя межзвездного пространства! Наткнулся на вполне приличную планету. Таких, может, одна на миллионы. И вместо того, чтобы провести исследования, он — бегом в свою норку, прямо как мышка, — в порыве благородного негодования произнесла Кристя и пренебрежительно добавила: — А я их жутко не уважаю.

Так, еще один Валерка Куронин, только в хвостатом варианте. Не многовато ли воспитателей на мою голову? Пришлось срочно доказывать, что я не принадлежу к породе мелких грызунов. Еще съедят, чего доброго.

— Тогда не отставай и не жалуйся, — привычной мягкости в моем голосе не ощущалось.

Скафандр позволял передвигаться довольно быстро, и вскоре яхта превратилась в маленькую точку на сером горизонте планеты. Окружающая нас местность практически не изменилась, разве что стали попадаться более крупные камни. Когда я уже собирался повернуть обратно, мое внимание привлек огромный каменный выступ. Чем-то он напомнил Керту — скалу, в которую превратился Аргизол, чтобы спасти Мальгуна от смертельной опасности. Любопытство буквально потянуло к остроконечной скале. Может, и на ней удастся отыскать таинственный знак, способный оживить камень?

Ничего похожего обнаружить не удалось, зато мы наткнулись на подозрительную пещеру: вход в нее имел форму равностороннего пятиугольника.

Я не успел охнуть, как услышал голос Кристи, доносящийся уже откуда-то из глубины:

— Ты погляди, какие здесь сокровища!

— Кристя, а ну, давай назад! Быстро! — Нехорошие предчувствия начали вить гнездо в моей голове.

— Еще чего, раскомандовался! Тут такие наскальные рисунки — загляденье!

Не подозревал, что наскальная живопись может входить в круг интересов космического электронного мозга. Тоже мне — спелеолог-карикатурист! Придется принимать репрессивные меры. Что за непослушание! В конце концов, кто кому должен подчиняться? Я решительно шагнул внутрь пещеры. Резко кольнуло в шею, но злость на киску не позволила акцентировать на этом хоть какое-то внимание.

— Кристя, ты где?! Что ты себе позволяешь?!

В ответ — ни слова, только неприятный скрежет, доносящийся из глубины каменного коридора. Я включил фонарь и направился дальше. «Три дня не буду давать лакомства. Что за фокусы на чужой планете?» Луч света упал на… Это была не Кристя. Серая крыса размером с тигра смотрела на меня маленькими злыми глазами, не переставая пережевывать то, что осталось от электронной кошки.

«Только не это!» Отчаяние, а затем свирепая ярость наполнили душу. Убийство своей игрушки, которая, в отличие от меня, знала дорогу домой, я не мог простить какой-то крысе, пусть она хоть в сто раз больше обычных крыс. Плоский камень, который нащупала моя рука, оказался дискообразной формы. «Что ж, теперь моя очередь охотиться».

У грызуна-переростка на этот счет имелись собственные мысли. Он уже почувствовал, что предыдущая жертва оказалась лишенной не только вкусовых качеств, но и каких-либо калорий. Зато в поле зрения появилась другая. Крупнее и аппетитнее…

Направив луч фонаря прямо в глаза пещерному убийце, я что есть силы метнул свой снаряд. Наука савора, приобретенная в далеком Тангоре, не подвела: камень угодил прямо в пасть крысы. К сожалению, скафандр, несмотря на свою эластичность, сковывал мои движения и не позволил придать диску достаточную скорость. А может, дело было в том, что я бросал левой рукой, помня наставления доктора.

Пока один — ноль в мою пользу. Теперь главное — не упустить инициативу, не дать врагу прийти в себя. Если удастся погасить ответный выпад, который, судя по бешеному взгляду, вряд ли окажется продуманным, то противник, считай, повержен. Практика бесчисленных спортивных боев подтверждала эту теорию. Неважно, что сейчас мне противостоял не человек. Животные в борьбе за выживание действуют не хуже.